Неточные совпадения
Русские нигилисты 60-х годов — я имею
в виду не только Писарева, но и Чернышевского, Добролюбова и др. — были русскими просветителями, они объявили борьбу всем историческим традициям, они противополагали «разум», существование которого
в качестве материалистов
признавать не могли, всем верованиям и предрассудкам прошлого.
Это
признает Плеханов, основатель русского марксизма,
в своей книге о Чернышевском.
Плеханов, как потом все марксисты-меньшевики, не хочет
признать особенных путей России и возможность оригинальной революции
в России.
На суде по делу 1 марта, на вопрос православный ли он, он ответил: «Крещен
в православии, но православие отрицаю, хотя сущность учения Иисуса Христа
признаю.
Я верю
в истину и справедливость этого вероучения и торжественно
признаю, что вера без дел мертва есть и что всякий истинный христианин должен бороться за правду, за право угнетенных и слабых, и если нужно, то за них и пострадать: такова моя вера».
Положительно Толстой противоположен коммунизму, он не
признает насилия, он враг всякого государства, отрицает технику и рациональную организацию жизни, он верит
в божественную основу природы и жизни, он проповедует любовь, а не ненависть.
Он принужден
признать, что история идет совсем не тем путем,
в котором он видел торжество христианской истины.
То, что он открыл
в капиталистическом обществе своего времени, он
признал основой всякого общества.
Маркс, поскольку он стоял на эволюционной точке зрения и
признавал существование разных этапов
в истории,
в отношении которых оценка меняется, высоко оценивал миссию буржуазии
в прошлом и роль капитализма
в развитии материальной мощи человечества.
Христианство исторично, оно есть откровение Бога
в истории, а не
в природе, оно
признает смысл истории.
Коммунисты,
в отличие от социал-демократов, не
признают, что религия есть частное дело, дело личной совести.
Христиане, которые
признают правду коммунизма
в области социальной, считаются более вредными и опасными, чем христиане, которые являются явными реставраторами и контрреволюционерами.
Сторонника феодальной аристократии
в нашу эпоху нужно было бы
признать сумасшедшим.
До сих пор она писала быстро и естественно, но призыв к его великодушию, которого она не
признавала в нем, и необходимость заключить письмо чем-нибудь трогательным, остановили ее.
Клим получил наконец аттестат зрелости и собирался ехать в Петербург, когда на его пути снова встала Маргарита. Туманным вечером он шел к Томилину прощаться, и вдруг с крыльца неприглядного купеческого дома сошла на панель женщина, — он тотчас
признал в ней Маргариту. Встреча не удивила его, он понял, что должен был встретить швейку, он ждал этой случайной встречи, но радость свою он, конечно, скрыл.
Совестно ли ему было, что он не был допущен в каюту, или просто он
признавал в себе другое какое-нибудь достоинство, кроме чести быть японским чиновником, и понимал, что окружает его, — не знаю, но он стоял на палубе гордо, в красивой, небрежной позе.
Неточные совпадения
Милон. Вы, господин Скотинин, сами
признаете себя неученым человеком; однако, я думаю,
в этом случае и ваш лоб был бы не крепче ученого.
Пускай рассказ летописца страдает недостатком ярких и осязательных фактов, — это не должно мешать нам
признать, что Микаладзе был первый
в ряду глуповских градоначальников, который установил драгоценнейший из всех административных прецедентов — прецедент кроткого и бесскверного славословия.
Мало того, начались убийства, и на самом городском выгоне поднято было туловище неизвестного человека,
в котором, по фалдочкам, хотя и
признали лейб-кампанца, но ни капитан-исправник, ни прочие члены временного отделения, как ни бились, не могли отыскать отделенной от туловища головы.
Все изменилось с этих пор
в Глупове. Бригадир,
в полном мундире, каждое утро бегал по лавкам и все тащил, все тащил. Даже Аленка начала походя тащить, и вдруг ни с того ни с сего стала требовать, чтоб ее
признавали не за ямщичиху, а за поповскую дочь.
Погасить солнце, провертеть
в земле дыру, через которую можно было бы наблюдать за тем, что делается
в аду, — вот единственные цели, которые истинный прохвост
признает достойными своих усилий.