Неточные совпадения
Но если вы увидите издали
голубей, сидящих на гуменном заборе или дереве, — это, без сомнения, клинтухи, то
есть дикие
голуби; подойдя ближе, вы удостоверитесь в том.
Болотный курахтан подразделяется на два вида, различающиеся между собою только величиною: большой курахтан вдвое больше малого; он телом
будет почти с молодого
голубя.
Ее называют курицей, а не курочкой в отличие от болотного коростелька, или погоныша, которого также иногда зовут болотною курочкой. — Болотная курица величиной
будет с молодого русского
голубя. Она вполне заслуживает название курицы, потому что всем своим складом совершенно на нее похожа, особенно носом; цветом она вся темно-зеленая, с весьма красивыми сизоватыми оттенками, испещрена мелкими белыми крапинками, особенно по нижней части шеи, по зобу и брюшку; спина и вообще верх гораздо темнее, а низ светлее.
Кроншнеп большого рода объемом своего тела
будет с тетеревиную курочку или дворовую курицу; кроншнеп средний несколько его меньше, а кроншнеп малый — гораздо меньше, не больше русского
голубя; последняя порода несравненно многочисленнее двух первых.
Величиною эта бойкая птичка
будет на взгляд несколько больше русского
голубя, но гораздо его мясистее: она
будет с цыпленка в полкурицы.
Рябчика во многих местах называют рябцом; имена эти он вполне заслуживает: он весь рябой, весь пестрый. Величиною рябчик, самый старый, немного больше русского
голубя, но
будет несколько покруглее и помясистее.
Диких
голубей три породы, но они так различны, что я о каждой
буду говорить особо, предварительно сказав несколько слов вообще о их свойствах.
Крестьяне никогда не
едят голубей и во многих деревнях не позволяют их стрелять.
Я старательно наблюдал за многими птицами; у некоторых
есть что-то похожее на целованье, но у
голубей оно совершается определеннее.
Когда же голубка захочет
поесть и порасправить свои усталые от долгого сиденья крылья,
голубь сейчас садится на ее место.
В продолжение всего этого времени отец и мать постоянно кормят их и
поят водою из собственного рта, для чего должны беспрестанно отлучаться от детей за кормом; покуда
голубята малы,
голубь и голубка улетают попеременно, а когда подрастут — оба вместе.
Голуби имеют замечательную способность, в которой превосходят они всех других птиц: набивать себе полон зоб всякого рода кормом и потом, прилетев домой, то
есть к своему гнезду, извергать всю эту пищу назад и кормить ею детей.
К тому времени, когда
голубята совершенно оперятся и начнут летать, как старые, уже
поспеют хлеба, и витютины с молодыми, соединясь в небольшие станички, каждый день, утро и вечер, проводят в хлебных полях.
Повторяю сказанное мною прежде, что его не вдруг различишь с чисто-сизым русским молодым
голубем, а старого он
будет несколько поменьше.
Из этого описания видно, что горлинки похожи перьями и величиною на египетских
голубей, [С которыми весьма охотно понимаются] даже в воркованье и тех и других
есть что-то сходное; впрочем, горлинки воркуют тише, нежнее, не так глухо и густо: издали воркованье горлиц похоже на прерываемое по временам журчанье отдаленного ручейка и очень приятно для слуха; оно имеет свое замечательное место в общем хоре птичьих голосов и наводит на душу какое-то невольное, несколько заунывное и сладкое раздумье.
Мне случалось много раз подходить близко к дереву, на котором находилось гнездо с
голубятами, даже влезать на него, и
голубь с голубкой не бросались на меня, как болотные кулики, не отводили в сторону, прикидываясь, что не могут летать, как то делают утки и тетеревиные курочки, —
голуби перелетывали робко с дерева на дерево, тоскливо повертываясь, подвигаясь или переступая вдоль по сучку, на котором сидели, беспрестанно меняя место и приближаясь к человеку по мере его приближения к детям; едва
были слышны какие-то тихие, грустные, ропотные, прерывающиеся звуки, не похожие на их обыкновенное воркованье.
Вальдшнеп, несмотря на длинные ноги, шею и нос, телом кругл и мясист, величиною
будет с крупного русского
голубя.
Его особенно смущал взгляд глаз ее скрытого лица, именно он превращал ее в чужую. Взгляд этот, острый и зоркий, чего-то ожидал, искал, даже требовал и вдруг, становясь пренебрежительным, холодно отталкивал. Было странно, что она разогнала всех своих кошек и что вообще в ее отношении к животным явилась какая-то болезненная брезгливость. Слыша ржанье лошади, она вздрагивала и морщилась, туго кутая грудь шалью; собаки вызывали у нее отвращение; даже петухи,
голуби были явно неприятны ей.
И ежели вы возразите, что так называемое"покойное проживание"представляет собой только кажущееся спокойствие, что в нем-то, пожалуй, и скрывается настоящая угроза будущему и что, наконец, басня о
голубе есть только басня и не все голуби возвращаются из поисков с перешибленными крыльями, то солидный человек и на это возражение в карман за словом не полезет.
Стояли тут и липы, и какие-то
голубые ели, и даже каштан; было много цветов, целые кусты роз, жасмину, а пространство между этими никогда, как мне казалось, не могущими согреться растениями заполнял изумительно ровный, изумительно зеленый газон.
Неточные совпадения
Городничий. А, черт возьми, славно
быть генералом! Кавалерию повесят тебе через плечо. А какую кавалерию лучше, Анна Андреевна, красную или
голубую?
Осталась я с золовками, // Со свекром, со свекровушкой, // Любить-голубить некому, // А
есть кому журить!
Прилетела в дом // Сизым
голубем… // Поклонился мне // Свекор-батюшка, // Поклонилася // Мать-свекровушка, // Деверья, зятья // Поклонилися, // Поклонилися, // Повинилися! // Вы садитесь-ка, // Вы не кланяйтесь, // Вы послушайте. // Что скажу я вам: // Тому кланяться, // Кто сильней меня, — // Кто добрей меня, // Тому славу
петь. // Кому славу
петь? // Губернаторше! // Доброй душеньке // Александровне!
Он взглянул на небо, надеясь найти там ту раковину, которою он любовался и которая олицетворяла для него весь ход мыслей и чувств нынешней ночи. На небе не
было более ничего похожего на раковину. Там, в недосягаемой вышине, совершилась уже таинственная перемена. Не
было и следа раковины, и
был ровный, расстилавшийся по целой половине неба ковер всё умельчающихся и умельчающихся барашков. Небо
поголубело и просияло и с тою же нежностью, но и с тою же недосягаемостью отвечало на его вопрошающий взгляд.
«Там видно
будет», сказал себе Степан Аркадьич и, встав, надел серый халат на
голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.