Неточные совпадения
Теперь надобно
рассказать, куда привезли меня: это был дом старинных друзей моего отца и
матери, Максима Дмитрича и Елизаветы Алексеевны Княжевичей, которые прежде несколько лет жили в Уфе, где Максим Дмитрич служил губернским прокурором (вместе с моим отцом) и откуда он переехал, также прокурором, на службу в Казань.
Евсеич
рассказал нам, что барыня воротилась одна из села Алексеевского, в девяноста верстах от Казани по почтовому тракту, что барин остался там с барышней, которая нездорова, и что
мать моя прискакала на почтовых, в легкой ямской повозке, с одной горничной и одним человеком.
С горькими слезами
рассказал я
матери все происходившее со мной со времени внезапного ее отъезда.
Мать моя принуждена была ночевать в Мурзихе; боясь каждой минуты промедления, она сама ходила из дома в дом по деревне и умоляла добрых людей помочь ей,
рассказывала свое горе и предлагала в вознаграждение все, что имела.
— Не нахожу слов и не беру на себя
рассказать, что чувствовал я, когда вошла ко мне моя
мать.
Перепуганный и сжалившийся директор, обрадованный, что
мать моя по крайней мере не умерла (чего он очень опасался, как сам
рассказывал после), подтвердил приказание Камашеву, чтобы мою
мать всегда пускать в больницу, куда она сейчас и уехала.
Мне
рассказывали после, что не только
мать, которая невыразимо терзалась, глядя на меня, но и отец, тетка и все, кто около меня были, сами надрывались от слез, смотря на мои мучительные слезы и рыданья.
Они не принимали более воспитанников, но Упадышевский
рассказал им мою историю и столько наговорил доброго обо мне и моем семействе, что молодые люди, убежденные его просьбами, согласились сделать исключение для моей
матери и принять меня в число своих воспитанников.
Мать заставила меня
рассказать весь год моей гимназической жизни со всеми мельчайшими подробностями и в продолжение рассказа часто говорила моему отцу: «Видишь ли, Тимофей Степаныч, я не ошиблась в Григории Иваныче.
Но когда я с полною откровенностью подробно
рассказал о моем пребывании и образе жизни в доме моего наставника, моя
мать очень призадумалась и казалась недовольною.
Григорий Иваныч хмурился и, не одобряя никаких страстных моих порывов, доказывал мне очевидный вред излишества всяких ощущений; в то же время он сожалел обо мне и успокоивал меня, говоря, что моя
мать гораздо легче примет это происшествие, нежели я думаю; что наша разлука и без того была неизбежна и что мое второе письмо, содержание которого я ему
рассказал, изгладит неприятное впечатление первого.
Наконец, заметив, что я перестал храпеть,
мать тихо сказала моему отцу: «Надобно
рассказать обо всем Сереже; ведь он ничего не знает».
—
Мать рассказывает, что не знала, брать ли с тебя деньги, которые ты давеча ей предложил за месячное твое содержание. Ввиду этакого гроба не только не брать, а, напротив, вычет с нас в твою пользу следует сделать! Я здесь никогда не был и… вообразить не могу, что здесь можно жить.
Дедушку с бабушкой мне также хотелось видеть, потому что я хотя и видел их, но помнить не мог: в первый мой приезд в Багрово мне было восемь месяцев; но
мать рассказывала, что дедушка был нам очень рад и что он давно зовет нас к себе и даже сердится, что мы в четыре года ни разу у него не побывали.
При жизни
мать рассказала Евсею несколько сказок. Рассказывала она их зимними ночами, когда метель, толкая избу в стены, бегала по крыше и всё ощупывала, как будто искала чего-то, залезала в трубу и плачевно выла там на разные голоса. Мать говорила сказки тихим сонным голосом, он у неё рвался, путался, часто она повторяла много раз одно и то же слово — мальчику казалось, что всё, о чём она говорит, она видит во тьме, только — неясно видит.
Неточные совпадения
Когда няня вошла в детскую, Сережа
рассказывал матери о том, как они упали вместе с Наденькой, покатившись с горы, и три раза перекувырнулись.
Когда вечер кончился, Кити
рассказала матери о разговоре ее с Левиным, и, несмотря на всю жалость, которую она испытала к Левину, ее радовала мысль, что ей было сделано предложение.
На прошлой неделе Кити
рассказала матери свой разговор во время мазурки с Вронским.
Приехав с утренним поездом в Москву, Левин остановился у своего старшего брата по
матери Кознышева и, переодевшись, вошел к нему в кабинет, намереваясь тотчас же
рассказать ему, для чего он приехал, и просить его совета; но брат был не один.
Княжна подошла к своей
матери и
рассказала ей все; та отыскала меня в толпе и благодарила. Она объявила мне, что знала мою
мать и была дружна с полдюжиной моих тетушек.