Неточные совпадения
Дерсу остановился и сказал, что тропа эта не конная, а пешеходная, что идет она по соболиным ловушкам, что несколько дней
тому назад по ней
прошел один человек и что, по всей вероятности, это был китаец.
Осмотрев его кругом, наш новый знакомый опять подтвердил, что несколько дней
тому назад по тропе
прошел китаец и что он ночевал в этом балагане.
От зверовой фанзы река Лефу начала понемногу загибать к северо-востоку.
Пройдя еще 6 км, мы подошли к земледельческим фанзам, расположенным на правом берегу реки, у подножия высокой горы, которую китайцы называют Тудинза [Ту-дин-цзы — земляная вершина.].
Таким образом, для
того чтобы достигнуть озера на лодке, нужно было
пройти еще 15 км, а напрямик целиной — не более 2,5 или 3.
Граница между обоими государствами
проходит здесь по прямой линии от устья реки Тур (по-китайски Байминхе [Бай-мин-хэ — речка ста имен,
то есть река, на которой живут многие.]) к реке Сунгаче (по-китайски Суначан [Сунчжа-Ачан — вероятно, название маньчжурское, означающее пять связей — пять сходящихся лучей, пять отрогов и т.д.]), берущей начало из озера Ханка в точке, имеющей следующие географические координаты: 45° 27' с. ш. к 150° 10' в. д. от Ферро на высоте 86 м над уровнем моря.
За день мы успевали
пройти от 15 до 25 км, смотря по местности, погоде и
той работе, которая производилась в пути.
Обыкновенно такие ливни непродолжительны, но в Уссурийском крае бывает иначе. Часто именно затяжные дожди начинаются грозой.
Та к было и теперь. Гроза
прошла, но солнце не появлялось. Кругом, вплоть до самого горизонта, небо покрылось слоистыми тучами, сыпавшими на землю мелкий и частый дождь. Торопиться теперь к фанзам не имело смысла. Это поняли и люди и лошади.
Паначев рассказывал, что расстояние от Загорной до Кокшаровки он налегке
проходил в один день. Правда, один день он считал от рассвета до сумерек. А так как мы шли с вьюками довольно медленно,
то рассчитывали этот путь сделать в 2 суток, с одной только ночевкой в лесу.
Пошли дальше. Теперь Паначев шел уже не так уверенно, как раньше:
то он принимал влево,
то бросался в другую сторону,
то заворачивал круто назад, так что солнце, бывшее дотоле у нас перед лицом, оказывалось назади. Видно было, что он шел наугад. Я пробовал его останавливать и расспрашивать, но от этих расспросов он еще более терялся. Собран был маленький совет, на котором Паначев говорил, что он
пройдет и без дороги, и как подымется на перевал и осмотрится, возьмет верное направление.
К полудню отряд наш дошел до
того места, где долина делает крутой поворот на север.
Пройдя в этом направлении 3 км, она снова поворачивает к востоку.
Тогда я понял, что он меня боится. Он никак не мог допустить, что я мог быть один, и думал, что поблизости много людей. Я знал, что если я выстрелю из винтовки,
то пуля
пройдет сквозь дерево, за которым спрятался бродяга, и убьет его. Но я тотчас же поймал себя на другой мысли: он уходил, он боится, и если я выстрелю,
то совершу убийство. Я отошел еще немного и оглянулся. Чуть-чуть между деревьями мелькала его синяя одежда. У меня отлегло от сердца.
Если бы не красные тряпицы, повешенные на соседние деревья,
то можно было бы
пройти мимо нее и не заметить.
Вчера мы до
того были утомлены, что далее не осмотрелись как следует, было не до наблюдений. Только сегодня, после сытного завтрака, я решил сделать прогулку по окрестностям. В средней части долина реки Аввакумовки шириной около 0,5 км. С правой стороны ее тянутся двойные террасы, с левой — скалистые сопки, состоящие из трахитов, конгломератов и брекчий. Около террас можно видеть длинное болото. Это место, где раньше
проходила река. Во время какого-то большого наводнения она проложила себе новое русло.
Река Сыдагоу длиною 60 км. В верхней половине она течет параллельно Вай-Фудзину, затем поворачивает к востоку и впадает в него против села Пермского. Мы вышли как раз к
тому месту, где Сыдагоу делает поворот. Река эта очень каменистая и порожистая. Пермцы пробовали было по ней сплавлять лес, но он так сильно обивался о камни, что пришлось бросить это дело. Нижняя часть долины, где
проходит почтовый тракт, открытая и удобная для земледелия, средняя — лесистая, а верхняя — голая и каменистая.
Теперь дикие свиньи пошли в гору, потом спустились в соседнюю падь, оттуда по ребру опять стали подниматься вверх, но, не дойдя до вершины, круто повернули в сторону и снова спустились в долину. Я так увлекся преследованием их, что совершенно забыл о
том, что надо осматриваться и запомнить местность. Все внимание мое было поглощено кабанами и следами тигра.
Та к
прошел я еще около часа.
Та к
прошли мы еще с полчаса.
День выпал хороший и теплый. По небу громоздились массы кучевых облаков. Сквозь них прорывались солнечные лучи и светлыми полосами
ходили по воздуху. Они отражались в лужах воды, играли на камнях, в листве ольшаников и освещали
то один склон горы,
то другой. Издали доносились удары грома.
Посредине между ними
проходит небольшой горный кряж высотой в среднем около 250 м с наивысшими точками в 450 м, служащий водоразделом между речкой Ольгой (13 км) и речкой Владимировкой (9 км), впадающей в залив
того же имени.
Вследствие
того что через него
проходит река, оно быстро мелеет.
Тадушу! — так вот
та самая река, по которой первым
прошел М. Венюков. Здесь китайцы преградили ему путь и потребовали, чтобы он возвратился обратно. При устье Тадушу Венюков поставил большой деревянный крест с надписью, что он здесь был в 1857 году. Креста этого я нигде не нашел. Вероятно, китайцы уничтожили его после ухода русских. Следом за Венюковым Тадушу посетили Максимович, Будищев и Пржевальский.
Здесь
проходит та самая тропа, которой местное манзовское население пользуется для сообщения с рекой Ното.
Говоря это, он сам осматривал каждый куст и каждое дерево.
Та к
прошли мы около получаса. Дерсу все время шел впереди и не спускал глаз с тропинки.
Если такому плавнику посчастливится
пройти через перекаты,
то до устья дойдет только ствол, измочаленный и лишенный коры и веток.
Я прислушался. Со стороны, противоположной
той, куда ушли казаки, издали доносились странные звуки. Точно кто-нибудь рубил там дерево. Потом все стихло.
Прошло 10 минут, и опять новый звук пронесся в воздухе. Точно кто-то лязгал железом, но только очень далеко. Вдруг сильный шум прокатился по всему лесу. Должно быть, упало дерево.
Искатели не будут
ходить по одному и
тому же месту и понапрасну тратить время.
— Погоди, капитан, — сказал Дерсу. —
Та к худо
ходи. Его могут стреляй. Его думай, наша чушка есть.
С перевала мы спустились к реке Папигоузе, получившей свое название от двух китайских слов: «папи» —
то есть береста, и «гоуз» — долинка [Или «река, по которой много леса».]. Речка эта принимает в себя справа и слева два горных ручья. От места слияния их начинается река Синанца, что значит — Юго-западный приток. Дальше долина заметно расширяется и идет по отношению к Сихотэ-Алиню под углом в 10°.
Пройдя по ней 4 км, мы стали биваком на берегу реки.
Тигр приближался и, вероятно, должен был
пройти близко от нас. Дерсу казался взволнованным. Сердце мое усиленно забилось. Я поймал себя на
том, что чувство страха начало овладевать мной. Вдруг Дерсу принялся кричать...
Опасения Дерсу сбылись. Во вторую половину ночи пал стал двигаться прямо на нас, но, не найдя себе пищи,
прошел стороной. Вопреки ожиданиям, ночь была теплая, несмотря на безоблачное небо. В
тех случаях, когда я видел что-либо непонятное, я обращался к Дерсу и всегда получал от него верные объяснения.
Днем на тропе Дерсу нашел человеческие следы. Он стал внимательно их изучать. Один раз он поднял окурок папиросы и кусок синей дабы. По его мнению, здесь
проходили два человека. Это не были рабочие-манзы, а какие-то праздные люди, потому что трудящийся человек не бросит новую дабу только потому, что она запачкана; он и старую тряпку будет носить до
тех пор, пока она совсем не истреплется.
Приближались сумерки. Болото приняло одну общую желто-бурую окраску и имело теперь безжизненный и пустынный вид. Горы спускались в синюю дымку вечернего тумана и казались хмурыми. По мере
того как становилось темнее, ярче разгоралось на небе зарево лесного пожара.
Прошел час, другой, а Дерсу не возвращался. Я начал беспокоиться.
То, что для меня было непонятно, ему казалось простым и ясным. Иногда он замечал следы там, где при всем желании что-либо усмотреть я ничего не видел. А он видел, что
прошла старая матка изюбра и годовалый теленок. Они щипали листву таволожника, потом стремительно убежали, испугавшись чего-то.
— Гм! Все равно мальчик.
Та к
ходи, головой качай. Глаза есть, посмотри не могу, понимай нету. Верно — это люди в городе живи. Олень искай не надо; кушай хочу — купи. Один сопка живи не могу — скоро пропади.
Китайцы-проводники говорили, что здесь с людьми всегда происходит несчастье:
то кто-нибудь сломает ногу,
то кто-нибудь умрет и т.д. В подтверждение своих слов они указали на 2 могилы
тех несчастливцев, которых преследовал злой рок на этом месте. Однако с нами ничего не случилось, и мы благополучно
прошли мимо Проклятых скал.
Мы уже не
ходили за водой, а набивали чайники снегом, благо в нем не было недостатка. К сумеркам пурга достигла своей наибольшей силы, и, по мере
того как становилось темнее, страшнее казалась буря.
В этот день мы
прошли немного. По мере
того как уменьшались взятые с собой запасы продовольствия, котомки делались легче, а нести их становилось труднее: лямки сильно резали плечи, и я заметил, что не я один, а все чувствовали это.
Сказав это, он уверенно пошел вперед. Порой он останавливался и усиленно нюхал воздух.
Та к
прошли мы 50 шагов, потом сто, двести, а обещанной юрты все еще не было видно. Усталые люди начали смеяться над стариком. Дерсу обиделся.