Незрячие глаза расширялись, ширилась грудь, слух еще обострялся: он
узнавал своих спутников, добродушного Кандыбу и желчного Кузьму, долго брел за скрипучими возами чумаков, ночевал в степи у огней, слушал гомон ярмарок и базаров, узнавал горе, слепое и зрячее, от которого не раз больно сжималось его сердце…
На другой день проснулись мы совершенно разбитыми и совершенно неспособными ни к какой работе. Все члены словно были налиты свинцом, чувствовался полный упадок сил, даже поднять руку было тяжело. Когда проснулись Рожков и Ноздрин, я не
узнал своих спутников.
Нам все время хотелось есть, и мы жадно набрасывались на пищу, но каждый раз после еды появлялось головокружение и тошнота. Всю ночь напролет мы лежали у огня, страдая приступами болезни. Когда рассвело, я не
узнал своих спутников. У всех нас оказались распухшие лица и ноги. Пересилив себя, я еле добрался до лодки. Солнечный восход застал нас уже в дороге.
Неточные совпадения
Летами, голосом, чертами лица, насколько запомнил их рассказчик, проезжий тоже подходил к Рахметову; но рассказчик тогда не обратил особого внимания на
своего спутника, который к тому же недолго и был его
спутником, всего часа два: сел в вагон в каком-то городишке, вышел в какой-то деревне; потому рассказчик мог описывать его наружность лишь слишком общими выражениями, и полной достоверности тут нет: по всей вероятности, это был Рахметов, а впрочем, кто ж его
знает?
Когда я обращался к нему с каким-нибудь вопросом, то лоб у него мгновенно покрывался потом и он отвечал: «Не могу
знать, ваше высокоблагородие!» Обыкновенно
спутник мой, босой и без шапки, с моею чернильницей в руках, забегал вперед, шумно отворял дверь и в сенях успевал что-то шепнуть хозяину — вероятно,
свои предположения насчет моей переписи.
— Здравствуйте, — промолвила она. — Я сегодня посылала за вами, да вы уже ушли. Я только что отпила
свой второй стакан — меня, вы
знаете, заставляют здесь воду пить, бог ведает зачем… уж я ли не здорова? И вот я должна гулять целый час. Хотите вы быть моим
спутником? А там мы кофе напьемся.
Когда Рогдай неукротимый, // Глухим предчувствием томимый, // Оставя
спутников своих, // Пустился в край уединенный // И ехал меж пустынь лесных, // В глубоку думу погруженный, — // Злой дух тревожил и смущал // Его тоскующую душу, // И витязь пасмурный шептал: // «Убью!.. преграды все разрушу… // Руслан!
узнаешь ты меня… // Теперь-то девица поплачет…» // И вдруг, поворотив коня, // Во весь опор назад он скачет.
— Как, это ты, Федосей? — воскликнул удивленный юноша, приближаясь к нему и стараясь различить его черты; но зачем ты здесь? — продолжал он строго… — мне не нужно
спутников… я
знаю свою дорогу… разве я звал тебя?.. говори…