Странно, что первое смешное впечатление исчезло, когда началась драматическая
часть пьесы: этот смешной, жалкий чудак умел вдохнуть жизнь в свое паясничество и добавлял жестом и мимикой то, что не мог передать голосом.
Неточные совпадения
Я прочел томов пятьдесят французского «Репертуара» и русского «Феатра», в каждой
части было по три, по четыре
пьесы.
Итак, предполагая, что читателям известно содержание
пьес Островского и самое их развитие, мы постараемся только припомнить черты, общие всем его произведениям или большей
части их, свести эти черты к одному результату и по ним определить значение литературной деятельности этого писателя.
В-четвертых, все согласны, что в большей
части комедий Островского «недостает (по выражению одного из восторженных его хвалителей) экономии в плане и в постройке
пьесы» и что вследствие того (по выражению другого из его поклонников) «драматическое действие не развивается в них последовательно и беспрерывно, интрига
пьесы не сливается органически с идеей
пьесы и является ей как бы несколько посторонней».
В «Грозе» особенно видна необходимость так называемых «ненужных» лиц: без них мы не можем понять лица героини и легко можем исказить смысл всей
пьесы, что и случилось с большею
частью критиков.
«Гроза» есть, без сомнения, самое решительное произведение, Островского; взаимные отношения самодурства, и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том большая
часть читавших и видевших эту
пьесу соглашается, что она производит впечатление менее тяжкое и грустное, нежели другие
пьесы Островского (не говоря, разумеется, об его этюдах чисто комического характера).