В современном человеке, которого наблюдает и изучает психология, есть не только
современное сознание и современный строй души, в нем есть также древний архаический человек, есть дитя с инфантильными инстинктами, есть неврастеник и сумасшедший.
И это столкновение современной души и
современного сознания с архаическими, инфантильными и патологическими элементами создает необычайную сложность человеческой души, с трудом поддающуюся исследованию старыми психологическими методами.
Неточные совпадения
Сознание подавлено подсознательным, как это открывает
современная психология, и закрыто для сверхсознательного.
Социальное учение о человеке конкурирует в
современном европейском
сознании с учением рационалистически-просветительным.
Наконец,
современная психопатология выступает с новым антропологическим учением, согласно которому человек есть прежде всего больное существо, в нем ослаблены инстинкты его природы, инстинкт половой и инстинкт власти, подавлены и вытеснены цивилизацией, создавшей болезненный конфликт
сознания с бессознательным.
Что знание не есть нечто отличное от бытия и противоположное ему, а есть само бытие — этот здоровый реалистический тезис очень трудно усвоить себе
современному сознанию, засоренному всеми формами рационализма; он звучит чем-то наивным и примитивным, досократовским и почти что дофилософским.
Неточные совпадения
Ей по плечу
современные понятия, пробивающиеся в общественное
сознание; очевидно, она черпнула где-то других идей, даже знаний, и стала неизмеримо выше круга, где жила. Как ни старалась она таиться, но по временам проговаривалась каким-нибудь, нечаянно брошенным словом, именем авторитета в той или другой сфере знания.
В этом средневековое
сознание стояло выше
современного.
Современное упразднение «иллюзий»
сознания, отрицающих первореальность экономики, должно привести к полному крушению духовной культуры.
В их решении лежало верное
сознание живой души в народе, чутье их было проницательнее их разумения. Они поняли, что
современное состояние России, как бы тягостно ни было, — не смертельная болезнь. И в то время как у Чаадаева слабо мерцает возможность спасения лиц, а не народа — у славян явно проглядывает мысль о гибели лиц, захваченных
современной эпохой, и вера в спасение народа.
Торжествующий и потом побитый либерализм раскрыл разрыв во всей наготе; болезненное
сознание этого выражается иронией
современного человека, его скептицизмом, которым он метет осколки разбитых кумиров.