Объективация духа в
жизни обществ и государств находится во власти того полезного заблуждения, что общество, государство, цивилизация могут иметь своей опорой Истину, что Истина может быть полезна для дела человеческой организации.
Неточные совпадения
Нация, государство,
общество могут быть признаны индивидуальностями, ступенями индивидуализации
жизни, но не могут быть признаны личностями.
Дух реально, экзистенциально воплощается в человеческой личности, в ее творчески интуитивном отношении к
жизни и в братском общении людей, а не в объективированном
обществе, государстве, исторической
жизни наций.
Но этим не устранится, а лишь усилится внутренний трагизм
жизни, тоска станет еще большей, и явится более напряженная духовность, ныне задавленная внешними несчастьями и неустройством
общества.
Буржуазность стоит под символом денег, которые властвуют над
жизнью, и под символом положения в
обществе.
Есть две формы буржуазности: есть буржуа солидный, сидящий на принципах, моралист, не дающий никому дышать, занимающий высокое положение в
обществе, иерархический чин, он может быть и монахом-аскетом, и академиком, и хозяином и правителем государства, и есть буржуа легкомысленный, прожигатель
жизни, испытывающий веселье небытия.
Можно даже сказать, что при более рациональном устроении социальной
жизни усилится трагическое в
жизни, трагический конфликт личности и
общества, личности и космоса, личности и смерти, времени и вечности, все проблематическое еще усилится.
Попытки рационализировать и регулировать духовную
жизнь лишь обострят трагический конфликт личности и
общества.
Религия обращена к массе человечества, она социальна по своей природе, она водительствует, организует
жизнь народов и
общества, нуждается в законе, в канонах, в нормах догматических, культовых, моральных.
Перенесение креста на социальную
жизнь означает не послушание социальной данности, а принятие необходимости катастроф, революций и радикальных изменений
общества.
Эта духовность будет бороться против тирании
общества над человеческой личностью, она признает священные права человека на интимную
жизнь и даже на одиночество.
Ассоль так же подходила к этой решительной среде, как подошло бы людям изысканной нервной
жизни общество привидения, обладай оно всем обаянием Ассунты или Аспазии [Аспазия (V век до н. э.) — одна из выдающихся женщин Древней Греции, супруга афинского вождя Перикла.]: то, что от любви, — здесь немыслимо.
Со свойственным ему радикализмом мысли и искренностью он признается, что осуществление христианской правды в
жизни общества привело бы к уродству, и он, в сущности, не хочет этого осуществления.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что
жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем
обществе никогда не услышишь.
Последнее ее письмо, полученное им накануне, тем в особенности раздражило его, что в нем были намеки на то, что она готова была помогать ему для успеха в свете и на службе, а не для
жизни, которая скандализировала всё хорошее
общество.
Другое: она была не только далека от светскости, но, очевидно, имела отвращение к свету, а вместе с тем знала свет и имела все те приемы женщины хорошего
общества, без которых для Сергея Ивановича была немыслима подруга
жизни.
— Мы ведем
жизнь довольно прозаическую, — сказал он, вздохнув, — пьющие утром воду — вялы, как все больные, а пьющие вино повечеру — несносны, как все здоровые. Женские
общества есть; только от них небольшое утешение: они играют в вист, одеваются дурно и ужасно говорят по-французски. Нынешний год из Москвы одна только княгиня Лиговская с дочерью; но я с ними незнаком. Моя солдатская шинель — как печать отвержения. Участие, которое она возбуждает, тяжело, как милостыня.
Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины
общества, я стал искусен в науке
жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался.