Но в действительности фанатик
веры есть человек, одержимый своей идеей и в нее верующий беззаветно, а вовсе не человек, находящийся в общении с живым Богом.
Неточные совпадения
Но рабство философа связано совсем не с тем, что у него
есть религиозная
вера и научное знание.
От философии требовали то, чтобы она
была сообразной с теологической обработкой
веры, то, чтобы она
была сообразной с наукой и даже с математической физикой.
Философия не
есть религиозная
вера, не
есть теология, но не
есть и наука, она
есть она сама.
«Если утверждающиеся на законе
суть наследники, то тщетна
вера, бездейственно обетование».
Античный человек
был более целен, более гармоничен, более спокоен, менее раздавлен высотой своей
веры.
Это
есть конфликт сознания, которое принесло с собой новую
веру, с инстинктом, который
есть старая
вера, погруженная в бессознательное.
Внесение в нашу религиозную
веру и в наше отношение к Богу религиозного страха
есть внесение категории обыденной природной жизни мира в высшую сферу, в которой она неприменима.
Когда в нравственном сознании исчезает
вера в священность той или иной формы власти и она принуждена поддерживать себя лишь силой, она перестает
быть священной и для нее наступает час смерти.
А вот идеал самодержавной монархии
есть, бесспорно, утопия, предполагающая победу над греховной природой человека и достижение такого единства в
вере, которого грех человеческий не допускает.
По христианской
вере смерть
есть результат греха и последний враг, который должен
быть побежден, предельное зло.
Вера в бессмертие
есть не только утешительная
вера, облегчающая жизнь, она
есть также страшная, ужасная
вера, отягчающая жизнь безмерной ответственностью.
Вера в Христа, в Христово Воскресение и
есть вера в победимость ада.
Вера же в вечный ад
есть в конце концов неверие в силу Христа,
вера в силу дьявола.
Вера в вечный ад
есть вера в то, что последнее слово принадлежит дьяволу, злому Богу.
О великий христианин Гриша! Твоя
вера была так сильна, что ты чувствовал близость бога, твоя любовь так велика, что слова сами собою лились из уст твоих — ты их не поверял рассудком… И какую высокую хвалу ты принес его величию, когда, не находя слов, в слезах повалился на землю!..
Вера была бледна, лицо у ней как камень; ничего не прочтешь на нем. Жизнь точно замерзла, хотя она и говорит с Марьей Егоровной обо всем, и с Марфенькой и с Викентьевым. Она заботливо спросила у сестры, запаслась ли она теплой обувью, советовала надеть плотное шерстяное платье, предложила свой плед и просила, при переправе чрез Волгу, сидеть в карете, чтоб не продуло.
— А ты подумал ли о том, Сереженька, что дом-то, в котором будешь жить с своей бусурманкой, построен Павлом Михайлычем?.. Ведь у старика все косточки перевернутся в могилке, когда твоя-то бусурманка в его дому свою
веру будет справлять. Не для этого он строил дом-то! Ох-хо-хо… Разве не стало тебе других невест?..
Неточные совпадения
Стародум. И не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще той
веры, что человек не может
быть и развращен столько, чтоб мог спокойно смотреть на то, что видим.
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его
было более личной
веры в правоту защищаемого дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни
было, результат его убеждений
был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
Левин знал брата и ход его мыслей; он знал, что неверие его произошло не потому, что ему легче
было жить без
веры, но потому, что шаг за шагом современно-научные объяснения явлений мира вытеснили верования, и потому он знал, что теперешнее возвращение его не
было законное, совершившееся путем той же мысли, но
было только временное, корыстное, с безумною надеждой исцеления.
Организм, разрушение его, неистребимость материи, закон сохранения силы, развитие —
были те слова, которые заменили ему прежнюю
веру.
«Неужели это
вера? — подумал он, боясь верить своему счастью. — Боже мой, благодарю Тебя»! — проговорил он, проглатывая поднимавшиеся рыданья и вытирая обеими руками слезы, которыми полны
были его глаза.