Неточные совпадения
Одни ученые за другими
идут по проторенным дорожкам.
С 1888 по 1894 год горный инженер Д. Л. Иванов производил ряд геологических изысканий в Новокиевском и Барабашском районах и по рекам Суйфуну, Супутинке, Майхе, Сучану и Судзухе. Потом он
пошел по реке Лефу на Улахе и далее через Сихотэ-Алинь к посту Ольги. Остается упомянуть еще об
одном его маршруте — именно вдоль морского побережья от села Шкотово, по рекам Таудими, Сучану, Судзухе и Таухе.
Вдоль деревни
идет одна улица.
За это время лодки разделились. Мы перешли к правому берегу, а женщина свернула в
одну из проток. К сумеркам мы достигли устья реки Люундани, по соседству с которой, немного выше, стояли две юрты. Дальше мы не
пошли и тотчас стали устраивать бивак.
Пока варился ужин, я успел вычертить свой маршрут. Когда стемнело, Крылов, Чжан-Бао и Косяков
пошли ловить рыбу. Небольшим неводком они поймали
одного тайменя и
одного сазана. Сопровождавшие нас гольды сообщили, что таймень в Анюе вообще попадается редко, а сазан довольно обычен в нижнем течении реки. Около устья в тихих заводях держатся щуки крупных размеров и сомы. Из лососевых по Анюю в массе
идет только кета, горбуши нет вовсе.
Часа через полтора мы покинули стойбище Котофу Датани и опять
пошли на шестах против воды. В этих местах Анюй имеет широтное течение с легким склонением к северу. С левой стороны находятся два урочища, а выше их протока Колдони. Около устья последней приютилась еще
одна гольдская фанзочка Сира. Я думал, что мы пройдем дальше, но усиливавшееся ненастье позволило дойти лишь до последней гольдской фанзы Тахсале.
Приблизительно с километр мы еще плыли широким плесом. Затем течение сделалось быстрее, протока стала суживаться и, наконец, разбилась на два рукава:
один — большой — поворачивал направо, другой — меньший —
шел прямо в лес. Лодка, направляемая опытной рукой Маха, нырнула в заросли, и мы сразу очутились в глубокой тьме. Впереди слышался шум воды на перекатах.
Нa следующий день мы расстались. Удэхейцы вошли в лодки и, пожелав нам счастливого пути, отчалили от берега. Когда обе улимагды достигли порога, удэхейцы еще раз
послали нам приветствия руками и скрылись в каменных ловушках. Мы остались
одни и сразу почувствовали себя отрезанными от мира, населенного людьми. Теперь нам предстояло выполнить самую трудную часть пути.
Тогда мы разделились на две группы:
одна с грузами следовала на лодке, а другая
шла пешком.
Трудно передать на словах чувство голода. По пути собирали грибы, от которых тошнило. Мои спутники осунулись и ослабели. Первым стал отставать Гусев.
Один раз он долго не приходил. Вернувшись, я нашел его лежащим под большим деревом. Он сказал, что решил остаться здесь на волю судьбы. Я уговорил Гусева итти дальше, но километра через полтора он снова отстал. Тогда я решил, чтобы он
шел между казаками, которые за ним следили и постоянно подбадривали.
Случайно впереди него
шла еще
одна улимагда с двумя орочами-охотниками, которые ничего не знали о нашем путешествии.
Когда мы вышли из реки Улике, течение подхватило нашу лодку и понесло ее в море. Навстречу
шли большие волны, увенчанные белыми гребнями:
одна другой выше,
одна другой страшнее.
Мне наскучило сидеть в лодке на
одном месте, и я
пошел пройтись по наплывной полосе прибоя.
Странный свет приближался. Так как местность была неровная и тропа то поднималась немного, то опускалась в выбоину, то и фонарь, согласуясь, как мне казалось, с движениями таинственного пешехода, то принижался к земле, то подымался кверху. Я остановился и стал прислушиваться. Быть может
шел не
один человек, а двое. Они, несомненно, должны разговаривать между собою…
Карпушка
шел впереди и с легкостью лесного человека прыгал с
одной валежины на другую.
Среди чаек я заметил и буревестников. С удивительной легкостью они держались в воздухе и при полетах постоянно поворачивали свои красивые головы то в
одну, то в другую сторону. Для этих длиннокрылых, казалось, и встречный ветер не мог явиться помехой. Буревестников что-то влекло к югу. В течение целого дня летели только в
одном этом направлении, и не было ни
одного, который
шел бы им навстречу.
Я думал, что на другой день мы рано поедем дальше. Однако Игнатий советовал обождать восхода солнца. Приметы были какие-то неопределенные:
одни облака
шли на восток, другие — им навстречу, иные казались неподвижными; по морю кое-где кружились вихри.
Наша тропа
шла некоторое время по хребту. Она все время кружила, обходя колодник то с
одной, то с другой стороны. Мы иногда теряли ее, но потом снова находили там, где меньше было травы.
Мы
шли молча, Вандага впереди, за ним я, за мною стрелки Ноздрин и Глегола. Вдруг
одна из старых елей, стоящих впереди, покачнулась, стала клониться к земле, сначала медленно, а потом быстрее, и с сильным шумом упала поперек тропы.
Решено было, что дальше с нами
пойдет один только Янгуй, а остальные три брата останутся на реке Ниме, чтобы готовиться к соболеванию.
С той стороны, куда
пошел на охоту Марунич, неслась испуганная козуля; ничего не видя перед собой, она вплотную набежала на стрелков около фанзы. Испугавшись еще более, козуля бросилась к реке с намерением перебраться на другую сторону, но на беду попала на гладкий лед, поскользнулась и упала. Она силилась встать, но копытца ее скользили, ноги разъезжались в разные стороны, и она падала то на
один бок, то на другой.
Я наугад
пошел одной из них.
Дней через десять я решил предпринять еще
одну экскурсию по речке Токто, впадающей в Самаргу с левой стороны, в 24 километрах от устья. Я намеревался выйти на реку Укумига и от нее через второй перевал выйти на реку Адими, впадающую в море около мыса Суфрен. На этот раз со мной
пошли Ноздрин, удэхеец Дилюнга и Чжан-Бао. Наше походное и бивачное снаряжение состояло из ружей, топора, двух полотнищ палаток и продовольствия по расчету на пять суток.
Когда палатка была поставлена, Чжан-Бао и Ноздрин
пошли за ельником, а я и Дилюнга — за травой. Подойдя к
одной из кочек, я собрал в горсть всю растущую под ней траву, поднял кверху и сказал удэхейцу...
В этот день дальше мы не
пошли. Вечером я записывал в свой дневник много интересного. От удэхейцев я узнал, что выше есть еще два стойбища, Курнау и Элацзаво, а затем начинается пустынная область.
Один из удэхейцев, Ваника Камедичи, ножом на куске бересты начертил мне реку Самаргу со всеми притоками. Когда я впоследствии сличил ее со своими съемками, то был поражен, до какой степени она была верно составлена и как правильно выдержан всюду
один и тот же масштаб.
Чем ближе мы подходили к Сихотэ-Алиню, тем больше было снегу. Собаки не видели перед собой дороги и отказывались итти. Они останавливались и оглядывались назад. Чжан-Бао и
один из удэхейцев
пошли вперед на лыжах протаптывать дорогу собакам, так как за ночь лыжница заносилась снегом.
Мы
пошли дальше. Следы
шли вдоль сопки зигзагами. Медведь подходил к большим деревьям, заглядывал под опрокинутые корневища, копался в осыпях и разбрасывал мерзлый валежник на земле. В
одном месте наводнением нанесло много мелких веток, сверху их занесло опавшей листвой и засыпало снегом. Медведь залез под этот мусор, но что-то ему не понравилось. Он пролежал, видимо, только несколько часов и
пошел снова к реке.
Когда все было готово, мы надели лыжи и
пошли вслед за нашим провожатым. Он направился по протоке вдоль обрывистого берега, поросшего вековым лесом. Во многих местах яр обвалился и обнажил корни деревьев.
Одна ель упала. При падении своем она увлекла большой кусок земли. Здесь по снежному сугробу
шла хорошо протоптанная тропа.
Очевидно, Миону навещал не
один зверь, а два, так как следы
шли вразброд и часто навстречу
один другому, значит тигры охотились за собаками каждый сам по себе.
На биваке я застал только
одного Марунича. На вопрос, где остальные люди, он ответил, что все
пошли на охоту вверх и вниз по реке.
Я понял его и подтвердил, что вся ответственность за убийство грозного зверя ляжет исключительно на меня
одного и что его семья тут ни при чем. После этого мы надели лыжи и
пошли: он — впереди, а я следом сзади. Пройдя шагов двести по реке, мы свернули в небольшую проточку.
Тигр простоял на месте еще минуты две, затем повернулся и, по временам оглядываясь назад, медленно
пошел к лесу. В это мгновение мимо нас свистнули две пули, но ни
одна из них не попала в зверя. Тигр сделал большой прыжок и в
один миг очутился на высоком яру. Здесь он остановился, еще раз взглянул на своих врагов и скрылся в кустарниках.
Речь
шла о том, как
один охотник приручил молодого лося.
В этот день мы дальше не
пошли и заночевали в селении Улема.
Один раз я проснулся и видел орочей, сидевших у камина. Они что-то рассказывали друг другу и упоминали Омоко Мамага и какие-то каменные бревна. Я хотел было послушать эти рассказы, но сон против моей воли осилил меня. Убаюкиваемый их говором, я снова крепко уснул.
Неточные совпадения
Столько лежит всяких дел, относительно
одной чистоты, починки, поправки… словом, наиумнейший человек пришел бы в затруднение, но, благодарение богу, все
идет благополучно.
А вы — стоять на крыльце, и ни с места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть
одного из них впустите, то… Только увидите, что
идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит на цыпочках вслед за квартальными.)
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович
идет!» А
один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
И сукно такое важное, аглицкое! рублев полтораста ему
один фрак станет, а на рынке спустит рублей за двадцать; а о брюках и говорить нечего — нипочем
идут.
Городничий. Что, голубчики, как поживаете? как товар
идет ваш? Что, самоварники, аршинники, жаловаться? Архиплуты, протобестии, надувалы мирские! жаловаться? Что, много взяли? Вот, думают, так в тюрьму его и засадят!.. Знаете ли вы, семь чертей и
одна ведьма вам в зубы, что…