Неточные совпадения
Мир и центр мира человек — творение Бога через Премудрость, через Божьи
идеи и вместе с тем дитя меонической несотворенной
свободы, дитя бездны, небытия.
Бог-Творец все сделал для просветления этой
свободы в согласии с своей великой
идеей о творении.
Более рафинированные формы атеизма, как, напр., у Н. Гартмана, [См. его «Ethik».] основаны на конфликте
идеи человеческой
свободы и человеческого творчества ценностей и
идеи Бога.
В человеке есть принцип
свободы, изначальной, ничем и никем не детерминированной
свободы, уходящей в бездну небытия, меона,
свободы потенциальной, и есть принцип, определенный тем, что он есть образ и подобие Божье, Божья
идея, Божий замысел, который она может осуществить или загубить.
Человек произошел от Бога и от праха, от Божьего творения и от небытия, от Божьей
идеи и
свободы.
Личность создана Божьей
идеей и
свободой человека.
Корни человеческого существа уходят в добытийственную бездну, в бездонную, меоническую
свободу, и в борьбе за личность, за Божью
идею человек должен был вырабатывать сознание с его границами, освещать тьму, проводить через цензуру сознания подсознательные влечения и инстинкты.
Можно даже установить следующий парадокс, играющий немалую роль в истории религиозных
идей:
свобода воли, вечно стоящая перед устрашающей необходимостью делать избрание навязанного ей со стороны и сверху, порабощала и угнетала человека; настоящее освобождение человека происходило от благодати, а не от
свободы воли; человек свободен, когда ему не нужно выбирать.
Телеологическая этика, основанная на
идее добра как абсолютной цели, враждебна
свободе, в то время как этика творческая и энергетическая есть этика
свободы.
Фанатик любви может совершать величайшие злодеяния и насилия во имя
идеи любви, вытеснившей
свободу, справедливость, познание и т. д.
Все
идеи обладают способностью превратиться в источник фанатического помешательства —
идея Бога,
идея нравственного совершенства,
идея справедливости,
идея любви,
свободы, науки.
Но нельзя допускать, чтобы
свобода стала фанатической
идеей, чтобы человек был одержим ею, ибо тогда она истребляется и перерождается в насилие.
Стремись к
свободе, но никогда не забывай об истине, о любви, о справедливости, иначе
свобода станет пустой, бессодержательной и ложной
идеей.
За революцией стоят освободительные инстинкты и
идеи, борьба против тирании, но сама революция не имеет пафоса
свободы и создает новую, еще горшую тиранию.
Идея ада онтологически связана со
свободой и личностью, а не со справедливостью и воздаянием.
Мы сталкиваемся с основной антиномией, которую переживает душа, когда ее мучит вопрос об аде:
свобода человека,
свобода твари не допускает принудительного, детерминированного спасения и
свобода же восстает против
идеи ада как рока.
Идея ада есть
идея рока на вечность, ибо в аду нет уже ни
свободы, ни благодати, которые могли бы из него вывести.
Бог хотел
свободы твари и на
свободе основал свою
идею творения.
Неточные совпадения
— Он говорит, что внутренний мир не может быть выяснен навыками разума мыслить мир внешний идеалистически или материалистически; эти навыки только суживают, уродуют подлинное человеческое, убивают
свободу воображения
идеями, догмами…
«Нет. Конечно — нет. Но казалось, что она — человек другого мира, обладает чем-то крепким, непоколебимым. А она тоже глубоко заражена критицизмом. Гипертрофия критического отношения к жизни, как у всех. У всех книжников, лишенных чувства веры, не охраняющих ничего, кроме права на
свободу слова, мысли. Нет, нужны
идеи, которые ограничивали бы эту
свободу… эту анархию мышления».
«Я слишком увлекся наблюдением и ослабил свою волю к действию. К чему, в общем и глубоком смысле, можно свести основное действие человека, творца истории? К самоутверждению, к обороне против созданных им
идей, к
свободе толкования смысла “фактов”».
Вера умна, но он опытнее ее и знает жизнь. Он может остеречь ее от грубых ошибок, научить распознавать ложь и истину, он будет работать, как мыслитель и как художник; этой жажде
свободы даст пищу:
идеи добра, правды, и как художник вызовет в ней внутреннюю красоту на свет! Он угадал бы ее судьбу, ее урок жизни и… и… вместе бы исполнил его!
Видишь: ты молода, отсюда никуда носа не показывала, а тебя уже обвеял дух
свободы, у тебя уж явилось сознание своих прав, здравые
идеи.