Неточные совпадения
Кажется, господа доктора в самом начале
болезни дурно лечили меня и наконец залечили почти до смерти, доведя до совершенного ослабления пищеварительные органы; а может быть, что мнительность, излишние опасения страстной
матери, беспрестанная перемена лекарств были причиною отчаянного положения, в котором я находился.
Только впоследствии узнал я из разговоров меня окружавших людей, что
мать сделалась больна от телесного истощения и душевных страданий во время моей
болезни.
Моя продолжительная
болезнь, медленное выздоровление и потом нездоровье
матери были тому причиной.
К
матери моей пришло еще более крестьянских баб, чем к отцу крестьян: одни тоже с разными просьбами об оброках, а другие с разными
болезнями.
Мать отвечала очень почтительно, что напрасно матушка и сестрица беспокоятся о нашем кушанье и что одного куриного супа будет всегда для нас достаточно; что она потому не дает мне молока, что была напугана моей долговременной
болезнью, а что возле меня и сестра привыкла пить постный чай.
Мать отвечала ему, как мне рассказывали, что теперешняя ее
болезнь дело случайное, что она скоро пройдет и что для поездки в Оренбург ей нужно несколько времени оправиться.
Слышал я также, как моя
мать просила и молила со слезами бабушку и тетушку не оставить нас, присмотреть за нами, не кормить постным кушаньем и, в случае нездоровья, не лечить обыкновенными их лекарствами: гарлемскими каплями и эссенцией долгой жизни, которыми они лечили всех, и стариков и младенцев, от всех
болезней.
Мать отвечала, что я привык к ней во время своей продолжительной
болезни.
Из рассказов их и разговоров с другими я узнал, к большой моей радости, что доктор Деобольт не нашел никакой чахотки у моей
матери, но зато нашел другие важные
болезни, от которых и начал было лечить ее; что лекарства ей очень помогли сначала, но что потом она стала очень тосковать о детях и доктор принужден был ее отпустить; что он дал ей лекарств на всю зиму, а весною приказал пить кумыс, и что для этого мы поедем в какую-то прекрасную деревню, и что мы с отцом и Евсеичем будем там удить рыбку.
Наконец все стало мне ясно: я захворал от волнения и усталости, моя
болезнь всех перепугала, а
мать привела в отчаяние.
Споры, однако, продолжались, отец не уступал, и все, чего могла добиться
мать, состояло в том, что отец согласился не выходить в отставку немедленно, а отложил это намерение до совершенного выздоровления
матери от будущей
болезни, то есть до лета.
Но моя
мать была довольна, что уехала из Багрова: она не любила его и всегда говорила, что все ее
болезни происходят от низкого и сырого местоположения этой деревни.
Надеюсь, что ты застанешь Арину Васильевну живою и что в день Покрова Божией
Матери, то есть сегодня, она почувствует облегчение от
болезни».
После этого долго шли разговоры о том, что бабушка к Покрову просила нас приехать и в Покров скончалась, что отец мой именно в Покров видел страшный и дурной сон и в Покров же получил известие о
болезни своей
матери.
От него я узнал, что все гости и родные на другой же день моей
болезни разъехались; одна только добрейшая моя крестная
мать, Аксинья Степановна, видя в мучительной тревоге и страхе моих родителей, осталась в Багрове, чтоб при случае в чем-нибудь помочь им, тогда как ее собственные дети, оставшиеся дома, были не очень здоровы.
Сначала он из одного чувства сострадания занялся тою новорожденною слабенькою девочкой, которая не была его дочь и которая была заброшена во время
болезни матери и, наверно, умерла бы, если б он о ней не позаботился, — и сам не заметил, как он полюбил ее.
Поплелись наши страдальцы кой-как; кормилица-крестьянка, кормившая кого-то из детей во время
болезни матери, принесла свои деньги, кой-как сколоченные ею, им на дорогу, прося только, чтобы и ее взяли; ямщики провезли их до русской границы за бесценок или даром; часть семьи шла, другая ехала, молодежь сменялась, так они перешли дальний зимний путь от Уральского хребта до Москвы.
Неточные совпадения
Но кроме того, как ни тяжелы были для
матери страх
болезней, самые
болезни и горе в виду признаков дурных наклонностей в детях, — сами дети выплачивали ей уже теперь мелкими радостями за ее горести.
И, схватив за руку Дунечку так, что чуть не вывернул ей руки, он пригнул ее посмотреть на то, что «вот уж он и очнулся». И
мать и сестра смотрели на Разумихина как на провидение, с умилением и благодарностью; они уже слышали от Настасьи, чем был для их Роди, во все время
болезни, этот «расторопный молодой человек», как назвала его, в тот же вечер, в интимном разговоре с Дуней, сама Пульхерия Александровна Раскольникова.
И когда она являлась на работах, приходя к Раскольникову, или встречалась с партией арестантов, идущих на работы, — все снимали шапки, все кланялись: «Матушка, Софья Семеновна,
мать ты наша, нежная,
болезная!» — говорили эти грубые клейменые каторжные этому маленькому и худенькому созданию.
— Ах, эта
болезнь! Что-то будет, что-то будет! И как он говорил с тобою, Дуня! — сказала
мать, робко заглядывая в глаза дочери, чтобы прочитать всю ее мысль и уже вполовину утешенная тем, что Дуня же и защищает Родю, а стало быть, простила его. — Я уверена, что он завтра одумается, — прибавила она, выпытывая до конца.
Кабанова. Поверила бы я тебе, мой друг, кабы своими глазами не видала да своими ушами не слыхала, каково теперь стало почтение родителям от детей-то! Хоть бы то-то помнили, сколько
матери болезней от детей переносят.