Неточные совпадения
— Моя дома нету. Моя постоянно сопка живи.
Огонь клади, палатка делай —
спи. Постоянно охота ходи, как дома живи?
Ночь выпала ветреная и холодная. За недостатком дров
огня большого развести было нельзя, и потому все зябли и почти не
спали. Как я ни старался завернуться в бурку, но холодный ветер находил где-нибудь лазейку и знобил то плечо, то бок, то спину. Дрова были плохие, они трещали и бросали во все стороны искры. У Дерсу прогорело одеяло. Сквозь дремоту я слышал, как он ругал полено, называя его по-своему — «худой люди».
— Не надо, капитан, — сказал он. — Тебе
спи, моя буду караулить
огонь. Его шибко вредный, — он указал на дрова.
Вечером Марченко и Олентьев улеглись
спать раньше нас, а мы с Дерсу, по обыкновению, сидели и разговаривали. Забытый на
огне чайник настойчиво напоминал о себе шипением. Дерсу отставил его немного, но чайник продолжал гудеть. Дерсу отставил его еще дальше. Тогда чайник запел тоненьким голоском.
Олентьев и Марченко не беспокоились о нас. Они думали, что около озера Ханка мы нашли жилье и остались там ночевать. Я переобулся, напился чаю, лег у костра и крепко заснул. Мне грезилось, что я опять
попал в болото и кругом бушует снежная буря. Я вскрикнул и сбросил с себя одеяло. Был вечер. На небе горели яркие звезды; длинной полосой протянулся Млечный Путь. Поднявшийся ночью ветер раздувал пламя костра и разносил искры по полю. По другую сторону
огня спал Дерсу.
Перед тем как класть мясо в котел, его надо
опалить на
огне; тогда плесень сгорает и мясо становится мягким и съедобным.
Как и всегда, сначала около
огней было оживление, разговоры, смех и шутки. Потом все стало успокаиваться. После ужина стрелки легли
спать, а мы долго сидели у
огня, делились впечатлениями последних дней и строили планы на будущее. Вечер был удивительно тихий. Слышно было, как паслись кони; где-то в горах ухал филин, и несмолкаемым гомоном с болот доносилось кваканье лягушек.
На месте костра поверх золы лежал слой мошкары. В несметном количестве она
падала на
огонь до тех пор, пока он не погас.
Я
спал плохо, раза два просыпался и видел китайцев, сидящих у
огня. Время от времени с поля доносилось ржание какой-то неспокойной лошади и собачий лай. Но потом все стихло. Я завернулся в бурку и заснул крепким сном. Перед солнечным восходом
пала на землю обильная роса. Кое-где в горах еще тянулся туман. Он словно боялся солнца и старался спрятаться в глубине лощины. Я проснулся раньше других и стал будить команду.
Стрелки недолго сидели у
огня. Они рано легли
спать, а мы остались вдвоем с Дерсу и просидели всю ночь. Я живо вспомнил реку Лефу, когда он впервые пришел к нам на бивак, и теперь опять, как и в тот раз, я смотрел на него и слушал его рассказы.
В сумерки пошел крупный дождь. Комары и мошки сразу куда-то исчезли. После ужина стрелки легли
спать, а мы с Дерсу долго еще сидели у
огня и разговаривали. Он рассказывал мне о жизни китайцев на Ното, рассказывал о том, как они его обидели — отобрали меха и ничего не заплатили.
Когда совсем смерклось, возвратились казаки и принесли с собой козулю. После ужина мы рано легли
спать. Два раза я просыпался ночью и видел Дерсу, сидящего у
огня в одиночестве.
Свет от костров отражался по реке яркой полосой. Полоса эта как будто двигалась, прерывалась и появлялась вновь у противоположного берега. С бивака доносились удары топора, говор людей и смех. Расставленные на земле комарники, освещенные изнутри
огнем, казались громадными фонарями. Казаки слышали мои выстрелы и ждали добычи. Принесенная кабанина тотчас же была обращена в ужин, после которого мы напились чаю и улеглись
спать. Остался только один караульный для охраны коней, пущенных на волю.
После ужина казаки рано легли
спать. За день я так переволновался, что не мог уснуть. Я поднялся, сел к
огню и стал думать о пережитом. Ночь была ясная, тихая. Красные блики от
огня, черные тени от деревьев и голубоватый свет луны перемешивались между собой. По опушкам сонного леса бродили дикие звери. Иные совсем близко подходили к биваку. Особенным любопытством отличались козули. Наконец я почувствовал дремоту, лег рядом с казаками и уснул крепким сном.
Шел
пал, линия
огней опоясывала горы, словно иллюминация.
Днем мы видели изюбра; он пасся около горящего валежника. Олень спокойно перешагнул через него и стал ощипывать кустарники. Частые
палы, видимо, приучили животных к
огню, и они перестали его бояться.
Очевидно, ложась
спать, удэгейцы, во избежание пожара, нарочно погасили
огонь.
Около реки мы нашли еще одну пустую юрту. Казаки и Бочкарев устроились в ней, а китайцам пришлось
спать снаружи, около
огня. Дерсу сначала хотел было поместиться вместе с ними, но, увидев, что они заготовляли дрова, не разбирая, какие попадались под руку, решил
спать отдельно.
Голод сильно мучил людей. Тоскливо сидели казаки у
огня, вздыхали и мало говорили между собой. Я несколько раз принимался расспрашивать Дерсу о том, не заблудились ли мы, правильно ли мы идем. Но он сам был в этих местах первый раз, и все его соображения основывались лишь на догадках. Чтобы как-нибудь утолить голод, казаки легли раньше
спать. Я тоже лег, но мне не спалось. Беспокойство и сомнения мучили меня всю ночь.
С левой стороны высилась скалистая сопка. К реке она подходила отвесными обрывами. Здесь мы нашли небольшое углубление вроде пещеры и развели в нем костер. Дерсу повесил над
огнем котелок и вскипятил воду. Затем он достал из своей котомки кусок изюбровой кожи,
опалил ее на
огне и стал ножом мелко крошить, как лапшу. Когда кожа была изрезана, он высыпал ее в котелок и долго варил. Затем он обратился ко всем со следующими словами...
Через несколько минут мы сидели у
огня, ели рыбу и пили чай. За этот день я так устал, что едва мог сделать в дневнике необходимые записи. Я просил удэгейцев не гасить ночью
огня. Они обещали по очереди не
спать и тотчас принялись колоть дрова.
Неточные совпадения
— Ну, старички, — сказал он обывателям, — давайте жить мирно. Не трогайте вы меня, а я вас не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы — что же-с! Все это вам же на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте — я и в этом препятствовать не стану! Только с
огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут недолго и до греха. Имущества свои
попалите, сами погорите — что хорошего!
— Стрела бежит,
огнем палит, смрадом-дымом душит. Увидите меч огненный, услышите голос архангельский… горю!
Город
спал, только в некоторых окнах мелькали
огни.
И сколько раз уже наведенные нисходившим с небес смыслом, они и тут умели отшатнуться и сбиться в сторону, умели среди бела дня
попасть вновь в непроходимые захолустья, умели напустить вновь слепой туман друг другу в очи и, влачась вслед за болотными
огнями, умели-таки добраться до пропасти, чтобы потом с ужасом спросить друг друга: где выход, где дорога?
Еще амуры, черти, змеи // На сцене скачут и шумят; // Еще усталые лакеи // На шубах у подъезда
спят; // Еще не перестали топать, // Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать; // Еще снаружи и внутри // Везде блистают фонари; // Еще, прозябнув, бьются кони, // Наскуча упряжью своей, // И кучера, вокруг
огней, // Бранят господ и бьют в ладони: // А уж Онегин вышел вон; // Домой одеться едет он.