Неточные совпадения
Если я ошибаюсь, то не по пристрастью к старине,
а, может быть, по недостаточным или ошибочным опытам над нынешними ружьями.
Для отысканья полного настоящего заряда я предлагаю следующий способ: сделать мерку, которой внутренняя ширина равнялась бы внутренней ширине ружейного ствола,
а глубина была бы в полтора раза против ширины;
если ружье с кремнем, то надобно прибавить столько лишнего пороха, сколько может поместиться на полке, для чего достаточно насыпать мерку пороху верхом,
а дроби в гребло;
если же ружье с пистоном, то насыпать мерку в гребло поровну и пороха и дроби.
Дунста особо не льют,
а отсевают из мелких сортов дроби,
если кто закажет; да он совсем и не нужен: им бить птицу только в самом близком расстоянии.
Стреляющим с шерстяными пыжами должно принять в соображение то, что их пыжи могут отодвигаться тяжестию дроби,
если дуло заряженного ружья будет обращено вниз, особенно на езде в тряском экипаже, что случается нередко;
а потому должно всегда ружье, давно заряженное шерстяными пыжами, пробовать шомполом и снова прибить верхний пыж, ежели он отодвинулся; то же надобно наблюдать с вырубленными, войлочными и шляпными пыжами, особенно
если они входят в дуло не натуге; с последними может случиться, что верхний пыж отодвинется, покосится и часть дроби сейчас высыплется, отчего последует неизбежный промах.
Только в стрельбе с подъезда к птице крупной и сторожкой, сидящей на земле,
а не на деревьях, собака мешает, потому что птица боится ее; но
если собака вежлива, [То есть не гоняется за птицей и совершенно послушна] то она во время самого подъезда будет идти под дрожками или под телегой, так что ее и не увидишь; сначала станет она это делать по приказанию охотника,
а потом по собственной догадке.
Если и поднимешь нечаянно, то редко убьешь, потому что не ожидаешь; с доброю собакой, напротив, охотник не только знает, что вот тут, около него, скрывается дичь, но знает, какая именно дичь; поиск собаки бывает так выразителен и ясен, что она точно говорит с охотником;
а в ее страстной горячности, когда она добирается до птицы, и в мертвой стойке над нею — столько картинности и красоты, что все это вместе составляет одно из главных удовольствий ружейной охоты.
Первое и важнейшее правило, чтоб у собаки был один хозяин и никто другой не заставлял ее повторять те уроки, которые она учит,
а потому весьма недурно,
если первый и даже второй год уже настоящей охоты она будет запираема или привязываема на цепочке или веревочке немедленно по возвращении с поля да и во все свободное время от охоты; впоследствии это сделается ненужным.
Неопытный стрелок, начинающий охотиться за дичью, должен непременно давать много пуделей уже потому, что не получил еще охотничьего глазомера и часто будет стрелять не в меру, то есть слишком далеко. Но смущаться этим не должно. Глазомер придет со временем,
а покуда его нет, надо стрелять на всяком расстоянии, не считая зарядов. Одним словом:
если прицелился, то спускай курок непременно.
5)
Если птица летит мимо, то, смотря по быстроте, надобно брать на цель более или менее вперед летящей птицы. Например, в гуся или журавля и вообще в медленно летящую птицу метить в нос или голову,
а в бекаса — на четверть и даже на полторы четверти вперед головы.
Если скажем, что болотная птица та, которая не только выводится, но и живет постоянно в болоте, то, кроме болотных кур, погонышей, бекасов, дупелей и гаршнепов, все остальное многочисленное сословие куликов и куличков не живeт в болоте,
а только выводит детей; некоторые из них даже и гнезда вьют на сухих берегах рек и речек.
Вода в родниковых ямках, которые иногда бывают довольно глубоки, хотя не имеет видимого течения,
а только сочится, остается и летом свежею и холодною, особенно
если зачерпнуть ее поглубже.
Дупель так сходен перьями и складом с бекасом, что их не вдруг даже различишь,
если не обратишь внимания на разность в величине и не увидишь хлупи или брюшка, которое у дупеля не белое,
а серо-пестрое.
На расстоянии шестидесяти шагов дупеля не убьешь наповал бекасиною дробью даже 8-м нумером или по крайней мере редко,
а только поранишь: он унесет дробь очень далеко и
если не умрет скоро, то долго будет хворать и скрываться в самых глухих болотных местах.
Если болотные кулики не будут истреблены в первый раз или по неуменью стрелять, или по излишней горячности охотника, то в другой раз сделаются гораздо осторожнее: налетают близко только сначала,
а потом возьмут такой вepx, что их не достанешь и утиною дробью, да и летают над охотником лишь несколько куликов,
а остальные все посядут кругом в безопасном расстоянии.
Зуйком, вероятно, назвал его народ по юркости и проворству,
а может быть, и по крику, с которым он всегда летает над водою и который похож,
если хотите, на учащенное произношение слова зуй-зуй-зуй.
Если мне случалось как-нибудь нечаянно подойти к их станичке близко, так, что они меня не видели и продолжали беззаботно бегать, доставать из грязи корм,
а иногда отдыхать, стоя на одном месте, то я подолгу любовался ими, даже не один раз уходил прочь, не выстрелив из ружья…
Если случится застать болотную курицу на месте проходимом, то она сейчас уйдет в непроходимое; застрелить ее, как дупеля или коростеля из-под собаки, — величайшая редкость; скорее убить, увидев случайно, когда она выплывет из камыша или осоки, чтоб перебраться на другую сторону болотного озерка, прудового материка или залива, к чему иногда ее принудить посредством собаки,
а самому с ружьем подстеречь на переправе.
Очень редко по берегам их растет мелкий кустарник.
Если взглянуть на такую реку, извивающуюся по степи, с высокого места, что случается довольно редко, то представится необыкновенное зрелище: точно на длинном бесконечном снурке, прихотливо перепутанном, нанизаны синие яхонты в зеленой оправе, перенизанные серебряным стеклярусом: текущая вода блестит, как серебро,
а неподвижные омуты синеют в зеленых берегах, как яхонты.
3) Озера лесные, имеющие вид мрачный и цвет темный,
если берега их не болотисты,
а. сухи,
если крупный лес со всех сторон плотною стеною обступает воду; окруженные же иногда на далекое пространство топкими, даже зыбкими болотами, на которых растет только редкий и мелкий лес, они имеют воду почти обыкновенного цвета.
Есть средство устраивать пруды особенным способом, захватив полую воду, текущую обыкновенно весной по какому-нибудь оврагу или долочку, в которых летом не бывает капли воды; в это летнее время перегораживают поперек овраг или долочек — выкопав его,
если надобно, поглубже — крепкою плотиною с прочно устроенным спуском,
а иногда и без спуска, для стока полой воды; весною она наполнит овраг или выкопанный дол,
а излишняя вода пойдет стороною, или через верх, или в поднятые затворы спуска, который запирается наглухо, когда станет сходить водополье.
Если он найдет гнездо ее с яйцами или только что вылупившимися утятами, то гнездо разроет и растаскает, яйца выпьет (как говорят) или по крайней мере перебьет,
а маленьких утят всех передушит.
Еще большую горячность показывает утка к своим утятам:
если как-нибудь застанет ее человек плавающую с своею выводкой на открытой воде, то утята с жалобным писком, как будто приподнявшись над водою, — точно бегут по ней, — бросаются стремглав к ближайшему камышу и проворно прячутся в нем, даже ныряют,
если пространство велико,
а матка, шлепая по воде крыльями и оглашая воздух особенным, тревожным криком, начнет кружиться пред человеком, привлекая все его внимание на себя и отводя в противоположную сторону от детей.
Если хлебное поле близко от пруда или озера, где подрастали молодые и растили новые перья старые утки, то они начнут посещать хлеба сначала по земле и проложат к ним широкие тропы,
а потом станут летать стаями.
Нырки всегда довольно сыты,
а осенью бывают даже очень жирны; мясо их было бы сочно, мягко и вкусно,
если б не пахло сильно рыбой.
Если же везде сухо, то степные пожары производят иногда гибельные опустошения: огонь, раздуваемый и гонимый ветром, бежит с неимоверною быстротою, истребляя на своем пути все, что может гореть: стога зимовавшего в степях сена, лесные колки, [Колком называется, независимо от своей фигуры, всякий отдельный лес; у псовых охотников он носит имя острова] даже гумна с хлебными копнами,
а иногда и самые деревни.
Если лето дождливо, то роскошная растительность сохраняет свою свежесть до начала июля и достигает великолепных размеров; но
если июнь сух, то к концу его травы начинают сохнуть,
а ковыль развивать понемногу свои пуховые нити.
Русские туземцы только сушат полевую клубнику для продажи и для употребления во время поста,
а все азиатские племена приготовляют из нее пастилу, которая бывает очень вкусна,
если сделана из отборных спелых ягод: она известна под именем татарской пастилы.
Если вдруг выпадет довольно глубокий снег четверти в две, пухлый и рыхлый до того, что нога зверя вязнет до земли, то башкирцы и другие азиатские и русские поселенцы травят, или, вернее сказать, давят, в большом числе русаков не только выборзками, но и всякими дворными собаками,
а лис и волков заганивают верхами на лошадях и убивают одним ударом толстой ременной плети, от которой, впрочем, и человек не устоит на ногах.
Эти бугорки,
а иногда порядочные бугры,
если семейство сурков велико, составляются первоначально из чернозема,
а потом, по мере углубления норы, заметываются выгребаемою лапами сурков глиною и даже галькой и потому краснеются издали, покуда плотно не обрастут чилизником и бобовником] сидят они на задних лапках, как медвежата, и громким свистом перекликаются между собою.
Пешком подойти к ней не возможно,
а,
если местность будет благоприятна, как-нибудь подползти оврагом, подкрасться из-за бугра, нежатого хлеба или стога сена.
Если попадется слишком длинная змея, железница или медяница, то он расклюет ее носом на несколько частей и проглотит; небольших змей и ужей глотает целиком, наперед несколько раз подбросив ужа или змею очень высоко вверх; то же делает журавль с ящерицами и лягушками: вероятно, он хочет (инстинктивно) прежде их убить,
а потом съесть.
Когда выведутся журавлята, то старики уводят их в нежатый хлеб или в луга, где растут кусты и высокая трава;
если же луга выкосят, то журавли скрываются с молодыми в мелком лесу, кустах и камышах уремы,
а иногда в лесных опушках.
Если же повозка едет скоро и стрепет видит, что его догоняют, он поднимается и, отлетев несколько сажен,
а иногда и шагов, садится на землю и через несколько времени также возвращается опять на дорогу.
Вообще стрепет сторожек,
если стоит на ногах или бежит, и смирен,
если лежит, хотя бы место было совершенно голо: он вытянет шею по земле, положит голову в какую-нибудь ямочку или впадинку, под наклонившуюся травку, и думает, что он спрятался; в этом положении он подпускает к себе охотника (который никогда не должен ехать прямо,
а всегда около него и стороною) очень близко, иногда на три и на две сажени.
Хвостовые перья сверху пестрые,
а снизу почти белые; над хвостом, под коричневыми длинными перьями, уже с половины спины лежат ярко-белые перья с небольшими копьеобразными крапинками; на шее, под горлышком, перышки светлы, даже белесоваты; глаза небольшие, темные, шея длиною в три вершка; нос темно-рогового цвета, довольно толстый, загнутый книзу, в два вершка с половиною; крылья очень большие, каждое длиною в две четверти с вершком,
если мерить от плечевого сустава до конца последнего пера; хвост коротенький; ноги в четверть длиною, пальцы соразмерные; цвет кожи на ногах темный, пальцы еще темнее, ногти совсем черные, небольшие и крепкие.
Если и наткнешься как-нибудь нечаянно, объезжая берега пруда, озера или речного плеса, на большую станицу степных куликов, то хорошо,
если удастся и один раз в них выстрелить; надобно, чтобы места были очень обширны и привольны и чтобы стая кроншнепов пересела на другой берег или другое место после вашего выстрела,
а не улетела совсем.
Во второй раз куропатки вылетают гораздо ближе, часто не все вдруг,
а по две, по три разом: тогда
если удастся разбить стаю, они лежат смирно и вылетают из-под ног собаки.
Если в первый раз ястреб испугается и пролетит мимо, то уже никогда не станет брать коростелей. Разумеется, это случается с ястребами молодыми, гнездарями (вынутыми из гнезд и выкормленными в клетке),
а старые, или слетки, уже заловившие на воле, не испугаются коростелиного щекотанья.
Надобно заметить, что перепелки пропадают не вдруг,
а постепенно. Быв смолоду перепелятником, то есть охотником травить перепелок ястребом, я имел случай много раз наблюдать за постепенностью их отлета.
Если б я был только ружейным охотником, я никогда бы не мог узнать этого обстоятельства во всей подробности: стал ли бы я ежедневно таскаться за одними перепелками в такое драгоценное для стрельбы время?
Если одному копчику удастся поймать птичку, то он сейчас уносит добычу к детям,
а другой остается и продолжает плавать над человеком, ожидая и себе поживы.
Уремы другого рода образуются по рекам, которых нельзя причислить к рекам средней величины, потому что они гораздо меньше, но в то же. время быстры и многоводны; по рекам, протекающим не в бесплодных, песчаных,
а в зеленых и цветущих берегах, по черноземному грунту, там редко встретишь вяз, дуб или осокорь, там растет березник, осинник и ольха; [Ольха самое чивое к росту дерево; она любит почву сырую и обыкновенно густо растет по берегам небольших речек и ручьев,
если же грунт болотист, то покрывает и гористые скаты.
Подъехать в меру на санях или дрожках редко удавалось по неудобству местности, и я подкрадывался к глухарям из-за деревьев;
если тетерева совершенно не видно и стрелять нельзя, то я подбегал под самое дерево и спугивал глухаря, для чего иногда жертвовал одним выстрелом своего двуствольного ружья,
а другим убивал дорогую добычу в лет, целя по крыльям; но для этого нужно, чтоб дерево было не слишком высоко.
Тетеревята вообще сидят очень крепко,
а пересевших собака переловит всех,
если к тому поважена.
— Когда тетеревята подрастут еще побольше и начнут понемногу мешаться, то уже чаще, особенно
если место голо, поднимаются целою выводкой и начинают садиться на деревья: иногда на разные,
а иногда все на одно большое дерево; они садятся обыкновенно в полдерева, на толстые сучья поближе к древесному стволу, и ложатся вдоль по сучку, протянув по нем шеи.
Если снег не мелок (
а мы езжали до глубокого снега] то на одной лошади далеко не уедешь.
Первый, самый употребительный, состоит в том, что без всякой церемонии выкраивают из черного крестьянского сукна нечто, подобное тетереву, набивают шерстью или сенной трухой, из красненького суконца нашивают на голове брови,
а по бокам из белой холстины две полоски и, наконец, натычут в хвост обыкновенных тетеревиных косиц,
если они есть: впрочем, дело обходится и без них.
Третий неудобен потому, что надобно уменье набивать чучелы; притом они всегда выходят менее настоящих тетеревов,
а нужно, чтоб они были больше и виднелись издали, да и хищные птицы — орлы, беркуты и ястреба-гусятники нередко вцепляются в них и уносят,
если они воткнуты на присады,
а не привязаны (таким образом убил я однажды огромного беркута).
Если на приезде сидят несколько тетеревов, то охотник обыкновенно бьет нижнего,
а верхние нередко сидят, смотрят на упавшего и кудахчут, как будто переговариваясь и удивляясь: отчего он свалился?
От гнезд с яйцами, особенно от детей, старые дрозды бывают еще смирнее, или, вернее сказать, смелее, и
если не налетают на охотника, то по крайней мере не улетают прочь,
а только перепархивают с сучка на сучок, с дерева на дерево, немилосердно треща и чокая и стараясь отвести человека в другую сторону.
Высыпки бывают иногда так многочисленны, что даже опытный и хладнокровный охотник смутится и растеряется,
а молодой, горячий просто с ума сойдет, и
если к этому присоединится собака, которая гоняется за птицей, то в несколько минут распугается и разлетится бог знает куда сотенная высыпка Когда случится нечаянно наткнуться на высыпку, вальдшнепы вдруг начнут вскакивать, производя довольно сильный шум крыльями и мелькая во всех направлениях: впереди, с боков и даже сзади.