Неточные совпадения
Из рассказов их и разговоров с другими я узнал,
к большой моей радости, что доктор Деобольт не нашел никакой чахотки у моей матери, но зато нашел другие важные болезни, от которых и начал было лечить ее; что лекарства ей очень помогли сначала, но что потом она стала очень тосковать о детях и доктор принужден был ее отпустить; что он дал ей лекарств на всю зиму, а весною приказал пить кумыс, и что для этого мы
поедем в какую-то прекрасную
деревню, и что мы с отцом и Евсеичем будем там удить рыбку.
Наконец гости уехали, взяв обещание с отца и матери, что мы через несколько дней приедем
к Ивану Николаичу Булгакову в его
деревню Алмантаево, верстах в двадцати от Сергеевки, где гостил Мансуров с женою и детьми. Я был рад, что уехали гости, и понятно, что очень не радовался намерению
ехать в Алмантаево; а сестрица моя, напротив, очень обрадовалась, что увидит маленьких своих городских подруг и знакомых: с девочками Мансуровыми она была дружна, а с Булгаковыми только знакома.
Неточные совпадения
— Мы здесь не умеем жить, — говорил Петр Облонский. — Поверишь ли, я провел лето в Бадене; ну, право, я чувствовал себя совсем молодым человеком. Увижу женщину молоденькую, и мысли… Пообедаешь, выпьешь слегка — сила, бодрость. Приехал в Россию, — надо было
к жене да еще в
деревню, — ну, не поверишь, через две недели надел халат, перестал одеваться
к обеду. Какое о молоденьких думать! Совсем стал старик. Только душу спасать остается.
Поехал в Париж — опять справился.
Проработав всю весну и часть лета, он только в июле месяце собрался
поехать в
деревню к брату.
Приезд его на Кавказ — также следствие его романтического фанатизма: я уверен, что накануне отъезда из отцовской
деревни он говорил с мрачным видом какой-нибудь хорошенькой соседке, что он
едет не так, просто, служить, но что ищет смерти, потому что… тут, он, верно, закрыл глаза рукою и продолжал так: «Нет, вы (или ты) этого не должны знать! Ваша чистая душа содрогнется! Да и
к чему? Что я для вас! Поймете ли вы меня?..» — и так далее.
«Осел! дурак!» — думал Чичиков, сердитый и недовольный во всю дорогу.
Ехал он уже при звездах. Ночь была на небе. В
деревнях были огни. Подъезжая
к крыльцу, он увидел в окнах, что уже стол был накрыт для ужина.
Шестнадцатого апреля, почти шесть месяцев после описанного мною дня, отец вошел
к нам на верх, во время классов, и объявил, что нынче в ночь мы
едем с ним в
деревню. Что-то защемило у меня в сердце при этом известии, и мысль моя тотчас же обратилась
к матушке.