Неточные совпадения
Много наслушался я любопытнейших рассказов от С. Н. Глинки, который сам был действующим лицом
в этом великом событии; долго, при каждом свидании, я упрашивал его
рассказать еще что-нибудь, [
В 1836 году С. Н. Глинка выдал книгу под названием «
Записки о 1812 годе С. Г., первого ратника Московского ополчения», но
в этих
записках помещены далеко не все его рассказы.] но все имеет
свой конец, и незаметно перешли мы с ним от событий громадных к мелким делам, житейским и литературным.
Самый даровитый сподвижник Невельского, Н. К. Бошняк, открывший Императорскую гавань, когда ему было еще только 20 лет, «мечтатель и дитя», — так называет его один из сослуживцев, —
рассказывает в своих записках: «На транспорте „Байкал“ мы все вместе перешли в Аян и там пересели на слабый барк „Шелехов“.
Графиня С. А. Толстая
рассказывает в своих записках: «Тургенев наивно сознается, что боится страшно холеры. Потом нас было тринадцать за столом, мы шутили о том, на кого падет жребий смерти, и кто ее боится. Тургенев, смеясь, поднял руку и говорит:
Неточные совпадения
После графини Лидии Ивановны приехала приятельница, жена директора, и
рассказала все городские новости.
В три часа и она уехала, обещаясь приехать к обеду. Алексей Александрович был
в министерстве. Оставшись одна, Анна дообеденное время употребила на то, чтобы присутствовать при обеде сына (он обедал отдельно) и чтобы привести
в порядок
свои вещи, прочесть и ответить на
записки и письма, которые у нее скопились на столе.
Но была ли это вполне тогдашняя беседа, или он присовокупил к ней
в записке своей и из прежних бесед с учителем
своим, этого уже я не могу решить, к тому же вся речь старца
в записке этой ведется как бы беспрерывно, словно как бы он излагал жизнь
свою в виде повести, обращаясь к друзьям
своим, тогда как, без сомнения, по последовавшим рассказам, на деле происходило несколько иначе, ибо велась беседа
в тот вечер общая, и хотя гости хозяина
своего мало перебивали, но все же говорили и от себя, вмешиваясь
в разговор, может быть, даже и от себя поведали и
рассказали что-либо, к тому же и беспрерывности такой
в повествовании сем быть не могло, ибо старец иногда задыхался, терял голос и даже ложился отдохнуть на постель
свою, хотя и не засыпал, а гости не покидали мест
своих.
Мой сосед, исправленный Диффенбахом,
в это время был
в трактире; когда он вскарабкался на
свое место и мы поехали, я
рассказал ему историю. Он был выпивши и, следственно,
в благодушном расположении; он принял глубочайшее участие и просил меня дать ему
в Берлине
записку.
Он был потрясен, испуган, он усомнился [Вот что
рассказывает Денис Давыдов
в своих «
Записках»: «Государь сказал однажды А. П. Ермолову: „Во время польской войны я находился одно время
в ужаснейшем положении.
Калинович слушал Петра Михайлыча полувнимательно, но зато очень пристально взглядывал на Настеньку, которая сидела с выражением скуки и досады
в лице. Петр Михайлыч по крайней мере
в миллионный раз
рассказывал при ней о Мерзлякове и о
своем желании побывать
в Москве. Стараясь, впрочем, скрыть это, она то начинала смотреть
в окно, то опускала черные глаза на развернутые перед ней «Отечественные
записки» и, надобно сказать,
в эти минуты была прехорошенькая.