Неточные совпадения
Это не что иное, как целые озера, по большей
части мелкие, но иногда и глубокие, покрытые толстою и очень крепкою пленою, сотканною из корней болотных растений, кустов и
деревьев, растущих
в торфяном грунте.
Зарость или порость, то есть молодой лес приятен на взгляд, особенно издали. Зелень его листьев свежа и весела, но
в нем мало тени, он тонок и так бывает част, что сквозь него не пройдешь. Со временем большая
часть дерев посохнет от тесноты, и только сильнейшие овладеют всею питательностью почвы и тогда начнут расти не только
в вышину, но и
в толщину.
На ветвях
дерев,
в чаще зеленых листьев и вообще
в лесу живут пестрые, красивые, разноголосые, бесконечно разнообразные породы птиц: токуют глухие и простые тетерева, пищат рябчики, хрипят на тягах вальдшнепы, воркуют, каждая по-своему, все породы диких голубей, взвизгивают и чокают дрозды, заунывно, мелодически перекликаются иволги, [Иволги имеют еще другой, противоположный крик или визг, пронзительный и неприятный для уха.
В исходе марта начнет сильно пригревать солнышко, разогреется остывшая кровь
в косачах, проснется безотчетное стремление к совокуплению с самками, и самцы начинают токовать, то есть, сидя на
деревьях, испускать какие-то глухие звуки, изредка похожие на гусиное шипенье, а
чаще на голубиное воркованье или бормотанье, слышное весьма далеко
в тишине утренней зари, на восходе солнца.
— Когда тетеревята подрастут еще побольше и начнут понемногу мешаться, то уже
чаще, особенно если место голо, поднимаются целою выводкой и начинают садиться на
деревья: иногда на разные, а иногда все на одно большое
дерево; они садятся обыкновенно
в полдерева, на толстые сучья поближе к древесному стволу, и ложатся вдоль по сучку, протянув по нем шеи.
Вывод дроздят бывает довольно рано,
в первой половине июня, но они долго остаются
в гнезде и на сучьях выводного
дерева, пока не начнут летать, как старые; потом некоторое время держатся весьма скрытно
в частых и мелких лесных поростях; потом начинают небольшими станичками летать на ягоды, а потом уже к осени сваливаются
в большие станицы.
Вообще дрозды не дики, но они беспрестанно перелетывают с сучка на сучок, с
дерева на
дерево и всегда сидят так, что их не вдруг разглядишь
в чаще ветвей и листьев.
Вальдшнепы сидят крепко и плотно таятся
в корнях
дерев и кустов,
в частых, мелких поростях,
в крупной, высокой траве и очень любят лесные сырые опушки около озимей и небольшие овражки с рытвинами и водоеминами, густо поросшие таловыми кустами и молодыми ольхами, особенно если по овражку бежит речка или ручеек, а по берегам есть родниковые паточинки.
Промахи же случаются оттого, что логово зайца почти всегда защищено: оно прикрыто сучками и прутьями (когда он лежит под срубленной вершиною, что очень любит) или пеньками
дерев, завялой крупной травою, вообще каким-нибудь дрязгом, всегда находящимся
в корнях кустов или
в лесной
чаще.
Неточные совпадения
Так и Чичикову заметилось все
в тот вечер: и эта малая, неприхотливо убранная комнатка, и добродушное выраженье, воцарившееся
в лице хозяина, и поданная Платонову трубка с янтарным мундштуком, и дым, который он стал пускать
в толстую морду Ярбу, и фырканье Ярба, и смех миловидной хозяйки, прерываемый словами: «Полно, не мучь его», — и веселые свечки, и сверчок
в углу, и стеклянная дверь, и весенняя ночь, которая оттоле на них глядела, облокотясь на вершины
дерев, из
чащи которых высвистывали весенние соловьи.
Когда дорога понеслась узким оврагом
в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам
в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз,
в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами
в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались
в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых
дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
Забив весло
в ил, он привязал к нему лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей камням. От обрыва тянулась
чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив
дерево, Летика развел костер на обрыве. Двинулись тени и отраженное водой пламя;
в отступившем мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитым дымом, сверкая, дрожал воздух.
Снимок — мутный, не сразу можно было разобрать, что на нем —
часть улицы, два каменных домика, рамы окон поломаны, стекла выбиты, с крыльца на каменную площадку высунулись чьи-то ноги, вся улица засорена изломанной мебелью, валяется пианино с оторванной крышкой, поперек улицы — срубленное
дерево, клен или каштан, перед
деревом — костер, из него торчит крышка пианино, а пред костром,
в большом, вольтеровском кресле, поставив ноги на пишущую машинку, а винтовку между ног, сидит и смотрит
в огонь русский солдат.
Как, дескать, можно запускать или оставлять то и другое? Надо сейчас принять меры. И говорят только о том, как бы починить мостик, что ли, через канаву или огородить
в одном месте сад, чтоб скотина не портила
деревьев, потому что
часть плетня
в одном месте совсем лежала на земле.