Познакомился я со студентом Боклевским, прославившимся впоследствии своими иллюстрациями к
произведениям Гоголя. В то время мне приходилось не только любоваться щегольскими акварелями и портретами молодого дилетанта, но и слушать у него на квартире прелестное пение студента Мано, обладавшего бархатным тенором.
Никогда не замирало у нас это направление, и во всем, что есть лучшего в нашей словесности, от первых народных песен до
произведений Гоголя и стихотворений Некрасова, видим мы эту иронию, то наивно-открытую, то лукаво-спокойную, то сдержанно-желчную.
— Чуден Днепр при тихой погоде, когда… — читает Ольга бессмертное
произведение Гоголя. И, выражая оттенками своего голоса малейшие перемены могучей и прекрасной реки, Ольга то понижает, то повышает темп декламации. Когда она окончила, шепот одобрения пронесся по зале.
Неточные совпадения
Через три года явилось второе
произведение Островского: «Свои люди — сочтемся»; автор встречен был всеми как человек совершенно новый в литературе, и немедленно всеми признан был писателем необычайно талантливым, лучшим, после
Гоголя, представителем драматического искусства в русской литературе.
Ведь законы прекрасного установлены ими в их учебниках, на основании тех
произведений, в красоту которых они веруют; пока все новое будут судить на основании утвержденных ими законов, до тех пор изящным и будет признаваться только то, что с ними сообразно, ничто новое не посмеет предъявить своих прав; старички будут правы, веруя в Карамзина и не признавая
Гоголя, как думали быть правыми почтенные люди, восхищавшиеся подражателями Расина и ругавшие Шекспира пьяным дикарем, вслед за Вольтером, или преклонявшиеся пред «Мессиадой» и на этом основании отвергавшие «Фауста».
Из многих случаев этого угождения господствующему образу мыслей укажем на один: многие требуют, чтобы в сатирических
произведениях были лица, «на которых могло бы с любовью отдохнуть сердце читателя», — требование очень естественное; но действительность очень часто не удовлетворяет ему, представляя множество событий, в которых нет «и одного отрадного лица; искусство почти всегда угождает ему; и не знаем, найдется ли, например, в русской литературе, кроме
Гоголя, писатель, который бы «в подчинялся этому требованию; и у самого
Гоголя за недостаток «отрадных» лиц вознаграждают «высоколирические» отступления.
Эти передовые личности в high life [В высшем свете (англ.).] — такими являлись и в
произведениях литературы, где и занимали почетное место со времен рыцарства и до нашего времени, до
Гоголя.
Так
Гоголь до конца жизни не переставал работать над своим созданием; но только немногие, близкие к нему люди знали, какое
произведение готовит он.