— Надежда Васильевна, поверьте! Клянусь! — воскликнул он, поднял руку вверх, и со всего размаху ударил ею себя в грудь, так что
гулкий звук отдался далече.
Шпион, должно быть, услышал в тишине утра
гулкий звук шагов по мёрзлой земле, он поднял голову и быстро пошёл, почти побежал встречу Евсею.
По ночам, когда она спала, ей снились целые горы досок и теса, длинные бесконечные вереницы подвод, везущих лес куда-то далеко за город; снилось ей, как целый полк двенадцатиаршинных, пятивершковых бревен стоймя шел войной на лесной склад, как бревна, балки и горбыли стукались, издавая
гулкий звук сухого дерева, все падало и опять вставало, громоздясь друг на друга;
Неточные совпадения
Я велел разбудить остальных людей и выстрелил.
Звук моего выстрела всколыхнул сонный воздух.
Гулкое эхо подхватило его и далеко разнесло по лесу. Послышалось быстрое бренчанье гальки и всплеск воды в реке. Испуганные собаки сорвались со своих мест и подняли лай.
Капли, падавшие с потолка на решетки венских стульев, производили
гулкий, звенящий
звук, и после каждого такого
звука кто-то шептал в отчаянии: «Ах, боже мой, боже мой!» Рядом с амбаром находилась тюрьма.
Поэзия первого зимнего дня была по-своему доступна слепому. Просыпаясь утром, он ощущал всегда особенную бодрость и узнавал приход зимы по топанью людей, входящих в кухню, по скрипу дверей, по острым, едва уловимым струйкам, разбегавшимся по всему дому, по скрипу шагов на дворе, по особенной «холодности» всех наружных
звуков. И когда он выезжал с Иохимом по первопутку в поле, то слушал с наслаждением звонкий скрип саней и какие-то
гулкие щелканья, которыми лес из-за речки обменивался с дорогой и полем.
А из облака неслись
звуки музыки, то стихая, — и тогда слышался как будто один только
гулкий топот тысячи ног, — то вдруг вылетая вперед визгом кларнетов и медных труб, стуком барабанов и звоном литавров.
— Много дней слышали мы эти
звуки, такие
гулкие, с каждым днем они становились всё понятнее, яснее, и нами овладевало радостное бешенство победителей — мы работали, как злые духи, как бесплотные, не ощущая усталости, не требуя указаний, — это было хорошо, как танец в солнечный день, честное слово! И все мы стали так милы и добры, как дети. Ах, если бы вы знали, как сильно, как нестерпимо страстно желание встретить человека во тьме, под землей, куда ты, точно крот, врывался долгие месяцы!