Неточные совпадения
О знаменитых
ружьях Моргенрота, Штарбуса, старика Кинленца и Лазарони, когда
ружья их сохранились только как исторические памятники, в оружейнях старых
охотников?
Требования этого большинства нынешних
охотников относительно качества
ружей весьма отличны от прежних; из сего непосредственно следует, что и ружейные лучшие мастера приготовляют
ружья сообразно настоящим требованиям большинства, то есть приготовляя
ружья предпочтительно для стрельбы мелкой дичи.
Для
охотников, стреляющих влет мелкую, преимущественно болотную птицу, не нужно
ружье, которое бы било дальше пятидесяти или, много, пятидесяти пяти шагов: это самая дальняя мера; по большей части в болоте приходится стрелять гораздо ближе; еще менее нужно, чтоб
ружье било слишком кучно, что, впрочем, всегда соединяется с далекобойностью;
ружье, несущее дробь кучею, даже невыгодно для мелкой дичи; из него гораздо скорее дашь промах, а если возьмешь очень верно на близком расстоянии, то непременно разорвешь птицу: надобно только, чтоб
ружье ровно и не слишком широко рассевало во все стороны мелкую дробь, обыкновенно употребляемую в охоте такого рода, и чтоб заряд ложился, как говорится, решетом.
Всем
охотникам известно, что двуствольные
ружья, при одинаковых условиях в отделке и в доброте стволин, почти всегда бьют неодинаково: один ствол лучше, другой хуже.
Причины далекобойности
ружей, по мнению
охотников, заключаются в следующих качествах стволов: 1) в мягкости и ровности слоев железа; 2) в длине ствола и его узкости; 3) в толщине стенок казны и 4) в длине казенного щурупа и в числе нарезанных на нем винтов.
Неверность таких предположений всего лучше объясняется опытом: кто из
охотников не видал
ружей с чрезвычайно короткими стволами, которые бьют отлично хорошо: кучно, далеко и крепко?
Могу только дать искренний совет
охотникам: не переделывать даже и безделиц в тех
ружьях, которые отлично бьют.
Я, напротив, убедился, что иные
охотники целый век стреляют не настоящими зарядами, особенно любители одной болотной дичи:
ружье бьет мелкою дробью хорошо — о чем же тут хлопотать?
Но
охотник, стреляющий крупною дробью сторожкую и крепкую к
ружью крупную дичь на далеком расстоянии, необходимо должен отыскать меру полного настоящего заряда для своего
ружья.
У простых
охотников есть
ружья, которые отдают всегда, всякими зарядами; мне попадались такие
ружья с подушечками на прикладах, чтоб не сбивать щеки.
В полированном порохе нет никакой надобности; по мнению моему и многих
охотников, он слабее винтовочного и больше пачкает
ружья, хотя на взгляд чище и глянцевитее.
Всякий
охотник знает необходимость легавой собаки: это жизнь, душа ружейной охоты, и предпочтительно охоты болотной, самой лучшей;
охотник с
ружьем без собаки что-то недостаточное, неполное! Очень мало родов стрельбы, где обойтись без нее, еще менее таких, в которых она могла бы мешать.
Без всяких преувеличений и фраз сказать, что
ружье — молния и гром в руках
охотника и на определенном расстоянии делает его владыкой жизни и смерти всех живущих тварей.
Во-вторых, в охотах, о которых я сейчас говорил,
охотник не главное действующее лицо, успех зависит от резвости и жадности собак или хищных птиц; в ружейной охоте успех зависит от искусства и неутомимости стрелка, а всякий знает, как приятно быть обязанным самому себе, как это увеличивает удовольствие охоты; без уменья стрелять — и с хорошим
ружьем ничего не убьешь; даже сказать, что чем лучше, кучнее бьет
ружье, тем хуже, тем больше будет промахов.
Для скорейшего же усовершенствования в стрельбе собственно дичи сообщить молодым
охотникам несколько практических наблюдений, до которых, разумеется, дойдет всякий собственным опытом, но потеряет много времени, а может быть, и охоту к
ружью.
6) Птицу, летящую прямо от
охотника довольно низко, надобно стрелять в шею так, чтобы дуло
ружья закрывало все остальное ее тело.
8) Всего труднее стрелять птицу, летящую прямо и низко на
охотника, потому что необходимо совершенно закрыть ее дулом
ружья и спускать курок в самое мгновение этого закрытия. Если местность позволяет, лучше пропустить птицу и ударить ее вдогонку.
9) В птицу, летящую высоко и прямо над головой
охотника, так что
ружье надобно поставить перпендикулярно, должно метить в голову.
Здесь торжествует проворство
охотника и доброта его
ружья.
В одно поле, на двуствольное
ружье, лучшие
охотники убивали каждый до шестидесяти штук бекасов, дупелей и вальдшнепов: ибо осенью и последние сваливаются из лесов в болота и держатся в больших кустах с мочажиной около реки Инзы.
Самые блистательные охотничьи выстрелы, по-моему, бывают в бекаса, когда он играет вверху, не боясь присутствия
охотника, потому что, завидя его, сейчас поднимется высоко. Бекасиной дробью редкое
ружье может достать его. Это были мои любимые выстрелы, и в этом случае я употреблял с успехом дробь 7-го нумера, которая, будучи покрупнее, летит дальше и бьет крепче.
собака бросалась, и — вспархивал гаршнеп. [Знакомый мне
охотник убил четырех гаршнепов 6 ноября около родников, когда уже порядочный снег покрывал землю] Не всегда удавалось убить его, потому что
ружье бывало заряжено немелкою дробью; по когда удавалось — радость была большая.
Охотник вступает в болото, и, по мере того как он нечаянно приближается к какому-нибудь гнезду или притаившимся в траве детям, отец и мать с жалобным криком бросаются к нему ближе и ближе, вертятся над головой, как будто падают на него, и едва не задевают за дуло
ружья…
Но недолго тянется дело у
охотника — опытного и хорошего стрелка; только новичок, недавно взявшийся за
ружье, может до того разгорячиться, что задрожат у него и руки и ноги, и будет он давать беспрестанные промахи, чему способствует близость расстояния, ибо дробь летит сначала кучей.
Ружье сильно потянуло, следовательно выстрел не мог быть верен; но обе птицы упали; [К удивлению моему, это случалось со мной несколько раз, равно как и с другими
охотниками.
Конечно, только
охотник, принявший в соображение дальность меры, расстояние между летевшими птицами, несоразмерную с их величиною крупноту дроби, неверность выстрела, невероятно счастливый разнос дроби и редкость добычи, — может вообразить мою тогдашнюю безумную радость. Желаю каждому страстному
охотнику, возвращаясь домой, так удачно разрядить свое
ружье!
Но до этой охоты я никогда не был
охотник, ибо ее производить и без
ружья с приученными к такой ловле собаками.
Чирки с весны парами, а потом и в одиночку попадаются
охотникам везде, где только есть вода, в продолжение всего лета, но они особенно любят маленькие речки, озерки и лужи, часто в самом селении находящиеся; прилетают даже к русским уткам. В осеннее время иногда сделать очень удачный выстрел в навернувшуюся нечаянно стаю чирят, и мне случилось один раз убить из одного ствола моего
ружья, заряженного рябчиковою дробью, девять чирков.
Гагары вполне утки-рыбалки и так пахнут рыбой, что есть их почти не возможно, а потому
охотники не стреляют гагар, разве для того, чтоб разрядить
ружье, или для пуху, который не уступает гоголиному.
Видимая возможность убить утку, плавающую в меру и не улетающую от выстрелов, надежда на свое проворство и меткость прицела, уверенность в доброте любимого
ружья, желание отличиться перед товарищами и, всего более, трудность, почти не возможность успеха раздражали самолюбие
охотников и собирали иногда около гоголей, плавающих на небольшом пруде или озере, целое общество стрелков.
Крик этот очень обманчив: будучи слаб и глух, он слышен очень далеко; сначала покажется, что стрепет кричит в нескольких саженях; неопытный
охотник бросается с
ружьем прямо на этот крик, ожидая, что стрепет сейчас поднимется, но крик все удаляется, и, утомясь понапрасну,
охотник будет принужден оставить свои преследования.
Покуда не были изобретены пистоны, дождь не только мешал стрелять, но даже иногда прогонял с поля
охотника, потому что у
ружей с кремнями очень трудно укрывать полку с порохом: он как раз отсыреет и даже замокнет, а при сильном дожде и никакое сбережение не возможно; но с пистонами дождь не помеха, и сивок, без сомнения, убить очень много в одно поле.
Все мелкие сорты дроби пригодны для этой стрельбы, потому что перепелок особенно осенью,
охотник может стрелять на каком угодно расстоянии: чистое поле, крепость лежки и близость взлета, к которому заблаговременно приготовиться, если собака имеет хорошую стойку, делают
охотника полным господином расстояния: он может выпускать перепелку в меру, смотря по сорту дроби, которою заряжено его
ружье.
Хотя некоторые
охотники считают, что глухие косачи слабее к
ружью косачей полевиков, но я не согласен с этим, мнением.
Я знаю это по себе: я был хороший стрелок дробью из
ружья, а пулей из винтовки или штуцера не мог попасть и близко цели; то же сказать о большей части хороших
охотников.
— Крепость к
ружью тетеревов растет с морозами и доходит иногда до такой степени, что приводит в отчаяние
охотника; по крайней мере я и другие мои товарищи испытали это не один раз на себе.
Надобно прибавить, что кудахтанье считается признаком, что тетерев не ранен] Прямым доказательством моему мнению служит то, что такой же косач, поднятый
охотником нечаянно в лесу в конце весны, летом и даже в начале осени, падает мертвый, как сноп, от вашего выстрела, хотя
ружье было заряжено рябчиковой дробью и хотя мера была не слишком близка.
Неудобство стрельбы в сильную стужу состоит в неловкости движений, потому что
охотник должен тепло одеться, и главное — в неловкости заряжать
ружье, особенно с кремнем, где надобно насыпать пороху на полку.
На этом основании поступают следующим образом: на открытых местах и даже в редколесье, где часто пролетают и садятся тетерева, строится просторный шалаш, круглый или четырехугольный, но не узкий кверху и не низкий; надобно, чтоб
охотник мог встать и, хотя в наклоненном положении, зарядить
ружье.
Еще до света
охотник, расставив свои чучелы, также зобами против ветра, с
ружьем и со всеми охотничьими снарядами входит в шалаш и отверстие за собой затыкает соломой.
Она имеет еще ту выгоду, что человек ленивый, старый или слабый здоровьем, который не в состоянии проскакать десятки, верст на охотничьих дрожках или санях, кружась за тетеревами и беспрестанно подъезжая к ним по всякой неудобной местности и часто понапрасну, — такой человек, без сомнения, может с большими удобствами, без всякого утомления сидеть в шалаше на креслах, курить трубку или сигару, пить чай или кофе, который тут же на конфорке приготовит ему его спутник, даже читать во время отсутствия тетеревов, и, когда они прилетят (за чем наблюдает его товарищ), он может, просовывая
ружье в то или другое отверстие, нарочно для того сделанное, преспокойно пощелкивать тетеревков (так выражаются этого рода
охотники)…
Убитых из шалашей тетеревов надобно сбирать в то время, когда нигде кругом не видно сидящего тетерева, а всего лучше по окончании стрельбы, иначе распугаешь тетеревов, хотя должно признаться, что, несмотря на доброе
ружье, крупную дробь и близкое расстояние (кажется, достаточные ручательства, что тетерева должны быть убиты наповал или смертельно ранены), редко бывает поле, чтоб
охотник собрал всех тетеревов, по которым стрелял и которые падали с присад, как будто убитые наповал: одного или двух всегда не досчитываются.
Наконец, где то удовольствие, которое чувствует стрелок от удачных, блистательных выстрелов по дальности расстояния или неудобству, побежденным далекобойностью
ружья, меткостью и проворством? — выстрелов, которые весьма нередко случаются при стрельбе с подъезда и сохраняются навсегда в памяти
охотника?..
Рябчик к
ружью не крепок: 6-й и 7-й нумера очень достаточны для их стрельбы, но простые
охотники пермяки, вятичи и архангельцы бьют их обыкновенно мелкой и крупной УТИНОЙ дробью из
ружей очень узкоствольных и заряд кладут самый маленький; употребляют иногда даже чугунную дробь.
Эти
охотники и до сих пор употребляют
ружья с кремнями и охотятся за рябчиками до половины зимы, употребляя лыжи, когда снег углубеет.
Мясо клинтуха точно такого же качества, как и витютина, даже нежнее, следственно лучше. К
ружью они гораздо послабее старших своих братьев, вяхирей.
Охотники мало уважают эту дичь, когда попадается она в одиночку; но когда из большой стаи вышибить несколько пар, особенно с прилета, —
охотники не пренебрегают клинтухами. Я уже говорил, как дорого раннее появление их весною.
Если нужда заставляет охотиться с собакой, которая гоняется, то как скоро она найдет высыпку, надобно сейчас привязать собаку, потому что гораздо больше убьешь без нее, особенно если несколько человек с
ружьями или без
ружей будут идти около
охотника не в дальнем расстоянии друг от друга, равняясь в одну линию.
Вальдшнепы сопровождают свой полет особенного рода криком, или голосом: он похож на какое-то хрюканье или хрипенье и слышен задолго до появления вальдшнепа, что очень помогает стрельбе, ибо без этого предварительного звука
охотник, особенно стоя в узком месте, не заметит большей части пролетающих вальдшнепов, а когда и заметит, то не успеет поднять
ружья и прицелиться.
Очевидно, что в одиночку такая охота не заманчива, хотя очень спокойна: курить, сидеть, прохаживаться, даже лежать, если угодно, но она уже слишком недобычлива и даже может быть скучновата, потому что иногда лет вальдшнепов располагается весьма неудачно: во всех направлениях слышны их голоса, а именно на то место, где стоит
охотник, не налетит в меру ни один, и, простояв часа три,
охотник принужден будет воротиться домой, не разрядив даже
ружья.
Пешком эта охота слишком тяжела, и потому для отысканья русачьих маликов надобно ездить верхом, а всего лучше в легких санях; разбирать путаницы всех жировок, или жиров, и ходов не должно, а надобно объезжать их кругом и считать входы и выходы: если нет лишнего выхода — русак лежит тут, в жирах, что, впрочем, бывает довольно редко; отыскав же выход и увидя, наконец, что заяц начал метать петли,
охотник должен уже пешком, с
ружьем наготове и с взведенными курками, идти по малику: логово где-нибудь недалеко, и надобно не зевать и не слишком заглядываться на свежесть следов, а смотреть, нет ли сметки вбок и не лежит ли русак где-нибудь в стороне.