Те из моих любезных посетителей, которые оказывают мне честь выражением своего восторга и даже — да простится мне эта маленькая нескромность! — даже преклонения перед моей душевной ясностью, едва ли могут представить, каким явился я в эту тюрьму. Десятки лет, пронесшихся над моей головою и побеливших
мои волосы, не могут заглушить того легкого волнения, какое испытываю я при воспоминании о первых минутах, когда со скрипом ржавых петель открылись и навсегда закрылись за мною роковые двери.
И, плача и смеясь, гладила она
мои волосы; и вдруг заметила, что они седые, и закричала дико.
Неточные совпадения
— Ты, милая девушка, пришедшая из того мира, что называет себя свободным, — что за грустные тени лежат на твоем милом, прекрасном лице? А ты,
мой смелый юноша, почему так бледен ты? Почему не упоение победою, а страх поражения вижу я в твоих опущенных глазах? И ты, честная мать, скажи мне: какой ветер сделал твои глаза красными? Какой дождь, неистово бушующий, сделал влажным твое старческое лицо? Какой снег так выбелил твои
волосы, — ведь они были темными когда-то!
Давно уже не припоминал я этих ужасных подробностей, почти стертых рукою времени; и теперь, восстановляя их перед потрясенными слушателями, не хотевшими верить, что такие ужасы возможны, я чувствовал, как бледнело
мое лицо и
волосы шевелились на
моей голове. В тоске и гневе я поднялся с кресла и, выпрямившись во весь рост, воскликнул...
Все уже разошлись; одна свеча горит в гостиной; maman сказала, что она сама разбудит меня; это она присела на кресло, на котором я сплю, своей чудесной нежной ручкой провела по
моим волосам, и над ухом моим звучит милый знакомый голос:
Послышался трепетный звук, похожий на прерывистый вздох, и я почувствовал на
моих волосах прикосновение слабой, как лист дрожавшей руки.
Я очень сконфузился и не знал, что ответить, а Буткевич после урока подошел ко мне, запустил руки в
мои волосы, шутя откинул назад мою голову и сказал опять:
Мать тихо подозвала меня к себе, разгладила
мои волосы, пристально посмотрела на мои покрасневшие глаза, поцеловала меня в лоб и сказала на ухо: «Будь умен и ласков с дедушкой», — и глаза ее наполнились слезами.
Не могу выразить чувства холодного ужаса, охватившего мою душу в эту минуту. Дрожь пробегала по
моим волосам, а глаза с бессмыслием страха были устремлены на нищего…
Неточные совпадения
Парамошу нельзя было узнать; он расчесал себе
волосы, завел бархатную поддевку, душился,
мыл руки
мылом добела и в этом виде ходил по школам и громил тех, которые надеются на князя мира сего.
— Ничего не понимаю. Ах, Боже
мой, и как мне на беду спать хочется! — сказала она, быстро перебирая рукой
волосы и отыскивая оставшиеся шпильки.
И как ни белы, как ни прекрасны ее обнаженные руки, как ни красив весь ее полный стан, ее разгоряченное лицо из-за этих черных
волос, он найдет еще лучше, как ищет и находит
мой отвратительный, жалкий и милый муж».
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на борт; мы оба по пояс свесились из лодки; ее
волосы касались воды; минута была решительная. Я уперся коленкою в дно, схватил ее одной рукой за косу, другой за горло, она выпустила
мою одежду, и я мгновенно сбросил ее в волны.
Я вздрогнул от ужаса, когда убедился, что это была она; но отчего закрытые глаза так впали? отчего эта страшная бледность и на одной щеке черноватое пятно под прозрачной кожей? отчего выражение всего лица так строго и холодно? отчего губы так бледны и склад их так прекрасен, так величествен и выражает такое неземное спокойствие, что холодная дрожь пробегает по
моей спине и
волосам, когда я вглядываюсь в него?..