Неточные совпадения
В числе других
предметов, вместе с русским языком, в среднем
классе преподавалась грамматика славянского языка, составленная самим преподавателем, Николаем Мисаиловичем Ибрагимовым, поступившим также из Московского университета; он же был не только учителем российской словесности, но и математики в средних
классах.
Только у одного Ибрагимова, в
классе русской словесности и славянской грамматики, я оставался по-прежнему отличным учеником, потому что горячо любил и
предмет учения и учителя.
В
классах у Ибрагимова его сочинения на заданные
предметы иногда не уступали моим, и, несмотря на некоторое пристрастие ко мне, два раза Ибрагимов публично сказал, что на этот раз он не знает, чьему сочинению отдать преимущество: моему или Дмитриева?
Неточные совпадения
— А мы его в первый
класс подготовим; пожалуй, и в других
предметах дальше пойдем. Например, дроби и все такое…
Мы остались и прожили около полугода под надзором бабушки и теток. Новой «власти» мы как-то сразу не подчинились, и жизнь пошла кое-как. У меня были превосходные способности, и, совсем перестав учиться, я схватывал
предметы на лету, в
классе, на переменах и получал отличные отметки. Свободное время мы с братьями отдавали бродяжеству: уходя веселой компанией за реку, бродили по горам, покрытым орешником, купались под мельничными шлюзами, делали набеги на баштаны и огороды, а домой возвращались позднею ночью.
Он был груб, глуп и строг, преподавал по своему
предмету одни только «правила», а решение задач сводилось на переписку в тетрадках; весь
класс списывал у одного или двух лучших учеников, и Сербинов ставил отметки за чистоту тетрадей и красоту почерка.
Еще в Житомире, когда я был во втором
классе, был у нас учитель рисования, старый поляк Собкевич. Говорил он всегда по — польски или по — украински, фанатически любил свой
предмет и считал его первой основой образования. Однажды, рассердившись за что-то на весь
класс, он схватил с кафедры свой портфель, поднял его высоко над головой и изо всей силы швырнул на пол. С сверкающими глазами, с гривой седых волос над головой, весь охваченный гневом, он был похож на Моисея, разбивающего скрижали.
Наутро я пошел в гимназию, чтобы узнать об участи Кордецкого. У Конахевича — увы! — тоже была переэкзаменовка по другому
предмету. Кордецкий срезался первый. Он вышел из
класса и печально пожал мне руку. Выражение его лица было простое и искренне огорченное. Мы вышли из коридора, и во дворе я все-таки не удержался: вынул конверт.