Неточные совпадения
Во-вторых, в охотах, о которых я сейчас говорил, охотник
не главное действующее лицо, успех зависит от резвости и жадности собак или хищных птиц; в ружейной охоте успех зависит от искусства и неутомимости стрелка, а всякий знает, как приятно быть обязанным самому себе, как это увеличивает удовольствие охоты; без уменья стрелять — и с хорошим ружьем ничего
не убьешь; даже сказать, что чем лучше, кучнее бьет ружье, тем
хуже, тем больше будет промахов.
Самого позднего бекаса, и
не худого, я
убил 18 октября, в степи, около небольшой осенней лужи, когда уже лежал мелкий снежок, а самого раннего — 23 марта, когда еще в неприкосновенной целости лежала белая, блестящая громада снегов и таяло только в деревнях по улицам.
Стрельба выходила славная и добычливая: куропатки вылетали из соломы поодиночке, редко в паре и очень близко, из-под самых ног: тут надобно было иногда или послать собаку в солому, или взворачивать ее самому ногами. было бить их рябчиковою дробью, даже 7-м и 8-м нумером, чего уже никак нельзя сделать на обыкновенном неблизком расстоянии, ибо куропатки, особенно старые, крепче к ружью многих птиц, превосходящих их своею величиною, и уступают в этом только тетереву; на сорок пять шагов или пятнадцать сажен, если
не переломишь крыла, куропатку
не добудешь, то есть
не убьешь наповал рябчиковой дробью; она будет сильно ранена, но унесет дробь и улетит из виду вон: может быть, она после и умрет, но это будет
хуже промаха — пропадет даром.
Неточные совпадения
Воротился к себе на кровать, лег да и думаю в страхе: «Вот коли убит Григорий Васильевич совсем, так тем самым очень
худо может произойти, а коли
не убит и очнется, то оченно хорошо это произойдет, потому они будут тогда свидетелем, что Дмитрий Федорович приходили, а стало быть, они и
убили, и деньги унесли-с».
Еще
хуже того, если он
не убьет, а лишь только меня искалечит: работать нельзя, а рот-то все-таки остается, кто ж его накормит тогда, мой рот, и кто ж их-то всех тогда накормит-с?
Конечно, в других таких случаях Кирсанов и
не подумал бы прибегать к подобному риску. Гораздо проще: увезти девушку из дому, и пусть она венчается, с кем хочет. Но тут дело запутывалось понятиями девушки и свойствами человека, которого она любила. При своих понятиях о неразрывности жены с мужем она стала бы держаться за дрянного человека, когда бы уж и увидела, что жизнь с ним — мучение. Соединить ее с ним —
хуже, чем
убить. Потому и оставалось одно средство —
убить или дать возможность образумиться.
— Посмотрел я достаточно, — продолжал Михей Зотыч. — Самого чуть
не убили на мельнице у Ермилыча. «Ты, — кричат мужики, — разорил нас!» Вот какое дело-то выходит. Озверел народ. Ох,
худо, Вахрушка!.. А помочь нечем. Вот вы гордитесь деньгами, а пришла беда, вас и нет. Так-то.
Один корреспондент пишет, что вначале он трусил чуть
не каждого куста, а при встречах на дороге и тропинках с арестантом ощупывал под пальто револьвер, потом успокоился, придя к заключению, что «каторга в общем — стадо баранов, трусливых, ленивых, полуголодных и заискивающих». Чтобы думать, что русские арестанты
не убивают и
не грабят встречного только из трусости и лени, надо быть очень
плохого мнения о человеке вообще или
не знать человека.