Неточные совпадения
Степные кулики (кроншнепы) присоединяются к полевой птице несколько позднее и не такими
большими стаями, в какие
собираются при отлете.
В конце июля они опять выбираются в открытые болота и остаются в них до отлета, но перед отлетом никогда не
сбираются в
большие стаи, как весною во время прилета.
В половине этого месяца они появляются уже отдельными выводками по отлогим берегам прудов и озер, потом
собираются к отлету
большими стаями по
большим рекам и огромным степным озерам и в начале августа совершенно пропадают, по крайней мере в тех местах Оренбургского края, где я жил и охотился; вероятно, где-нибудь поюжнее они держатся долее.
Народ говорит, что пигалица кричит: «чьи вы, чьи вы?» — Весною чибисы появляются по
большей части порознь или самыми небольшими станичками, около десятка, а осенью к отлету
собираются в огромные станицы.
Старых, очень жирных пигалиц редко удается застрелить, потому что они,
собравшись в
большие стаи к отлету, делаются довольно сторожки и сейчас сваливаются на
большие реки, да и охотники за ними не гоняются; а именно в это-то время они и бывают жирны.
В отношении к охоте огромные реки решительно невыгодны: полая вода так долго стоит на низких местах, затопив десятки верст луговой стороны, что уже вся птица давно сидит на гнездах, когда вода пойдет на убыль. Весной, по краям разливов только, держатся утки и кулики, да осенью пролетные стаи,
собираясь в дальний поход, появляются по голым берегам
больших рек, и то на самое короткое время. Все это для стрельбы не представляет никаких удобств.
Полет их очень жив и скор, особенно когда они
соберутся в
большие стаи.
В продолжение лета нырков встречаешь мало, и то селезней, а осенью они опять
собираются к отлету
большими стаями.
Осенью отлетают,
собравшись предварительно в
большие стаи, в весьма различные сроки: иногда в начале августа, иногда в исходе сентября; летят всегда днем.
К осени стрепета
собираются в стаи, которые иногда бывают очень велики, пар до пятидесяти; чем стая
больше, тем труднее к ней подъехать, потому что птица во множестве всегда очень сторожка.
Если принять рано утром вечерний малик русака, только что вставшего с логова, то в мелкую и легкую порошу за ним, без сноровки, проходишь до полдён: русак сначала бегает, играет и греется, потом ест, потом опять резвится, жирует, снова ест и уже на заре отправляется на логово, которое у него бывает по
большей части в разных местах, кроме особенных исключений;
сбираясь лечь, заяц мечет петли (от двух До четырех), то есть делает круг, возвращается на свой малик, вздваивает его, встраивает и даже четверит, прыгает в сторону, снова немного походит, наконец после последней петли иногда опять встраивает малик и, сделав несколько самых
больших прыжков, окончательно ложится на логово; случается иногда, что место ему не понравится, и он выбирает другое.
Были приглашены также мельник Ермилыч и поп Макар. Последний долго не соглашался ехать к староверам, пока писарь не уговорил его. К самому новоселью подоспел и исправник Полуянов, который обладал каким-то чутьем попадать на такие праздники. Одним словом,
собралась большая и веселая компания. Как-то все выходило весело, начиная с того, что Харитон Артемьевич никак не мог узнать зятя-писаря и все спрашивал:
По вечерам на крыльце дома
собиралась большая компания: братья К., их сестры, подростки; курносый гимназист Вячеслав Семашко; иногда приходила барышня Птицына, дочь какого-то важного чиновника. Говорили о книгах, о стихах, — это было близко, понятно и мне; я читал больше, чем все они. Но чаще они рассказывали друг другу о гимназии, жаловались на учителей; слушая их рассказы, я чувствовал себя свободнее товарищей, очень удивлялся силе их терпения, но все-таки завидовал им — они учатся!
К любимому солдатскому месту, к каше,
собирается большая группа, и с трубочками в зубах солдатики, поглядывая то на дым, незаметно подымающийся в жаркое небо и сгущающийся в вышине, как белое облако, то на огонь костра, как расплавленное стекло дрожащий в чистом воздухе, острят и потешаются над казаками и казачками за то, что они живут совсем не так, как русские.
У лавки менялы
собралась большая толпа, в ней сновали полицейские, озабоченно покрикивая, тут же был и тот, бородатый, с которым разговаривал Илья. Он стоял у двери, не пуская людей в лавку, смотрел на всех испуганными глазами и всё гладил рукой свою левую щёку, теперь ещё более красную, чем правая. Илья встал на виду у него и прислушивался к говору толпы. Рядом с ним стоял высокий чернобородый купец со строгим лицом и, нахмурив брови, слушал оживлённый рассказ седенького старичка в лисьей шубе.
Неточные совпадения
— Посмотрите, — сказал полковник, глядя в окно, — какая публика
собралась вас слушать. — Действительно, под окнами
собралась довольно
большая толпа.
В сентябре Левин переехал в Москву для родов Кити. Он уже жил без дела целый месяц в Москве, когда Сергей Иванович, имевший именье в Кашинской губернии и принимавший
большое участие в вопросе предстоящих выборов,
собрался ехать на выборы. Он звал с собою и брата, у которого был шар по Селезневскому уезду. Кроме этого, у Левина было в Кашине крайне нужное для сестры его, жившей за границей, дело по опеке и по получению денег выкупа.
Левин не сел в коляску, а пошел сзади. Ему было немного досадно на то, что не приехал старый князь, которого он чем
больше знал, тем
больше любил, и на то, что явился этот Васенька Весловский, человек совершенно чужой и лишний. Он показался ему еще тем более чуждым и лишним, что, когда Левин подошел к крыльцу, у которого
собралась вся оживленная толпа
больших и детей, он увидал, что Васенька Весловский с особенно ласковым и галантным видом целует руку Кити.
В
большом зале генерал-губернаторского дома
собралось все чиновное сословие города, начиная от губернатора до титулярного советника: правители канцелярий и дел, советники, асессоры, Кислоедов, Красноносов, Самосвистов, не бравшие, бравшие, кривившие душой, полукривившие и вовсе не кривившие, — все ожидало с некоторым не совсем спокойным ожиданием генеральского выхода.
На
большой дороге меня
собрался зарезать, разбойник, чушка ты проклятый, страшилище морское! а? а?