Неточные совпадения
К сумеркам мы
дошли до водораздела. Люди сильно проголодались, лошади тоже нуждались в отдыхе. Целый день они шли без корма и без привалов. Поблизости бивака нигде травы не было. Кони так устали, что, когда с них сняли вьюки, они легли на
землю. Никто не узнал бы в них тех откормленных и крепких лошадей, с которыми мы вышли со станции Шмаковка. Теперь это были исхудалые животные, измученные бескормицей и гнусом.
В полдень мы
дошли до водораздела. Солнце стояло на небе и заливало
землю своими палящими лучами. Жара стояла невыносимая. Даже в тени нельзя было найти прохлады. Отдохнув немного на горе, мы стали спускаться к ручью на запад. Расстилавшаяся перед нами картина была довольно однообразна. Куда ни взглянешь, всюду холмы и всюду одна и та же растительность.
Сумерки спустились на
землю раньше, чем мы успели
дойти до перевала. День только что кончился. С востока откуда-то издалека, из-за моря, точно синий туман, надвигалась ночь. Яркие зарницы поминутно вспыхивали на небе и освещали кучевые облака, столпившиеся на горизонте. В стороне шумел горный ручей, в траве неумолкаемым гомоном трещали кузнечики.
Прошло 2,5 часа. Удлинившиеся
до невероятных размеров тени на
земле указывали, что солнце уже
дошло до горизонта. Пора было идти на охоту. Я окликнул Дерсу. Он точно чего-то испугался.
— // Сказал крестясь старик седой, — // Смотри-ка, молния вдали // Так и
доходит до земли, // И белый месяц, как монах, // Завернут в черных облаках;
Пошли мы вверх по реке Нилу, шли с караванами пеши,
дошли до земли Фиваидской, только никто нам не мог указать земли Емаканьской, про такую, дескать, там никогда не слыхали…
Неточные совпадения
Он спал на голой
земле и только в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки клал под головы́ камень; вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же бил в барабан; курил махорку
до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и те краснели, когда
до обоняния их
доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
В контору надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была тут в двух шагах. Но,
дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может быть, безо всякой цели, а может быть, чтобы хоть минуту еще протянуть и выиграть время. Он шел и смотрел в
землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то на ухо. Он поднял голову и увидал, что стоит у тогодома, у самых ворот. С того вечера он здесь не был и мимо не проходил.
Самгин
дошел до маленькой, древней церкви Георгия Победоносца, спрятанной в полукольце домиков; перед папертью врыты в
землю, как тумбы, две старинные пушки.
— А голубям — башки свернуть. Зажарить. Нет, — в самом деле, — угрюмо продолжал Безбедов. —
До самоубийства
дойти можно. Вы идете лесом или — все равно — полем, ночь, темнота, на
земле, под ногами, какие-то шишки. Кругом — чертовщина: революции, экспроприации, виселицы, и… вообще — деваться некуда! Нужно, чтоб пред вами что-то светилось. Пусть даже и не светится, а просто: существует. Да — черт с ней — пусть и не существует, а выдумано, вот — чертей выдумали, а верят, что они есть.
Но, выпив сразу два стакана вина, он заговорил менее хрипло и деловито. Цены на
землю в Москве сильно растут, в центре города квадратная сажень
доходит до трех тысяч. Потомок славянофилов, один из «отцов города» Хомяков, за ничтожный кусок незастроенной
земли, необходимой городу для расширения панели, потребовал 120 или даже 200 тысяч, а когда ему не дали этих денег, загородил кусок железной решеткой, еще более стеснив движение.