Неточные совпадения
Он говорил, что у одной этой загородки погибло не менее двух тысяч человек. Пока они рубили проволоку и путались в ее змеиных извивах, их осыпали непрерывным дождем пуль и картечи. Он уверяет, что было очень страшно и что эта атака кончилась бы паническим бегством, если бы знали, в каком направлении бежать. Но десять или двенадцать непрерывных рядов проволоки и борьба с нею, целый лабиринт
волчьих ям, с набитыми на дне кольями так закружили
головы, что положительно нельзя было определить направления.
Неточные совпадения
— Не попа-ал! — взвыл он плачевным
волчьим воем, барахтаясь в реке. Его красная рубаха вздулась на спине уродливым пузырем, судорожно мелькала над водою деревяшка с высветленным железным кольцом на конце ее, он фыркал, болтал
головою, с волос
головы и бороды разлетались стеклянные брызги, он хватался одной рукой за корму лодки, а кулаком другой отчаянно колотил по борту и вопил, стонал:
Послушай: хитрости какие! // Что за рассказ у них смешной? // Она за тайну мне сказала, // Что умер бедный мой отец, // И мне тихонько показала // Седую
голову — творец! // Куда бежать нам от злоречья? // Подумай: эта
голова // Была совсем не человечья, // А
волчья, — видишь: какова! // Чем обмануть меня хотела! // Не стыдно ль ей меня пугать? // И для чего? чтоб я не смела // С тобой сегодня убежать! // Возможно ль?
Когда он вернулся в свой номер, усталый и разбитый, с пустой
головой и
волчьим аппетитом, Веревкин был уже дома, а с ним сидел «Моисей».
По счастию, мне недолго пришлось ломать
голову, догадываясь, в чем дело. Дверь из передней немного приотворилась, и красное лицо, полузакрытое
волчьим мехом ливрейной шубы, шепотом подзывало меня; это был лакей Сенатора, я бросился к двери.
Бежит Помада под гору, по тому самому спуску, на который он когда-то несся орловским рысаком навстречу Женни и Лизе. Бежит он сколько есть силы и то попадет в снежистый перебой, что пурга здесь позабыла, то раскатится по наглаженному полозному следу, на котором не удержались пушистые снежинки. Дух занимается у Помады. Злобствует он, и увязая в переносах, и падая на
голых раскатах, а впереди, за Рыбницей, в ряду давно темных окон, два окна смотрят, словно
волчьи глаза в овраге.