Неточные совпадения
Он вернулся и сообщил, что
в устье реки бьется много рыбы.
Вместе с нею попали еще две небольшие рыбки: огуречник — род корюшки с темными пятнами по бокам и на спине (это было очень странно, потому что идет она вдоль берега моря и никогда не заходит
в реки) и колюшка — обитательница заводей и слепых рукавов, вероятно снесенная к
устью быстрым течением реки.
Пароход стал шагах
в четырехстах от
устья реки. Мулы были спущены прямо на воду. Они тотчас же сориентировались и поплыли к берегу, где их уже ожидали стрелки.
Небольшая речка Бея [Бэй-я — северное разветвление.] (по-удэгейски Иеля), по которой я пошел от бухты Терней, впадает
в Санхобе
в 2 км от
устья. Она длиной около 12 км и течет по заболоченной долине, расположенной параллельно берегу моря. С правой стороны ее тянутся пологие увалы, с левой — скалистые сопки, состоящие из кварцевого порфира, диабаза и диорита.
Она не имеет выхода
в море:
устье ее занесено песком и галькой.
Река Фату (по-удэгейски Фарту) впадает
в Санхобе с левой стороны,
в однодневном пути от
устья, и течет с северо-востока параллельно берегу моря. Горный хребет, отделяющий бассейн ее от речек, текущих непосредственно
в море, имеет
в среднем высоту 600 м. Следующая большая река, которая берет начало с Сихотэ-Алиня, будет Билимбе, впадающая
в море около горы Железняк, немного южнее мыса Шанца.
Вдоль берега моря проложена пешеходная тропа. Она пересекает все упомянутые речки
в 3–5 км от их
устьев. Твердый грунт тропы допускает движение вьючных обозов. Перевалы через горные отроги между речками не превышают 125 м.
Она впадает
в Билимбе слева (по течению),
в 26 км от
устья.
В тех местах, где маленькие распадки выходили
в долину, около
устья их была нагромождена масса песку и глины.
Устье Билимбе находится около горы Железняк (460 м), состоящей из кварцевого порфирита, прорезанного
в разных местах жилами глубинной зеленокаменной породы, дающей при разрушении охристо-желтый дресвяник.
Устье ее было
в том месте, где теперь находится река Шакира.
Продукты разрушения горы
в виде мелкого песка, выносимого рекою, отлагаются там, где течение пресной воды ослабляется морским прибоем, поэтому около
устья Билимбе образовалась полоса мелководья — бар, которая, как барьером, преграждает доступ к реке.
От
устья Билимбе до Конора — 12 км по прямой линии.
В этот день, несмотря на хорошую погоду, нам удалось пройти немного. На бивак мы стали около небольшой речки Сюригчи. Нижняя часть ее заболочена, а верхняя покрыта гарью. Здесь был когда-то хороший лес. Недавнее наводнение размывало оба берега речки.
Во время недавнего наводнения вода сильно размыла русло реки и всюду проложила новые протоки. Местами видно было, что она шла прямо по долине и плодородную землю занесла песком и галькой. Около
устья все протоки снова собираются
в одно место и образуют нечто вроде длинной заводи.
По дну длинных балок, прорезывающих террасы
в направлении, перпендикулярном к линии тальвега долины, текут небольшие извилистые ручейки. Около их
устьев кустарники прерываются, и их места занимают тростники и обыкновенная полынь саженной высоты, оспаривающие друг у друга открытые и сухие места.
Около
устья реки
в одиночку бегали по камням, помахивая хвостиком, грациозные трясогузки и нисколько не боялись присутствия человека.
Приближалось время хода кеты, и потому
в море перед
устьем Такемы держалось множество чаек. Уже несколько дней птицы эти
в одиночку летели куда-то к югу. Потом они пропали и вот теперь неожиданно появились снова, но уже стаями. Иногда чайки разом снимались с воды, перелетали через бар и опускались
в заводь реки. Я убил двух птиц. Это оказались тихоокеанские клуши.
Наконец хромой таза вернулся, и мы стали готовиться к переправе. Это было не так просто и легко, как казалось с берега. Течение
в реке было весьма быстрое, перевозчик-таза каждый раз поднимался вверх по воде метров на 300 и затем уже пускался к противоположному берегу, упираясь изо всех сил шестом
в дно реки, и все же течением его сносило к самому
устью.
В низовьях Такема разбивается на три рукава. Они все впадают
в длинную заводь, которая тянется вдоль берега моря и отделена от него песчаным валом. Раньше
устье Такемы было
в 12 км от моря, там, где долина суживается и образует «щеки». Об этом красноречиво говорят следы коррозии [Углубления, проделанные морским прибоем
в горной породе.] с левой стороны долины, у подножия отодвинутых ныне
в глубь страны береговых обрывов, состоящих из аклировидного гранита.
От
устья Илимо Такема поворачивает на север и идет
в этом направлении 6 или 7 км. Она все время придерживается правой стороны долины и протекает у подножия гор, покрытых осыпями и почти совершенно лишенных растительности. Горы эти состоят из глинисто-кремнистых сланцев и гранитного порфира. С левой стороны реки тянется широкая полоса земли, свободная от леса. Здесь можно видеть хорошо сохранившиеся двойные террасы. Деревья, разбросанные
в одиночку и небольшими группами, придают им живописный вид.
На следующий день, 8 сентября, мы распрощались с Такемой и пошли вверх по Такунчи. Река эта длиной немного более 40 км и течет по кривой с северо-запада к востоку. Около
устья она шириной до 6 и глубиной от 1 до 1,2 м по руслу. Вода
в ней мутная, с синим опаловым оттенком.
Геология Такунчи такова: около
устья река подмывает высокую террасу, основание которой слагается из красивых глинистых сланцев с тонкими прослойками серых песчаников. Немного выше с правой стороны видны обнажения весьма древних конгломератов, которые имеют такой вид, как будто они побывали
в огне. Далее, с левой стороны, идет акмуровидный гранит с плитняковой отдельностью, а выше — опять глинистые сланцы с весьма интенсивной складчатостью.
Из притоков Такунчи самые интересные
в среднем течении: два малых безымянных справа и один большой (река Талда) с левой стороны. Первый приведет к перевалу на Илимо, второй — на реку Сакхому (Сяо-Кема) и третий — опять на Такему. Около
устья каждого из притоков есть по одной зверовой фанзе.
Изредка кто-нибудь из туземцев заходил к нему случайно, и сам он раз или два
в год спускался к
устью Такемы.
Гора Шайтан. — Река Сица. — Истоки реки Такемы. — Прибыль воды. — Переправа на плоту. — Дерсу
в опасности. — Привязанное дерево. — Спасение. — Возвращение к морю. — Смешное недоразумение. — Прибрежные горные речки. — Скала Ван-Син-лаза. — Кольчатый тюлень. — Бивак около
устья Кулумбе. — Тень и душа. — Пятнистый олень.
Как мы ни старались, но
в этот день нам удалось дойти только до
устья реки Тянь-чин-гоуза.
Посоветовавшись между собой, мы решили попытаться переправиться через реку на плоту и только
в случае неудачи идти к верховьям Илимо и по ней к
устью Такемы.
Подойдя к
устью Такемы, я увидел, что, пока мы ходили
в горы, река успела переменить свое
устье. Теперь оно было у левого края долины, а там, где мы переезжали реку на лодке, образовался высокий вал из песка и гальки. Такие перемещения
устьев рек
в прибрежном районе происходят очень часто
в зависимости от наводнений и от деятельности морского прибоя.
Долина последней речки непропорционально широка,
в особенности
в верхней части. Горы с левой стороны так размыты, что можно совершенно незаметно перейти
в соседнюю с ней реку Кулумбе. Здесь я наблюдал такие же каменные россыпи, как и на реке Аохобе. Воронки среди них, диаметром около 2 м и глубиной 1,5 м, служат водоприемниками. Через них вода уходит
в землю и вновь появляется на поверхности около
устья.
После перевала тропа идет сначала правым берегом реки, потом переходит через топкое болото на левый берег, затем снова возвращается на правую сторону, каковой и придерживается уже до самого
устья.
В верхней половине река Квандагоу заросла хвойным лесом, а
в нижней — исключительно лиственными породами: тополем, дубом, березой, осокорем, осиной, кленом и т.д.
Видно, что нижняя часть долины Амагу, где поселились староверы, раньше была морским заливом. Реки Кудя-хе и Квандагоу некогда впадали
в море самостоятельно. Затем произошел обычный процесс заполнения бухты наносами реки и отступления моря. С левой стороны еще и теперь сохранилось длинное торфяное болото, но и оно уже находится
в периоде усыхания. Ныне река Амагу впадает
в море близ мыса Белкина и около
устья образует небольшую заводь, которая сообщается с морем узкой протокой.
На опушке лиственного леса, что около болота, староверы часто находили неглубоко
в земле бусы, серьги, браслеты, пуговицы, стрелы, копья и человеческие кости. Я осмотрел это место и нашел следы жилищ. На старинных морских картах при
устье Амагу показаны многочисленные туземные юрты. Старик рассказывал мне, что лет 30 назад здесь действительно жило много удэгейцев, но все они погибли от оспы.
В 1870 году, по словам Боголюбского, на берегу моря, около реки Амагу, жило много туземцев.
Едва заметная тропинка привела нас к тому месту, где река Дунанца впадает
в Амагу. Это будет километрах
в десяти от моря. Близ ее
устья есть утес, который староверы по-китайски называют Лаза [
В переводе на русский язык означает «скала».] и производят от глагола «лазить». Действительно, через эту «лазу» приходится перелезать на животе, хватаясь руками за камни.
И как бы
в подтверждение его слов из-за поворота с левой стороны выглянула скала Ян-Тун-лаза — та самая скала, которую мы видели около
устья Кулумбе, когда шли с реки Такемы на Амагу.
Река эта (по-удэгейски Суа или Соага) состоит из двух речек — Гага и Огоми, длиною каждая 1–8 км, сливающихся
в 1,5 км от моря. Речка Гага имеет три притока: справа — Нунги с притоком Дагдасу и Дуни, а слева — один только ключ Ада с перевалом на Кусун. Речка Огоми имеет два притока: Канходя и Цагдаму. Около
устья Соен образует небольшую, но глубокую заводь, соединяющуюся с морем узкой протокой. Эта заводь и зыбучее болото рядом с ним — остатки бывшей ранее лагуны.
Река Кусун (по-китайски Кусун-гоу, по-удэгейски Куй или Куги) впадает
в море немного севернее мыса Максимова. Между
устьем Витухэ и
устьем Кусуна образовалась длинная заводь, отделенная от моря валом из гальки и песка шириной 80 м. Обыкновенно
в этой заводи отстаиваются китайские лодки, застигнутые непогодой
в море. Раньше здесь также скрывались хищнические японские рыбалки. Несомненно, нижняя часть долины Кусуна раньше была тоже лагуной, как и
в других местах побережья, о чем уже неоднократно говорилось.
Хей-ба-тоу хотел еще один раз сходить на реку Самаргу и вернуться обратно. Чжан-Бао уговорил его сопровождать нас вдоль берега моря. Решено было, что завтра удэгейцы доставят наши вещи к
устью Кусуна и с вечера перегрузят их
в лодку Хей-ба-тоу.
Утром был довольно сильный мороз (–10°С), но с восходом солнца температура стала повышаться и к часу дня достигла +3°С. Осень на берегу моря именно тем и отличается, что днем настолько тепло, что смело можно идти
в одних рубашках, к вечеру приходится надевать фуфайки, а ночью — завертываться
в меховые одеяла. Поэтому я распорядился всю теплую одежду отправить морем на лодке, а с собой мы несли только запас продовольствия и оружие. Хей-ба-тоу с лодкой должен был прийти к
устью реки Тахобе и там нас ожидать.
Устье реки Тахобе находится между мысами Максимова и Олимпиады. Раньше оно было у левого края долины, но потом переместилось, вследствие чего образовался слепой рукав, впоследствии превратившийся
в болото.
Маленький ключик привел нас к каменистой, заваленной колодником речке Цаони, впадающей
в Кумуху с правой стороны. После полуденного привала мы выбрались из бурелома и к вечеру достигли реки Кумуху, которая здесь шириной немного превосходит Цаони и мало отличается от нее по характеру. Ширина ее
в верховьях не более 4–5 м. Если отсюда идти по ней вверх, к Сихотэ-Алиню, то перевал опять будет на реке Мыхе, но уже
в самых ее истоках. От
устья Цаони до Сихотэ-Алиня туземцы считают один день пути.
Когда намеченный маршрут близится к концу, то всегда торопишься: хочется скорее закончить путь.
В сущности, дойдя до моря, мы ничего не выигрывали. От
устья Кумуху мы опять пойдем по какой-нибудь реке
в горы; так же будем устраивать биваки, ставить палатки и таскать дрова на ночь; но все же
в конце намеченного маршрута всегда есть что-то особенно привлекательное. Поэтому все рано легли спать, чтобы пораньше встать.
На поляне, ближайшей к морю, поселился старовер Долганов, занимающийся эксплуатацией туземцев, живущих на соседних с ним реках. Мне не хотелось останавливаться у человека, который строил свое благополучие за счет бедняков; поэтому мы прошли прямо к морю и около
устья реки нашли Хей-ба-тоу с лодкой. Он прибыл к Кумуху
в тот же день, как вышел из Кусуна, и ждал нас здесь около недели.
На реке Кузнецова мы распрощались с солоном. Он возвратился к себе на реку Тахобе, а мы пошли дальше на север. Хей-ба-тоу было приказано следовать вдоль берега моря и дожидаться нас
в устье реки Холонку.
Лодка Хей-ба-тоу могла останавливаться только
в устьях таких рек, которые не имели бара и где была хоть небольшая заводь. Река Бабкова достоинствами этими не отличалась, и потому Хей-ба-тоу прошел ее мимо с намерением остановиться около мыса Сосунова.
Между Дагды и Нунгини высятся скалистые сопки, из которых особенно выделяются вершины Ада и Тыонгони. Река Дагды принимает
в себя справа еще две реки: Малу-Сагды, Малу-Наиса — и два ключа: Эйфу и Адани, текущие с горы того же имени, а слева — несколько маленьких речек: Джеиджа, Ада 1-я, Ада 2-я и Тыонгони. От
устья Дагды
в три дня можно дойти до Сихотэ-Алиня.
Отдохнув немного, мы отправились дальше и часов
в пять дошли до
устья реки Ходэ.
В этот день мы дошли до
устья реки Буй, которую китайцы называют Уленгоу [У-лянь-гоу — пять сходящихся (связанных) долин.]. Тут мы должны были расстаться с Кусуном и повернуть к Сихотэ-Алиню.
19 декабря наш отряд достиг реки Бягаму, текущей с юго-востока, по которой можно выйти на реку Кусун. Эта река и по величине, и по обилию воды раза
в два больше Мыге. Близ своего
устья она около 20 м шириной и 1–1,5 м глубиной. По словам удэгейцев, вся долина Бягаму покрыта гарью; лес сохранился только около Бикина. Раньше Бягаму было одним из самых зверовых мест; особенно много было здесь лосей. Ныне это пустыня. После пожаров все звери ушли на Арму и Кулумбе, притоки Имана.
Невдалеке от
устья реки Бягаму стояла одинокая удэгейская юрта. Видно было, что
в ней давно уже никто не жил. Такие брошенные юрты,
в представлении туземцев, всегда служат обиталищем злых духов.
В нем во множестве водятся: вверху — хариус и ленок, по протокам
в тинистых водах — сазан, налим и щука, а внизу, ближе к
устью, — таймень и сом.