Итак, все мое детское общество, кроме приезжавших иногда маленьких гостей Княжевичей и Мансуровых, с которыми мы
очень много играли и резвились, ограничивалось обществом моей милой сестрицы, которая, становясь умнее с каждым днем, могла уже более разделять все мои наклонности, впечатления и забавы.
Неточные совпадения
В этот раз, как и во
многих других случаях, не поняв некоторых ответов на мои вопросы, я не оставлял их для себя темными и нерешенными, а всегда объяснял по-своему: так обыкновенно поступают дети. Такие объяснения надолго остаются в их умах, и мне часто случалось потом, называя предмет настоящим его именем, заключающим в себе полный смысл, — совершенно его не понимать. Жизнь, конечно, объяснит все, и узнание ошибки бывает часто
очень забавно, но зато бывает иногда
очень огорчительно.
Народ окружал нас тесною толпою, и все были так же веселы и рады нам, как и крестьяне на жнитве;
многие старики протеснились вперед, кланялись и здоровались с нами
очень ласково; между ними первый был малорослый, широкоплечий, немолодой мужик с проседью и с такими необыкновенными глазами, что мне даже страшно стало, когда он на меня пристально поглядел.
Такое объяснение, на которое понадобилось еще
много новых объяснений,
очень меня озадачило.
Ефрем с Федором сейчас ее собрали и поставили, а Параша повесила
очень красивый, не знаю, из какой материи, кажется, кисейный занавес; знаю только, что на нем были такие прекрасные букеты цветов, что я
много лет спустя находил большое удовольствие их рассматривать; на окошки повесили такие же гардины — и комната вдруг получила совсем другой вид, так что у меня на сердце стало веселее.
Много будет нам хлопот: дети
очень избалованы».
Половина скамеек была занята мальчиками разных возрастов; перед ними лежали на столах тетрадки, книжки и аспидные доски; ученики были пребольшие, превысокие и
очень маленькие,
многие в одних рубашках, а
многие одетые, как нищие.
Мать и мы с сестрицей
очень ему обрадовались, но отец был невесел;
многие башкирцы и все припущенники, то есть жители Киишек и Тимкина, объявили спор и дачу обошли черными (спорными) столбами: обмежеванье белыми столбами означало бесспорность владения.
Я был тогда
очень правдивый мальчик и терпеть не мог лжи; а здесь я сам видел, что точно прилгал
много на Шехеразаду.
Хотя Александра Ивановна, представляя в доме некоторым образом лицо хозяйки,
очень хорошо знала, что это бессовестная ложь, хотя она вообще хорошо знала чурасовское лакейство и сама от него
много терпела, но и она не могла себе вообразить, чтоб могло случиться что-нибудь похожее на случившееся с нами.
Дарья Васильевна, старая и глухая сплетница, хотя и добродушная женщина, не чувствовала унизительности своего положения, а
очень неглупая и добрая по природе Александра Ивановна, конечно, не понимавшая вполне
многих высоких качеств своей благодетельницы и не умевшая поставить себя в лучшее отношение,
много испытывала огорчений, и только дружба Миницких и моих родителей облегчала тягость ее положения.
Хотя я
много читал и еще больше слыхал, что люди то и дело умирают, знал, что все умрут, знал, что в сражениях солдаты погибают тысячами,
очень живо помнил смерть дедушки, случившуюся возле меня, в другой комнате того же дома; но смерть мельника Болтуненка, который перед моими глазами шел, пел, говорил и вдруг пропал навсегда, — произвела на меня особенное, гораздо сильнейшее впечатление, и утонуть в канавке показалось мне гораздо страшнее, чем погибнуть при каком-нибудь кораблекрушении на беспредельных морях, на бездонной глубине (о кораблекрушениях я
много читал).
Пересыхающая во
многих местах речка Берля, запруженная навозною плотиной, без чего летом не осталось бы и капли воды, загнившая, покрытая какой-то пеной, была
очень некрасива, к тому же берега ее были завалены целыми горами навоза, над которыми тянулись ряды крестьянских изб; кое-где торчали высокие коромыслы колодцев, но вода и в них была мутна и солодковата.
Помню также, что оба мои дяди, и даже Кальпинская с Лупеневской,
много пили пива и наливок и к концу обеда были
очень навеселе.
Словоохотливый хозяин долго и
много говорил в этом роде;
многого я не понимал, но мать говорила, что все было
очень умно и зло.
Я думал уж о форме плана // И как героя назову; // Покамест моего романа // Я кончил первую главу; // Пересмотрел всё это строго; // Противоречий
очень много, // Но их исправить не хочу; // Цензуре долг свой заплачу // И журналистам на съеденье // Плоды трудов моих отдам; // Иди же к невским берегам, // Новорожденное творенье, // И заслужи мне славы дань: // Кривые толки, шум и брань!
Княгиня
очень много говорила и по своей речивости принадлежала к тому разряду людей, которые всегда говорят так, как будто им противоречат, хотя бы никто не говорил ни слова: она то возвышала голос, то, постепенно понижая его, вдруг с новой живостью начинала говорить и оглядывалась на присутствующих, но не принимающих участия в разговоре особ, как будто стараясь подкрепить себя этим взглядом.
Неточные совпадения
Хотя и взяточник, но ведет себя
очень солидно; довольно сурьёзен; несколько даже резонёр; говорит ни громко, ни тихо, ни
много, ни мало.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских
много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом…
очень,
очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень
много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Бобчинский и Добчинский, оба низенькие, коротенькие,
очень любопытные; чрезвычайно похожи друг на друга; оба с небольшими брюшками; оба говорят скороговоркою и чрезвычайно
много помогают жестами и руками. Добчинский немножко выше и сурьезнее Бобчинского, но Бобчинский развязнее и живее Добчинского.
Очень может статься, что
многое из рассказанного выше покажется читателю чересчур фантастическим. Какая надобность была Бородавкину делать девятидневный поход, когда Стрелецкая слобода была у него под боком и он мог прибыть туда через полчаса? Как мог он заблудиться на городском выгоне, который ему, как градоначальнику, должен быть вполне известен? Возможно ли поверить истории об оловянных солдатиках, которые будто бы не только маршировали, но под конец даже налились кровью?
Депутация, хотя и вызванная по инициативе Алексея Александровича, представляла
много неудобств и даже опасностей, и Алексей Александрович был
очень рад, что застал ее в Москве.