Пони

Р. Дж. Паласио, 2021

1860 год. Американская глубинка. Двенадцатилетний Сайлас, еще в младенчестве лишившийся матери, живет с отцом, гениальным изобретателем, в старом доме вдали от людей. Единственный друг Сайласа – призрак давно умершего паренька, который по воле небес опекает осиротевшего малыша с первых дней его жизни. И вот однажды ночью трое зловещих всадников увозят отца Сайласа. Мальчику удается спастись, хотя незваные гости привели лошадь и для него – арабского скакуна, которого испуганный Сайлас в темноте принимает за пони. Погрузившись в отчаяние, он остается ждать отца в компании своего верного друга-призрака. Но когда утром перед домом появляется тот самый пони, Сайлас решает отправиться на поиски отца. Это опасное путешествие свяжет мальчика с его прошлым, будущим и непостижимым миром вокруг… «Пони» Р. Дж. Паласио – это берущая за душу, красиво написанная история о силе любви и узах, связывающих нас сквозь время и расстояние. Впервые на русском языке!

Глава третья

Я безвестный бедный странник,

Что идет по миру скорби.

Американская народная песня «Странник»

1

Память — странная штука. Есть воспоминания яркие и четкие, словно фейерверки в длинной черной ночи. А есть смутные и тусклые, как умирающие угли. Мне всегда хотелось навести в моей памяти порядок, но это как пытаться спрятать молнию в коробку.

Однако же я вышел победителем в схватке с молнией. Значит, есть шанс справиться и с памятью.

Не помню точно, когда Митиваль появился в ту ночь — первую из нескольких ночей, которые мне предстояло провести в Чащобе. Но помню, как проснулся под треск догорающего костра. Надо мной нависал древесный полог, и сквозь него виднелись куски ночного неба — остроугольные, словно осколки битого стекла. В черной бездне мигали тусклые свечки звезд.

«Почему звезды светятся? — подумалось мне. — И что там, дальше, за звездами?»

И я стал снова проваливаться в сон.

— Сайлас… — позвал меня Митиваль.

— Митиваль! — счастливо шепнул я и привстал. — Ты вернулся!

Мистер Фармер спал по другую сторону костра. До меня доносился его храп. Будить его мне совсем не хотелось, поэтому я старался шептать как можно тише:

— Я думал, ты потерялся.

— Просто не сразу получилось догнать тебя, — ответил Митиваль с ободряющей улыбкой; присев рядом, он погладил меня по волосам, но всю остроту моего облегчения понял, только когда я сжал его руку. — Эй, ты что, и правда думал, будто я не найду тебя?

Я только кивнул, не в силах справиться с чувствами.

— Глупыш… — мягко укорил он меня. — Смотри, огонь почти погас. Нужно подложить дров.

Тут я осознал, что весь продрог, хотя и укрылся подседельным одеялом, снятым со спины Пони. Стуча зубами от холода, я поднялся и бросил в костер несколько толстых веток. Пламя быстро и шумно разгорелось. Я сел рядом с Митивалем и, пытаясь согреться, обхватил себя руками и засунул ладони под мышки.

— Где ты был? — задал я вопрос.

— Ну, знаешь, там-сям.

Обычно я не говорил с Митивалем на подобные темы. Мне давно стало понятно, что Митиваль имеет смутное представление о некоторых аспектах своего Бытия. Нет, он не отказывался отвечать на мои вопросы, просто не знал ответов. Кажется, его происхождение было для него самого загадкой.

— Кто это там спит? — в свою очередь поинтересовался он.

— Один старый человек по имени Инек Фармер. Он меня нашел. Оказывается, он федеральный маршал Соединенных Штатов и выслеживает каких-то преступников. И похоже, это те же люди, которые забрали Па.

На лице Митиваля отразилось сомнение.

— Такие совпадения вряд ли возможны.

— Это не совпадение. Все устроил Пони. Он привез меня к маршалу. Я же говорил тебе, когда Пони вернулся: это был знак. Он хочет отвезти меня к Па.

Митиваль неуверенно улыбнулся:

— Надеюсь, что так оно и есть.

— Я это точно знаю.

— Кстати, Сайлас, признáюсь: я все еще немного обижен на тебя.

— Из-за «пустых рук»?

— Нет. Из-за того, что ты не сдержал своего слова не заходить в Чащобу. Ты ведь обещал мне.

— Да, я помню. Прости.

— Эта Чащоба не шутка, Сайлас. Тебе никак нельзя здесь оставаться.

— Я знаю! Вот почему я рад, что маршал нашел меня. Он показал мне, как разводить огонь и как сделать миску из коры. И научит идти по следу.

Митиваль задумчиво потер подбородок:

— Он кажется тебе хорошим человеком?

— По-моему, да. Говорит, у него внук моего возраста.

Судя по сведенным бровям, у Митиваля оставались сомнения.

— Так или иначе, тебе надо поспать, — сказал он.

Я опять улегся и натянул подседельное одеяло до самых ушей. Митиваль сел рядом, оперся локтями в колени и поднял лицо к небу. Повернувшись на бок, я стал смотреть на его профиль, который и так знал лучше всего на свете. Иногда чудо Митиваля изумляло меня с новой силой. Изумляла наша с ним необыкновенность.

Мне даже не хотелось задавать волнующий меня вопрос, чтобы не нарушать покоя момента, но я все равно спросил:

— Ты их тоже слышал, да? Перед тем, как Пони понес? Мне это не почудилось?

Митиваль сжал челюсти:

— Не почудилось. Я их тоже слышал.

— Значит, это был не медведь? Когда я был тут с Па?

— Не медведь.

— Но кто это? Или что?

— Честно — я не знаю.

— Они вроде тебя?

Он задумался ненадолго.

— Извини, но я не знаю. — Митиваль по-прежнему смотрел в звездную ночь, в ту же ночь, в которую смотрел и я. — Есть столько всего, чего я не знаю, Сайлас.

Я согласно кивнул: действительно, раз жизнь полна загадок, то и смерть, должно быть, тоже.

— Может, это похоже на ночной лес, вот как сейчас, — рассуждал вслух Митиваль. — Мы слышим все эти шорохи и вскрики вокруг нас. Падают ветки. Растет трава. В темноте разные существа умирают и рождаются. Мы этого не видим. Но мы догадываемся, что все это там есть, правильно? Мы это ощущаем. А ты, Сайлас, особенный. Ты ощущаешь то, что другим людям неведомо. Это твой дар.

— Мне он не нужен. И никакой это не дар, а проклятие.

— Он может помочь тебе найти Па.

Я поразмыслил над этим.

— Пожалуй, ты прав. А еще с этим даром я могу видеть тебя. Это уже кое-что!

Митиваль улыбнулся и ткнул меня в бок:

— Полегче, дурья башка, а то я сейчас расплачусь!

— Сам ты дурья башка! — засмеялся я.

— Ш-ш-ш!

Я не заметил, что стал говорить в полный голос. Мы оба поглядели на мистера Фармера — не разбудил ли я его, но старик только повернулся на другой бок и продолжил храпеть.

— Хватит болтать, а то он проснется, — сказал Митиваль. — Да и тебе не мешало бы выспаться. У меня такое чувство, что в ближайшие несколько дней тебе будет не до сна. Наберись сил как следует.

— Но ты останешься тут, да?

— Конечно останусь. А теперь закрывай глаза.

Я закрыл глаза.

— Митиваль?

— Мм?..

— Как тебе Гринголет? — прошептал я, не открывая глаз.

— Это конь сэра Гавейна? По-моему, слишком высокопарно для Пони, — ответил Митиваль.

— Тогда, может, Персеваль?

— Персеваль… Хм… Тоже как-то не очень.

— Да, мне тоже так кажется.

— А теперь спи.

Я кивнул. И мгновенно заснул.

2

Пришел рассвет, но я проспал его. К тому времени, когда я открыл глаза, было уже ослепительно светло. При этом свет не падал сверху, а сверкал в капельках росы, выпавшей на деревьях. Черные мокрые ветки блестели, как после дождя.

— Ну наконец-то, засоня! — проворчал мистер Фармер.

Он уже натянул сапоги и занимался своей понурой кобылой. Казалось, он был готов ехать.

— Доброе утро, мистер Фармер, — промямлил я.

— Маршал Фармер, — поправил он. — Уж я тебя будил-будил, да все без толку. Живо, подъем!

Я встал, протирая кулаками глаза. Мое лицо покрылось коркой пыли, копчик и ноги болели после долгих часов в седле. Даже после ночного сна я был совершенно без сил.

— А что на завтрак? — спросил я, но ответом мне была лишь сердитая гримаса.

Костер давно прогорел, оставив после себя кучку белого пепла, и мне негде было согреться. При каждом выдохе из моего рта вылетало белое облачко пара. Нахлобучивая пониже шляпу, я заметил краем глаза Митиваля, прислонившегося к дереву на краю лужайки. Чтобы у маршала Фармера не возникало лишних вопросов, я почти не подал вида, что вижу Митиваля и рад ему.

— Ты разговаривал во сне, — сказал мне старик подозрительным тоном.

— Знаю. Па тоже слышал.

— И снова называл имя Митиваль.

В качестве ответа я как можно равнодушнее пожал плечами.

— Кто же он? — не отставал от меня маршал Фармер. — Кто он, этот Митиваль? Ты звал его, когда я нашел тебя. Он твой друг?

Я отошел по малой нужде за деревья, где меня не было видно, и думал, что избежал необходимости отвечать.

— Так что, это твой друг? — опять спросил меня старик, едва я вернулся.

Он явно решил добиться ответа.

— Просто скажи ему, что да, я твой друг, — крикнул мне Митиваль через лужайку.

— Да, сэр, это мой друг, — ответил я и подобрал с земли подседельное одеяло, чтобы отнести его к Пони.

— Вот как? И он пришел с тобой в Чащобу? — удивился маршал Фармер.

В ярком утреннем свете я впервые смог четко разглядеть его лицо. Он оказался гораздо старше, чем я сначала подумал. Ночью он был в шляпе, а теперь я увидел, что череп старика практически гол, если не считать длинных пучков седых волос, торчащих то там, то здесь, словно сорняки. Широкое лицо как будто сложили из кусков грубой сыромятной кожи, но мелкие складки в уголках глаз выдавали его добросердечность. Красный нос. Под подбородком топорщилась седая жесткая борода.

— Митиваль дошел со мной до края Чащобы, да, сэр, — ответил я, деловито расправляя подседельное одеяло на спине Пони. — Потом я поехал в лес, а он остался.

— Так, значит, он ждет тебя там, где вы расстались?

— Нет. Вряд ли он ждет меня там. Нет.

— Если я выведу тебя из Чащобы, ты сможешь один найти дорогу к дому? — теряя терпение, выпытывал у меня маршал. — Учти, у меня нет времени провожать тебя до самого дома, где бы он ни находился.

— Нет, что вы, не нужно меня провожать. То есть… я не хочу возвращаться домой, маршал Фармер. Если только вы не против, я бы хотел поехать с вами.

Маршал Фармер, который в этот момент затягивал подпругу на своей кобыле, фыркнул и дернул головой:

— Я самым решительным образом против!

— Пожалуйста! — взмолился я. — Мне нужно найти Па. Я уверен, что те люди, которые его увезли, как-то связаны с теми людьми, которых вы ищете. Если вы найдете их, то я найду Па.

Достав из кармана яблоко, маршал Фармер протянул его кобыле.

— Связаны они или не связаны, я не знаю, но в любом случае ты со мной не поедешь.

Меня задело, что он скормил яблоко лошади, вместо того чтобы поделиться им со мной, ведь я поделился с ним своими припасами. Но потом я вспомнил, что из-за меня он упустил зайца. И все равно при виде яблока у меня засосало под ложечкой.

— Прошу вас, сэр, — продолжал я уговаривать маршала Фармера. — Позвольте мне пойти с вами. Дома меня никто не ждет.

— Твой Па говорил тебе, чтобы ты оставался дома, — сухо отозвался маршал, не отрывая взгляда от лошадиной морды. — Ты должен его слушаться.

— Но что, если он в беде?

Старик оперся о холку лошади и повернулся ко мне:

— Малец, твой Па по уши в беде. Но с чего ты взял, что сможешь ему помочь? Ты еще совсем малявка. У тебя даже оружия нет.

— Зато у вас есть.

Он хохотнул. В нем ощущалась душевная доброта, и мне казалось, что он вольно или невольно видел во мне своего внука.

— Послушай-ка, сынок, — поразмыслив, сказал он, — возвращайся-ка ты поскорее домой и жди своего Па там, где будешь цел и невредим. А я поищу его за тебя, договорились? Как, ты говоришь, его зовут, Мартин Бёрд? Как он выглядит?

— Очень высокий. И крепкий. И у него черные волосы, только на висках седые. У него ярко-синие глаза и очень белые зубы. Он красивый. И это не только я так считаю. Я видел, как леди опускают газа, когда он с ними разговаривает. На подбородке у него ямочка, такая же, как у меня, только ее не видно, когда отрастает борода.

— Отлично, я все запомнил, — похлопал себя по лбу маршал Фармер. — И сообщу его приметы своим помощникам, чтобы он в перестрелке не попал под огонь.

— Что значит «в перестрелке»?

Маршал Фармер нахмурился:

— Ты же не думаешь, что я собираюсь захватить банду фальшивомонетчиков в одиночку? — спросил он. — Как только я выслежу их и найду их убежище, то сразу соберу в Розашароне отряд. Это городок на другой стороне ущелья. Банки обещали награду любому, кто поймает фальшивомонетчиков, так что у меня будет достаточно желающих. А теперь живо садись на своего коня, а не то я так отстану от них, что следов не найду.

Он забрался в седло, причмокнул языком и развернул кобылу.

Я уже заканчивал седлать Пони и туго затянул подпругу. Пони неотрывно следил за мной взглядом, и сначала мне показалось, что он просит у меня яблоко. Но потом что-то в его глазах заставило меня переменить мнение: это он мне сочувствует, отвечает на мое настроение. Пони смотрел на меня совсем как человек. И я не мог избавиться от впечатления, будто он все понимает.

— Маршал прав, — подал голос Митиваль.

Я уставился на него сердито, потому что не мог ответить ему вслух.

— Что ты там копошишься? — закричал маршал Фармер.

— Еду! — ответил я уныло.

— Сайлас, самое мудрое сейчас — это вернуться домой, — сказал Митиваль.

Не глядя на него, я вставил одну ногу в стремя, а вторую перекинул через спину Пони. Мало того что маршал отказался брать меня с собой, так теперь еще и Митиваль поучает меня. В моей душе поднималось раздражение как на одного, так и на другого.

— До края Чащобы отсюда около часа езды, — объявил маршал Фармер и махнул рукой куда-то вправо от себя. — Я провожу тебя до березовой рощи. А там уже совсем близко.

— Хорошо, — буркнул я.

— Ну хватит, малец, чего ты надулся. Я же говорил, что тебе нельзя ехать со мной, — сказал маршал, ловя мой взгляд, но я упорно смотрел себе под нос.

— Так будет лучше всего, — вторил ему Митиваль.

— Поехали уже, — произнес я и вжал пятки в бока Пони, побуждая его догонять кобылу маршала Фармера.

3

Мы двигались рысью в направлении, которое указал маршал Фармер, пока не оказались на тропе слишком узкой, чтобы ехать бок о бок. Старик жестом велел мне ехать первым, а сам последовал за мной. Митиваль, держась на расстоянии, шел параллельно нашему курсу и то исчезал за деревьями, то показывался снова.

— Скажи-ка, что это за штуковина висит у тебя на седле? — спросил меня маршал Фармер через какое-то время.

Я притворился, будто не слышу его, потому что был не в настроении беседовать.

— Слышишь меня, малец? Что это у тебя такое? Похоже на малюсенький гроб.

— Это футляр для скрипки.

— Футляр для скрипки? Зачем он тебе тут?

Я опять промолчал. Раздражение во мне не утихало, наоборот, оно вскипало где-то в костях, поднималось по ногам, вдоль позвоночника и взрывалось в голове болью. Я весь превратился в боль.

— Зачем ты взял с собой футляр для скрипки? — повторил настырный старик.

— Чтобы не повредить скрипку.

— Тогда зачем тебе скрипка?

— Не знаю.

— Ты играешь на скрипке?

— Нет!

Маршал Фармер издал долгий, медленный свист, будто сыграл на дудочке.

— Слушай, я понимаю, что ты злишься. Я бы взял тебя, да не могу. И обещаю тебе, когда покончу с этим делом, то вернусь и проверю, все ли с тобой в порядке. Навещу тебя и твоего Па в вашем доме в Боунвиле. И ты должен мне жаркое из зайчатины, не забудь.

Он говорил примирительным тоном, но этим лишь сильнее рассердил меня. Я вообще не хотел ему отвечать, но не выдержал.

— Что, если он не вернется? — выдавил я сипло, как будто мое горло опалило огнем.

На маршала я не смотрел, потому что задавал этот вопрос не столько ему, сколько самому себе. И Митивалю тоже. Более того, в некотором смысле я задавал этот вопрос своему Па. Бросив меня одного, он нанес мне глубокую рану, хотя я и понимал, почему он так сделал. За прошедший день я осознал, что одиночество — это, пожалуй, худшее, что может случиться с человеком в этом мире. И вот опять: меня собирается оставить старый красноносый служака, с которым мы только что встретились. Это было выше моих сил.

— Что мне делать, если Па не вернется? — повторил я со страхом в голосе.

Маршал Фармер откашлялся. Ему понадобилось время, чтобы продумать ответ.

— Хм… У тебя есть какие-нибудь родственники, у которых ты мог бы пожить?

— Нет.

— А что твоя ма?

— Она умерла.

— Сочувствую.

— Она умерла при моем рождении.

— А у нее есть семья?

— Семья отказалась от нее, когда она вышла замуж за Па, из-за того, что у него ничего не было. И даже если бы я знал, где они живут и как их зовут, то не поехал бы к ним ни за какие богатства. И чтобы вам не пришлось спрашивать, сразу скажу, что у Па родни вообще никогда не было. Нас всего двое, он и я.

— Понятно. — Старик стал совсем серьезным. — Так, хорошо. Но может, ты мог бы пожить у друзей.

— Нет у меня друзей.

— А как же твой друг Митиваль? Наверняка его семья согласится тебя приютить.

Я не удержался и фыркнул от смеха:

— Нет, у Митиваля я не смогу пожить.

— Почему? Тебе не по нраву его родители?

— У него тоже никого нет!

— Никого нет? Сколько же ему лет?

Я потряс головой. Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы маршал Фармер замолчал. Чтобы закончил мучить меня расспросами.

— Сайлас, сколько лет твоему приятелю? — не унимался он. — Я думал, он такой же мальчонка, как и ты.

— Нет, он не такой, — громко ответил я. — Он вообще не ребенок. По правде говоря, я даже не знаю, сколько ему лет.

— Сайлас, не сболтни лишнего, — предостерег меня Митиваль.

Но я был не в силах остановиться. Вопросы маршала Фармера настолько меня вымотали, что я больше не мог сдерживаться.

— Может, Митивалю сто лет. А может быть, и тысяча. Он мне ничего о себе не рассказывает.

— Сайлас, что ты делаешь?! — воскликнул Митиваль.

— То есть ты хочешь сказать, что он уже взрослый? — переспросил маршал Фармер.

— Сайлас, подумай как следует, прежде чем…

— Нет, он не взрослый. Он призрак, понятно? — быстро выпалил я. — Привидение! Вы не сможете его увидеть, даже если захотите! Это привидение!

Последние два слова я почти выкрикнул по слогам. Митиваль стоял и не сводил с меня глаз, пока я говорил, а когда я умолк, он скорбно покачал головой и пошел прочь между деревьями.

4

Наверное, надо это объяснить. Когда мне было лет шесть, мы все, то есть я с Митивалем и я с Па, согласились, что мне не следует обсуждать Митиваля с посторонними людьми. Эта договоренность была достигнута после неприятного происшествия с участием еще нескольких детей. Однажды, пока я стоял перед лавкой в Боунвиле и ждал, когда Па сделает покупки, дети услышали мой разговор с Митивалем. Они спросили, с кем я говорю, и я, не подозревая еще, как люди могут отнестись к подобным явлениям, ответил им без малейшего смущения: «Я говорю со своим другом Митивалем!» Можете себе представить, как они начали меня дразнить после этих слов! Издевались и насмешничали самым безжалостным образом. Один мальчик даже начал выкручивать мне руку и орать, зажмурившись: «Изыди, нечистая сила!»

Когда Па вышел из лавки и увидел их, в его глазах вспыхнула немая ярость. Дети бросились врассыпную, как испуганные вороны в поле. Па поднял меня на руки, отнес в повозку и позволил мне держать поводья, чего раньше не случалось ни разу, ибо наш Мул отличался вздорным нравом, а мои руки были еще слабыми. Так мы и выехали из Боунвиля: Па сидел справа от меня, а Митиваль слева. «Послушай, Сайлас, — после долгого молчания сказал Па, — твоя дружба с Митивалем — это чудо, и его следует ценить и беречь. Но есть люди, которые не понимают подобных вещей, потому что не способны видеть чудеса. И может быть — но решать будешь только ты, — может быть, лучше не рассказывать никому об этой дружбе, по крайней мере пока не узнаешь человека очень, очень хорошо? Как ты считаешь?»

Митиваль по левую руку от меня кивнул: «Твой Па прав, Сайлас. Никому не нужно знать обо мне».

Едва слова сорвались с моих губ, как я пожалел о том, что наговорил в сердцах маршалу Фармеру. Но вернуть их я уже не мог. Как не мог вернуть и то, что случилось с тех пор, как три всадника подъехали к нашему крыльцу. Сказанное было мне столь же неподвластно, как и путешествие во времени. Вот еще что говорил мне Па: «Мир вращается только в одну сторону, а именно — вперед, и вращается так быстро, что мы этого даже не чувствуем». Однако в тот момент я почувствовал это. Мир несся вперед с головокружительной скоростью, и я мог двигаться только вперед.

Меня удивило, что маршал Фармер не сразу отреагировал на мое заявление. В затянувшейся паузе мои неосторожные слова повисли в воздухе, вокруг них кружились птицы, между ними толклась мошкара, и вся дикая Чащоба внимала им.

Молча мы доехали до березняка, где должны были расстаться. Маршал Фармер велел мне притормозить, но я пропустил его указание мимо ушей — оно меня как будто не касалось, я был захвачен поступательным движением копыт Пони и не мог заставить себя натянуть поводья. Тогда маршал поставил свою кобылу поперек тропы передо мной и развернулся в седле, чтобы посмотреть мне в лицо. Я подумал, что он собирается попрощаться, и оказался прав наполовину.

Он стянул с головы шляпу и поскреб свою лысину. Ему на щеку села муха, и он попытался смахнуть ее шляпой, но муха упрямо возвращалась на одно и то же место все время, пока он говорил.

— Сынок, ты должен быть честен сейчас со мной, слышишь? — произнес он. — С чего это вдруг ты стал болтать разные глупости? С какой целью ты это делаешь?

Я посмотрел ему прямо в глаза:

— Делаю — что?

Маршал снова нахлобучил шляпу и пожевал губами.

— Рассказываешь мне всякое про своего друга. Митиваля.

— О том, что он привидение?

— Черт бы тебя побрал! — взорвался маршал Фармер, которому стало не по себе от одного этого слова. — Но ты же не веришь в это, да? Ты просто хочешь разозлить меня, правильно?

Я отрицательно помотал головой и глубоко вдохнул. Тем временем из леса вышел Митиваль и встал прямо между нашими лошадьми.

— Скажи ему, что ты пошутил, Сайлас, — велел он мне негромко. — Давай закончим с этим и поедем домой.

— Я не хочу домой, — возразил ему я. — Я хочу найти Па.

— Да знаю я, малец, — ответил маршал Фармер.

— Я говорю не с вами, а с Митивалем, — заявил я и посмотрел на него с вызовом.

Маршал Фармер опять отогнал муху от своего лица, но мне показалось, что он просто тянет время, не зная, как это воспринимать.

— То есть, — осторожно предположил он, — ты хочешь сказать, что говоришь с ним прямо сейчас? Этот Митиваль где-то рядом?

— Да. Он стоит между нашими лошадьми.

Я заметил, как Митиваль неодобрительно пожал плечами — ему не нравилось мое поведение.

Конец ознакомительного фрагмента.