Пользуясь правом директора, я не позволил никому, кроме играющих актеров, присутствовать на этой репетиции, но в самое то время, когда Александр Панаев
в роли генерала вел со мною сцену, я заметил, что двери отворились и Балясников, сопровождаемый Кузминским, Кинтером, Зыковым и другими, вошел с насмешливым и наглым видом и стал перед самою сценою.
Неточные совпадения
До сих пор вижу перед собой актера Михайла Калмыкова
в главной
роли старого колбасника; до сих пор слышу, как актер Прытков поет с гитарой, то есть разевает рот, а за кулисами пела вместо него актриса Марфуша Аникиева...
Я выучил наизусть виденные мною на сцене пиесы и находил время, незаметно для моего воспитателя, разыгрывать перед самим собою все
роли в вышесказанных пиесах, для чего запирался
в своей комнате или уходил
в пустые, холодные антресоли.
Я должен признаться, что Ибрагимов слишком много мною занимался
в сравнении с другими воспитанниками и что мое самолюбие, подстрекаемое и удовлетворяемое его отзывами перед целым классом, играло
в этом деле не последнюю
роль.
Я не мог тогда, особенно сначала, видеть недостатков Плавильщикова и равно восхищался им и
в трагедиях, и
в комедиях, и
в драмах; но как он прожил
в Казани довольно долго, поставил на сцену много новых пиес, между прочим комедию свою «Бобыль», имевшую большой успех, и даже свою трагедию «Ермак», не имевшую никакого достоинства и успеха, и сыграл некоторые
роли по два и по три раза, — то мы вгляделись
в его игру и почувствовали, что он гораздо выше
в «Боте», чем
в «Дмитрие Самозванце»,
в «Досажаеве», чем
в «Магомете»,
в «Отце семейства», чем
в «Рославе».
Торжеством
в искусстве чтения были у Плавильщикова
роли Тита
в «Титовом милосердии» и особенно пастора
в «Сыне любви».
Исполнение этой последней
роли привело меня
в совершенное изумление.
И
в самом деле, он играл
роль пастора превосходно.
Как же скоро я услышал Плавильщикова
в лучших его
ролях, я понял
в одно мгновение, чего хотел
в моем чтении Григорий Иваныч.
Я не помню названия и содержания этой пиесы, разумеется нелепо-детской, но помню, что играл
в ней две
роли: какого-то пустынника старика —
в первых двух действиях, и какого-то атамана разбойников —
в третьем, причем был убит из пистолета.
В первой пиесе я играл
роль старого Доблестина, а молодого Доблестина — Александр Панаев.
В этой пиесе есть маленькая
роль генерала, бывшего некогда обольстителем Эйлалии; он встречается нечаянно с Мейнау и его женой, Эйлалия падает
в обморок, а муж вызывает генерала на дуэль и убивает его из пистолета.
Александр Панаев, так неудачно сыгравший молодого Доблестина, мало участвовал
в театральных представлениях, оставаясь, однако,
в числе актеров; но когда он узнал, что мы намерены разыграть «Мейнау», то упросил меня дать ему
роль генерала.
Я обещал даже, что
в случае сильного восстания откажусь от
роли Мейнау.
Движимый горячею дружбою и оскорбленный
в моем директорском достоинстве, я грозно отвечал: «что этого никогда не будет и что они вмешиваются не
в свое дело, и что если они не хотят меня слушаться, то я отказываюсь от
роли Мейнау и не хочу участвовать
в театре».
Но каково было поражение для меня и Панаева, когда, приехав на другой день
в университет, мы узнали, что еще вчера труппа актеров выбрала Балясникова своим директором, что он играет
роль генерала, а моя
роль отдана Дмитриеву.
Если б я, поступя справедливо, отдал
роль генерала другому, — не играть бы было Балясникову генерала, не являться
в блестящих эполетах!
Актеры предлагали мне опять вступить
в их труппу, но я не забыл еще сделанного мне оскорбления и отвечал: «Я вам не нужен, у вас есть Дмитриев, который прекрасно играет мои
роли».
В самом деле, успех Дмитриева
в этой
роли был гораздо блистательнее моего, хотя существовала небольшая партия, которая утверждала, что я играл Неизвестного лучше, что Дмитриев карикатурен и что только некоторые, сильные места были выражены им хорошо; что я настоящий актер, что я хорош на сцене во всем от начала до конца, от первого до последнего слова.
Как изменилася Татьяна! // Как твердо
в роль свою вошла! // Как утеснительного сана // Приемы скоро приняла! // Кто б смел искать девчонки нежной // В сей величавой, в сей небрежной // Законодательнице зал? // И он ей сердце волновал! // Об нем она во мраке ночи, // Пока Морфей не прилетит, // Бывало, девственно грустит, // К луне подъемлет томны очи, // Мечтая с ним когда-нибудь // Свершить смиренный жизни путь!
Самым интересным человеком в редакции и наиболее характерным для газеты Самгин, присмотревшись к сотрудникам, подчеркнул Дронова, и это немедленно понизило в его глазах значение «органа печати». Клим должен был признать, что
в роли хроникера Дронов на своем месте. Острый взгляд его беспокойных глаз проникал сквозь стены домов города в микроскопическую пыль буднишной жизни, зорко находя в ней, ловко извлекая из нее наиболее крупные и темненькие пылинки.
Ольга, как всякая женщина в первенствующей роли, то есть
в роли мучительницы, конечно, менее других и бессознательно, но не могла отказать себе в удовольствии немного поиграть им по-кошачьи; иногда у ней вырвется, как молния, как нежданный каприз, проблеск чувства, а потом, вдруг, опять она сосредоточится, уйдет в себя; но больше и чаще всего она толкала его вперед, дальше, зная, что он сам не сделает ни шагу и останется неподвижен там, где она оставит его.
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя
в голове, — один из тех людей, которых
в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не
в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту
роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Когда мы мним, что счастию нашему нет пределов, что мудрые законы не про нас писаны, а действию немудрых мы не подлежим, тогда являются на помощь законы средние, которых
роль в том и заключается, чтоб напоминать живущим, что несть на земле дыхания, для которого не было бы своевременно написано хотя какого-нибудь закона.
Это важно», говорил себе Сергей Иванович, чувствуя вместе с тем, что это соображение для него лично не могло иметь никакой важности, а разве только портило
в глазах других людей его поэтическую
роль.
Вронский был
в эту зиму произведен
в полковники, вышел из полка и жил один. Позавтракав, он тотчас же лег на диван, и
в пять минут воспоминания безобразных сцен, виденных им
в последние дни, перепутались и связались с представлением об Анне и мужике-обкладчике, который играл важную
роль на медвежьей охоте; и Вронский заснул. Он проснулся
в темноте, дрожа от страха, и поспешно зажег свечу. ― «Что такое?
Он знал очень хорошо, что
в глазах этих лиц
роль несчастного любовника девушки и вообще свободной женщины может быть смешна; но
роль человека, приставшего к замужней женщине и во что бы то ни стало положившего свою жизнь на то, чтобы вовлечь ее
в прелюбодеянье, что
роль эта имеет что-то красивое, величественное и никогда не может быть смешна, и поэтому он с гордою и веселою, игравшею под его усами улыбкой, опустил бинокль и посмотрел на кузину.