Неточные совпадения
Однажды весною, когда вся птица уже прилетела и везде
по удобным местам появились гаршнепы, ушел у меня в деревне огромный пруд, заросший почти весь сплошным камышом, который
зимою был гладко скошен на разные деревенские потребности.
Вот пример, как иногда бывает длинна
зима в Оренбургской губернии: в 1807 году 1 апреля перед солнечным восходом было двадцать градусов мороза
по Реомюру!
В деревнях остаются только лошади отличные, почему-нибудь редкие и дорогие, лошади езжалые, необходимые для домашнего употребления, жеребята, родившиеся весной того же года, и жеребые матки, которых берут, однако, на дворы не ранее, как во второй половине
зимы: все остальные тюбенюют, то есть бродят
по степи и, разгребая снег копытами, кормятся ветошью ковыля и других трав.
Башкирцы,
по лености своей, мало заготовляют сена на
зиму, да, правду сказать, на весь скот и на все конские табуны в таком количестве, в каком башкирцы держали их прежде, заготовить сена было не возможно.
Зоб и часть головы серо-дымчатые; на верхней, первой половине красновато-пестрых крыльев виднеются белые дольные полоски, узенькие, как ниточки, которые не что иное, как белые стволинки перьев; вторая же, крайняя половина крыльев испещрена беловатыми поперечными крапинками
по темно-сизоватому полю, ножки рогового цвета, мохнатые только сверху, до первого сустава, как у птицы, назначенной для многого беганья
по грязи и снегу, Куропатка — настоящая наша туземка, не покидающая родимой стороны и
зимой.
Во всю мою жизнь попалась мне одна только выводка молодых, но зато очень много бивал и наблюдал я куропаток осенью, когда они собирались уже в стаи, также
по первому зимнему мелкому снегу, когда их соследить, бегающих
по жнивью, и, наконец,
зимою, когда глубокий снег и метели подгонят их к жилью человеческому: в хлебные гумна, а на ночь — даже в крытые тока и сараи.
Когда же наступит настоящая
зима и сугробами снегов завалит хлебные поля и озими, то куропаткам нельзя будет бегать
по глубокому снегу, да и бесполезно, потому что никакого корму в полях нет.
Впрочем, может быть, это охота невольная и он летит
по ветру вследствие устройства своих небольших крыльев, слабости сил и полета, который всегда наводил на меня сомнение: как может эта птичка, так тяжело, неловко и плохо летающая, переноситься через огромное пространство и даже через море, чтобы провесть
зиму в теплом климате?
Никакому сомнению не подвержен отлет их на
зиму в теплые страны юга. Много читали и слышали мы от самовидцев, как перепелки бесчисленными станицами переправляются через Черное море и нередко гибнут в нем, выбившись из сил от противного ветра. Теперь предстоит вопрос: когда и где собираются они в такие огромные стаи? Очевидно, что у них должны быть где-нибудь сборные места, хотя во всех губерниях средней полосы России,
по всем моим осведомлениям, никто не замечал ни прилета, ни отлета, ни пролета перепелок.
Я слыхал также от достоверных людей, что перепелок нахаживали случайно
зимою, именно под наклоном густой, высокой травы, растущей
по межам и даже в сурочьих норах, изнутри всегда плотно затыкаемых самими сурками не близко к выходу; перепелки были живы, но находились в каком-то полусонном состоянии; будучи внесены в теплое жилье и посажены в клетку, они скоро принимались за корм и совсем оправлялись.
По моему мнению, найденные
зимой перепелки были поздыши или хворые: и те и другие не имели сил улететь или уйти вовремя и принуждены были зазимовать.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь, не оставляя запаса на
зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало в большом лесу: густая, постоянная тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
Эта охота имеет уже характер добыванья дичи и составляет переход к ловле тетеревов: весною на токах — поножами в силья, осенью — ковшами и пружками и, наконец,
зимою — накрываньем их посредством сети, называемой
по своей фигуре шатром.
Рябчиков ловят много сильями, которые называются пружки. Весь этот снаряд состоит из наклоненного сучка, к концу которого прикреплен волосяной силок, а позади повешен пучок рябины или калины, ибо рябчики большие охотники до этих ягод. Ловцы,
по большей части чуваши, черемисы и вотяки, запасаются ягодами с осени и продолжают ловлю во всю
зиму. Снаряд так устроен, что рябчик не может достать ягод, не просунув головы сквозь силок и не тронув сторожка, который держит древесный сук в наклоненном положении.
Как только наступит холодное и ненастное время, у ней начнут показываться белые перья, а серо-пестрые, летние, начнут вылезать, так что в начале ранней
зимы или в конце поздней осени она имеет не скажу красивый, но очень странный вид:
по белому полю кое-где рассыпаны букеты или пятна красно-желтых пестрых перьев.
Некоторые охотники утверждают, что дрозды не улетают на
зиму за море или в теплейший нашего климат, основываясь на том, что часто нахаживали их
зимою, изредка даже в немалом количестве, около незамерзающих ключей, но это ничего не доказывает, кроме того, что они могут выносить нашу
зиму: утки, без сомнения, отлетная птица, но
по речкам, не замерзающим
зимою, всегда найти кряковных и даже серых уток, которые на них зимуют.
По моему мнению, это утки поздних выводок — отсталые, запоздавшие к отлету
по каким-нибудь особенным обстоятельствам: точно такими же отсталыми могут быть и дрозды, находимые
зимой около родников.
Нельзя сказать, чтоб дрозды и с прилета были очень дики, но во множестве всякая птица сторожка, да и подъезжать или подкрадываться к ним, рассыпанным на большом пространстве,
по мелкому голому лесу или также
по голой еще земле, весьма неудобно: сейчас начнется такое чоканье, прыганье, взлетыванье и перелетыванье, что они сами пугают друг друга, и много их в эту пору никогда не убьешь, [Мне сказывал один достоверный охотник, что ему случилось в одну весьма холодную
зиму убить на родниках в одно поле восемнадцать дроздов рябинников, почти всех влет, но это дело другое] хотя с прилета и дорожишь ими.
Летом русак так же сер, как и беляк, и не вдруг различишь их, потому что летний русак отличается от летнего беляка только черным хвостиком, который у него несколько подлиннее, черною верхушкою ушей, большею рыжеватостью шерсти на груди и боках; но
зимой они не похожи друг на друга: беляк весь бел как снег, а у русака, особенно старого, грудь и брюхо несколько бледно-желтоваты,
по спине лежит довольно широкий, весьма красивый пестрый ремень из темных желтоватых и красноватых крапинок, в небольших завитках, или, точнее сказать, вихрях, похожий на крымскую крупную мерлушку.
Неточные совпадения
Знаком народу Фомушка: // Вериги двупудовые //
По телу опоясаны, //
Зимой и летом бос, // Бормочет непонятное, // А жить — живет по-божески:
Университетский вопрос был очень важным событием в эту
зиму в Москве. Три старые профессора в совете не приняли мнения молодых; молодые подали отдельное мнение. Мнение это,
по суждению одних, было ужасное,
по суждению других, было самое простое и справедливое мнение, и профессора разделились на две партии.
Это была сухая, желтая, с черными блестящими глазами, болезненная и нервная женщина. Она любила Кити, и любовь ее к ней, как и всегда любовь замужних к девушкам, выражалась в желании выдать Кити
по своему идеалу счастья замуж, и потому желала выдать ее за Вронского. Левин, которого она в начале
зимы часто у них встречала, был всегда неприятен ей. Ее постоянное и любимое занятие при встрече с ним состояло в том, чтобы шутить над ним.
— Не знаю, я не пробовал подолгу. Я испытывал странное чувство, — продолжал он. — Я нигде так не скучал
по деревне, русской деревне, с лаптями и мужиками, как прожив с матушкой
зиму в Ницце. Ницца сама
по себе скучна, вы знаете. Да и Неаполь, Сорренто хороши только на короткое время. И именно там особенно живо вспоминается Россия, и именно деревня. Они точно как…
Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в
зиму, ни в лето, отец, больной человек, в длинном сюртуке на мерлушках и в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя
по комнате, и плевавший в стоявшую в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в сердце»; вечный шарк и шлепанье
по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся в то время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев: вот бедная картина первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память.