Неточные совпадения
Славный Моро [Моро Жан Виктор (1761–1813) — французский полководец, сражался под началом Наполеона; после конфликта с ним уехал в 1805 г. в Америку; восемь лет спустя вернулся в Европу и в
мундире русского генерала воевал против наполеоновской армии.], поспешая с берегов Миссисипи на помощь Европе, восставшей против своего победителя, не мог проехать мимо уженья трески, не посвятив ему нескольких часов, драгоценных для ожидавшего его вооруженного мира, — так страстно любил он эту охоту!
Берлинский король, надев
русский мундир, спешит в Варшаву обнимать своего врага, императора австрийского, в благодатном присутствии Николая, в то время как он, отщепленец от единой спасающей церкви, предлагает свою помощь римскому владыке.
Они проехали деревню Рыконты мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших
русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Неточные совпадения
Старый полинялый
мундир напоминал воина времен Анны Иоанновны, [Анна Иоанновна (1693–1740) —
русская царица.] а в его речи сильно отзывался немецкий выговор.
Потом он служил в Польше, где тоже заставлял
русских крестьян совершать много различных преступлений, за что тоже получил ордена и новые украшения на
мундир; потом был еще где-то и теперь, уже расслабленным стариком, получил то дававшее ему хорошее помещение, содержание и почет место, на котором он находился в настоящую минуту.
Он служил на Кавказе, где он получил этот особенно лестный для него крест за то, что под его предводительством тогда
русскими мужиками, обстриженными и одетыми в
мундиры и вооруженными ружьями со штыками, было убито более тысячи людей, защищавших свою свободу и свои дома и семьи.
Он был поляк и католик, но служил сначала в
русской военной службе, а затем по лесному ведомству, откуда и вышел в отставку «корпуса лесничих штабс — капитаном, с
мундиром и пенсией».
В описываемую нами эпоху, когда ни одно из смешных и, конечно, скоропреходящих стремлений людей, лишенных серьезного смысла, не проявлялось с нынешнею резкостью, когда общество слепо верило Белинскому, даже в том, например, что «самый почтенный
мундир есть черный фрак
русского литератора», добрые люди из деморализованных сынов нашей страны стремились просто к добру.