Неточные совпадения
Снимание шкуры с убитого
животного отняло
у нас более часа. Когда мы тронулись в обратный путь,
были уже глубокие сумерки. Мы шли долго
и наконец увидели огни бивака. Скоро между деревьями можно
было различить силуэты людей. Они двигались
и часто заслоняли собой огонь. На биваке собаки встретили нас дружным лаем. Стрелки окружили пантеру, рассматривали ее
и вслух высказывали свои суждения. Разговоры затянулись до самой ночи.
Это
было крупное
животное,
у которого большая
и мягкая лапа.
В верхней части река Сандагоу слагается из 2 рек — Малой Сандагоу, имеющей истоки
у Тазовской горы,
и Большой Сандагоу, берущей начало там же, где
и Эрлдагоу (приток Вай-Фудзина). Мы вышли на вторую речку почти в самых ее истоках. Пройдя по ней 2–3 км, мы остановились на ночлег около ямы с водою на краю размытой террасы. Ночью снова
была тревога. Опять какое-то
животное приближалось к биваку. Собаки страшно беспокоились. Загурский 2 раза стрелял в воздух
и отогнал зверя.
В лесу попадалось много следов пятнистых оленей. Вскоре мы увидели
и самих
животных. Их
было три: самец, самка
и теленок. Казаки стреляли, но промахнулись, чему я
был несказанно рад, так как продовольствия
у нас
было вдоволь, а время пантовки [Охота за оленями в начале лета ради добычи пантов.] давно уже миновало.
Мы долго беседовали с ним на эту тему. Он рассказывал мне
и о других
животных. Каждое из них
было человекоподобное
и имело душу.
У него
была даже своя классификация их. Так, крупных
животных он ставил отдельно от мелких, умных — отдельно от глупых. Соболя он считал самым хитрым
животным.
Неточные совпадения
Ему казалось, что при нормальном развитии богатства в государстве все эти явления наступают, только когда на земледелие положен уже значительный труд, когда оно стало в правильные, по крайней мере, в определенные условия; что богатство страны должно расти равномерно
и в особенности так, чтобы другие отрасли богатства не опережали земледелия; что сообразно с известным состоянием земледелия должны
быть соответствующие ему
и пути сообщения,
и что при нашем неправильном пользовании землей железные дороги, вызванные не экономическою, но политическою необходимостью,
были преждевременны
и, вместо содействия земледелию, которого ожидали от них, опередив земледелие
и вызвав развитие промышленности
и кредита, остановили его,
и что потому, так же как одностороннее
и преждевременное развитие органа в
животном помешало бы его общему развитию, так для общего развития богатства в России кредит, пути сообщения, усиление фабричной деятельности, несомненно необходимые в Европе, где они своевременны,
у нас только сделали вред, отстранив главный очередной вопрос устройства земледелия.
Она
была очень набожна
и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в светлое воскресение на всенощной не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится,
и что гриб больше не растет, если его человеческий глаз увидит; верила, что черт любит
быть там, где вода,
и что
у каждого жида на груди кровавое пятнышко; боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей
и черных кошек
и почитала сверчков
и собак нечистыми
животными; не
ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник
и провозвестник Иисуса Христа.
— Не
было у нас такого подлого царствования! — визжал
и шипел он. — Иван Грозный, Петр —
у них цель… цель
была, а — этот? Этот для чего? Бездарное
животное…
Его особенно смущал взгляд глаз ее скрытого лица, именно он превращал ее в чужую. Взгляд этот, острый
и зоркий, чего-то ожидал, искал, даже требовал
и вдруг, становясь пренебрежительным, холодно отталкивал.
Было странно, что она разогнала всех своих кошек
и что вообще в ее отношении к
животным явилась какая-то болезненная брезгливость. Слыша ржанье лошади, она вздрагивала
и морщилась, туго кутая грудь шалью; собаки вызывали
у нее отвращение; даже петухи, голуби
были явно неприятны ей.
У него в голове
было свое царство цифр в образах: они по-своему строились
у него там, как солдаты. Он придумал им какие-то свои знаки или физиономии, по которым они становились в ряды, слагались, множились
и делились; все фигуры их рисовались то знакомыми людьми, то походили на разных
животных.