Неточные совпадения
Снимание шкуры с убитого животного отняло у нас более
часа. Когда мы тронулись в обратный путь, были уже глубокие сумерки. Мы шли долго и наконец увидели огни бивака. Скоро между деревьями можно было различить силуэты людей. Они двигались и часто заслоняли собой огонь.
На биваке собаки встретили нас дружным лаем.
Стрелки окружили пантеру, рассматривали ее и вслух высказывали свои суждения. Разговоры затянулись до самой ночи.
Через
час восток начал алеть. Я посмотрел
на часы, было 6
часов утра. Пора было будить очередного артельщика. Я стал трясти его за плечо.
Стрелок сел и начал потягиваться. Яркий свет костра резал ему глаза — он морщился. Затем, увидев Дерсу, проговорил, усмехнувшись...
На другой день чуть свет мы все были уже
на ногах. Ночью наши лошади, не найдя корма
на корейских пашнях, ушли к горам
на отаву. Пока их разыскивали, артельщик приготовил чай и сварил кашу. Когда
стрелки вернулись с конями, я успел закончить свои работы. В 8
часов утра мы выступили в путь.
Вечером
стрелки и казаки сидели у костра и пели песни. Откуда-то взялась у них гармоника. Глядя
на их беззаботные лица, никто бы не поверил, что только 2
часа тому назад они бились в болоте, измученные и усталые. Видно было, что они совершенно не думали о завтрашнем дне и жили только настоящим. А в стороне, у другого костра, другая группа людей рассматривала карты и обсуждала дальнейшие маршруты.
Часов в 8 вечера
на западе начала сверкать молния, и послышался отдаленный гром. Небо при этом освещении казалось иллюминованным. Ясно и отчетливо было видно каждое отдельное облачко. Иногда молнии вспыхивали в одном месте, и мгновенно получались электрические разряды где-нибудь в другой стороне. Потом все опять погружалось в глубокий мрак.
Стрелки начали было ставить палатки и прикрывать брезентами седла, но тревога оказалась напрасной. Гроза прошла стороной. Вечером зарницы долго еще играли
на горизонте.
Через 1,5
часа я вернулся и стал будить своих спутников.
Стрелки и казаки проснулись усталые; сон их не подкрепил. Они обулись и пошли за конями. Лошади не убегали от людей, послушно позволили надеть
на себя недоуздки и с равнодушным видом пошли за казаками.
В полдень я подал знак к остановке. Хотелось пить, но нигде не было воды. Спускаться в долину было далеко. Поэтому мы решили перетерпеть жажду, отдохнуть немного и идти дальше.
Стрелки растянулись в тени скал и скоро уснули. Вероятно, мы проспали довольно долго, потому что солнце переместилось
на небе и заглянуло за камни. Я проснулся и посмотрел
на часы. Было 3
часа пополудни, следовало торопиться. Все знали, что до воды мы дойдем только к сумеркам. Делать нечего, оставалось запастись терпением.
В 5
часов мы подошли к зверовой фанзе. Около нее я увидел своих людей. Лошади уже были расседланы и пущены
на волю. В фанзе, кроме
стрелков, находился еще какой-то китаец. Узнав, что мы с Дерсу еще не проходили, они решили, что мы остались позади, и остановились, чтобы обождать. У китайцев было много кабарожьего мяса и рыбы, пойманной заездками.
Дерсу советовал крепче ставить палатки и, главное, приготовить как можно больше дров не только
на ночь, но и
на весь завтрашний день. Я не стал с ним больше спорить и пошел в лес за дровами. Через 2
часа начало смеркаться.
Стрелки натаскали много дров, казалось, больше чем нужно, но гольд не унимался, и я слышал, как он говорил китайцам...
Неточные совпадения
Когда Вронский смотрел
на часы на балконе Карениных, он был так растревожен и занят своими мыслями, что видел
стрелки на циферблате, но не мог понять, который
час.
(Лезет
на стул, передвигает
стрелку,
часы бьют и играют.)
Его очень заинтересовали откровенно злые взгляды Дронова, направленные
на учителя. Дронов тоже изменился, как-то вдруг. Несмотря
на свое уменье следить за людями, Климу всегда казалось, что люди изменяются внезапно, прыжками, как минутная
стрелка затейливых
часов, которые недавно купил Варавка: постепенности в движении их минутной
стрелки не было, она перепрыгивала с черты
на черту. Так же и человек: еще вчера он был таким же, как полгода тому назад, но сегодня вдруг в нем являлась некая новая черта.
Чувствуя, что уже не уснет, нащупал спички
на столе, зажег свечу, взглянул
на свои
часы, но они остановились, а
стрелки показывали десять, тридцать две минуты.
На разорванной цепочке оказался медный, с финифтью, образок богоматери.
Он не брился, не одевался, лениво перелистывал французские газеты, взятые
на той неделе у Ильинских, не смотрел беспрестанно
на часы и не хмурился, что
стрелка долго не подвигается вперед.