Ведь она же ничем не показала, что уже знакома со Мною? Инкогнито надо уважать, если хочешь
быть джентльменом, и только негодяй осмелится сорвать маску с дамы! Тем более что отец ее, Фома Магнус, продолжает насмешливо угощать...
Неточные совпадения
— Оставьте, синьор Магнус! Прежде чем стать миллиардером, Я
был свинопасом, а вы — прямой, честный и благородный
джентльмен, которому Я с уважением жму руку. Черт возьми, еще ни одно человеческое лицо не будило во Мне… такой симпатии, как ваше!
Когда Я смотрю на этих
джентльменов и леди и припоминаю, что они
были такими еще при дворе Ашурбанипала и что все две тысячи лет сребреники Иуды продолжают приносить проценты, как и его поцелуй, — Мне становится скучным участвовать в старой и заезженной пьесе.
— Во всяком прошлом
есть темные страницы, м-р Вандергуд, и я сам не настолько безупречен, чтобы принять исповедь такого достойного
джентльмена. Я плохой духовник, — добавил он с самой неприятной усмешкой, — я не прощаю кающихся, а при этом условии где же сладость исповеди? Лучше расскажите мне что-нибудь еще о… вашем племяннике. Он молод?
Теперь вы желаете представить нам, мне и дочери, чувствительное зрелище разлагающегося
джентльмена, который ничего не просит и даже не упрекает, но не может успокоиться до тех пор, пока всеми не
будет осмотрена его рана…
— А вы играли очень скверно, дорогой, не обижайтесь. Но что мне
было делать, когда вдруг ко мне является
джентльмен, нагруженный золотом, как…
— Да. Теперь, когда мы уже не играем: Я в любовь, а вы в ненависть. Теперь, когда Я совсем ухожу и уношу с собою «останки»
джентльмена? Выражусь совсем точно: вы не хотите ли
быть Моим наследником?
Потом, когда-нибудь мы и обнимемся с тобою, а пока
будем сдержанны и холодны, как два
джентльмена в несчастье.
Ты знаешь мои хорошие манеры и поверишь, что внешне я
был сдержан и холоден, как
джентльмен, получивший наследство, но если бы ты приложил ухо к моему животу, ты услышал бы, что внутри меня играют скрипки. Что-то любовное, понимаешь? О, ты все понимаешь. Так с этими скрипками я и вошел к Магнусу вечером, когда уже снова светила луна. Магнус
был один. Мы долго молчали, и это показало, что меня ждет очень интересный разговор. Наконец я заговорил...
Тит Никоныч
был джентльмен по своей природе. У него было тут же, в губернии, душ двести пятьдесят или триста — он хорошенько не знал, никогда в имение не заглядывал и предоставлял крестьянам делать, что хотят, и платить ему оброку, сколько им заблагорассудится. Никогда он их не поверял. Возьмет стыдливо привезенные деньги, не считая, положит в бюро, а мужикам махнет рукой, чтоб ехали, куда хотят.
— Друг мой, я все-таки хочу
быть джентльменом и чтобы меня так и принимали, — в припадке некоторой чисто приживальщицкой и уже вперед уступчивой и добродушной амбиции начал гость.
Но главная его претензия — это
быть джентльменом. Когда наступит время, он уедет из Петербурга в"свое место"и будет служить по выборам. Ибо только таким образом истинный джентльмен может оправдать свое призвание; только там, среди «своих», он самым делом покажет, что значит высоко держать «свое» знамя.
— Меня не признают, — продолжал он, как бы засыпая. — Конечно, я не гениальный администратор, но зато я порядочный, честный человек, а по нынешним временам и это редкость. Каюсь, иногда женщин я обманывал слегка, но по отношению к русскому правительству я всегда
был джентльменом. Но довольно об этом, — сказал он, открывая глаза, — будем говорить о вас. Что это вам вздумалось вдруг ехать к папаше?
Неточные совпадения
А ведь мы все-таки
джентльмены; то
есть, во всяком случае, прежде всего
джентльмены; это надо понимать-с.
— То
есть, говоря без аллегорий, к этой палке? — хладнокровно заметил Базаров. — Это совершенно справедливо. Вам нисколько не нужно оскорблять меня. Оно же и не совсем безопасно. Вы можете остаться
джентльменом… Принимаю ваш вызов тоже по-джентльменски.
На ее взгляд, во всей немецкой нации не
было и не могло
быть ни одного
джентльмена. Она в немецком характере не замечала никакой мягкости, деликатности, снисхождения, ничего того, что делает жизнь так приятною в хорошем свете, с чем можно обойти какое-нибудь правило, нарушить общий обычай, не подчиниться уставу.
—
Джентльмен есть такой барин, — определил Штольц, — который сам надевает чулки и сам же снимает с себя сапоги.
Но разговаривать
было некогда: на палубу вошло человек шесть гидальго, но не таких, каких я видел на балконах и еще на портретах Веласкеца и других; они
были столько же гидальго, сколько и
джентльмены: все во фраках, пальто и сюртуках, некоторые в белых куртках.