— Моя тихонько ходи, — говорил он. — Думай, какой люди далеко сопках ходи? Посмотри —
капитан есть, казак есть. Моя тогда прямо ходи.
— Как это? — рассуждал он вслух. — Царь есть, много всяких
капитанов есть, и хунхузы есть. У китайцев тоже так: царь есть, и хунхузы есть. Как наша живи? Царя нету, капитанов нету и хунхузов нету.
Неточные совпадения
— Не надо,
капитан, — сказал он. — Тебе спи, моя
буду караулить огонь. Его шибко вредный, — он указал на дрова.
— Как,
капитан, наша скоро назад ходи или нет? Моя думай, ночью
будет худо.
—
Капитан! Дорога хорошо смотри. Кони ходи
есть, тебе ходи
есть, кони ходи нету, тебе ходи нету.
— Моя недавно Тадушу пришел, — говорил он. — Моя слыхал, 4
капитана и 12 солдат в Шимыне (пост Ольги)
есть. Моя думай, надо туда ходи. Сегодня один люди посмотри, тогда все понимай.
— Посмотри,
капитан, это амба. Его сзади наши ходи. Это шибко худо. След совсем свежий. Его сейчас тут
был…
—
Капитан, — обратился ко мне Дерсу, — теперь надо хорошо смотри. Твоя винтовка патроны
есть? Тихонько надо ходи. Какая ямка, какое дерево на земле лежи, надо хорошо посмотри. Торопиться не надо. Это — амба. Твоя понимай — амба!..
—
Капитан, — сказал он мне, и в голосе его зазвучали просительные ноты, — моя не могу сегодня охота ходи. Там, — он указал рукой в лес, — помирай
есть моя жена и мои дети.
— Что,
будешь нашего
капитана кусать?
— Ничего,
капитан! Тебе виноват нету. Моя назади
был. Как тебе понимай, что моя впереди ходи.
— Погоди,
капитан, — сказал Дерсу. — Та к худо ходи. Его могут стреляй. Его думай, наша чушка
есть.
— Посмотри,
капитан, — говорил он, — как птицы торопятся кушать. Его хорошо понимай,
будет худо.
— Погоди,
капитан, — сказал он. — Моя запах дыма найди
есть. Это удэге, — сказал он через минуту.
Капитан был человек добрый, но время было тревожное, предрассветное, когда мрак как будто еще сгущается и призраки ночи мечутся в предчувствии скорого петушиного крика… Ходили темные слухи о воле, и в крестьянскую массу они проникали еще более смутные, неправдоподобные, фантастичные…
Капитан был человек крупный, телесный, нрава на вид мягкого, веселого и тоже на вид откровенного. Голос имел громкий, бакенбарды густейшие, нос толстый, глазки слащавые и что в его местности называется «очи пивные». Усы, закрывавшие его длинную верхнюю губу, не позволяли видеть самую характерную черту его весьма незлого, но до крайности ненадежного лица. Лет ему было под сорок.
Постоянный костюм
капитана был форменный военный вицмундир. Курил он, и курил очень много, крепкий турецкий табак, который вместе с пенковой коротенькой трубочкой носил всегда с собой в бисерном кисете. Кисет этот вышила ему Настенька и, по желанию его, изобразила на одной стороне казака, убивающего турка, а на другой — крепость Варну. Каждодневно, за полчаса да прихода Петра Михайлыча, капитан являлся, раскланивался с Настенькой, целовал у ней ручку и спрашивал о ее здоровье, а потом садился и молчал.
Неточные совпадения
На дороге обчистил меня кругом пехотный
капитан, так что трактирщик хотел уже
было посадить в тюрьму; как вдруг, по моей петербургской физиономии и по костюму, весь город принял меня за генерал-губернатора.
Мало того, начались убийства, и на самом городском выгоне поднято
было туловище неизвестного человека, в котором, по фалдочкам, хотя и признали лейб-кампанца, но ни капитан-исправник, ни прочие члены временного отделения, как ни бились, не могли отыскать отделенной от туловища головы.
Я же, с своей стороны, изведав это средство на практике, могу засвидетельствовать, что не дальше, как на сих днях благодаря оному раскрыл слабые действия одного капитан-исправника, который и
был вследствие того представлен мною к увольнению от должности.
3) Великанов, Иван Матвеевич. Обложил в свою пользу жителей данью по три копейки с души, предварительно утопив в реке экономии директора. Перебил в кровь многих капитан-исправников. В 1740 году, в царствование кроткия Елисавет,
был уличен в любовной связи с Авдотьей Лопухиной, бит кнутом и, по урезании языка, сослан в заточение в чердынский острог.
Так, например, он говорит, что на первом градоначальнике
была надета та самая голова, которую выбросил из телеги посланный Винтергальтера и которую капитан-исправник приставил к туловищу неизвестного лейб-кампанца; на втором же градоначальнике
была надета прежняя голова, которую наскоро исправил Байбаков, по приказанию помощника городничего, набивши ее, по ошибке, вместо музыки вышедшими из употребления предписаниями.