Неточные совпадения
Он поставил мою кровать между кроватями Кондырева и Мореева, которые были гораздо старше меня и оба считались самыми степенными и в то же
время неуступчивыми
учениками; он поручил меня под их защиту, и по их милости никто из шалунов не смел подходить к моей постели.
Он рассказал нам, что Яковкин до сих пор только исправляет должность директора гимназии и что ходят по городу слухи, будто директором будет богатый тамошний помещик Лихачев, и что теперь самое удобное
время поместить меня в гимназию своекоштным
ученикам, потому что Яковкин и весь совет на это согласен, и что, может быть, будущий директор посмотрит на это дело иначе и заупрямится.
Я поступил опять в те же нижние классы, из которых большая часть моих прежних товарищей перешла в средние и на место их определились новые
ученики, которые были приготовлены хуже меня;
ученики же, не перешедшие в следующий класс, были лентяи или без способностей, и потому я в самое короткое
время сделался первым во всех классах, кроме катехизиса и краткой священной истории.
Директором гимназии точно был определен помещик Лихачев; но своекоштные
ученики долго его и в глаза не знали, потому что он посещал гимназию обыкновенно в обеденное
время, а в классы и не заглядывал.
Товарищи ли мои были совсем другие мальчики, чем прежде, или я сделался другим — не знаю, только я не замечал этого, несносного прежде, приставанья или тормошенья
учеников; нашлись общие интересы, родилось желание сообщаться друг с другом, и я стал ожидать с нетерпением того
времени, когда надо ехать в гимназию.
По счастию, в это
время занимался мною дома Григорий Иваныч (по случаю отсутствия Ивана Ипатыча); он объяснил мне «Введение в славянскую грамматику», в котором излагался взгляд на грамматику общую; без объяснения я понял бы этот взгляд так же плохо, как и другие
ученики.
Наступил июнь и
время экзаменов. Я был отличным
учеником во всех средних классах, которые посещал, но как в некоторые я совсем не ходил, то и награждения никакого не получил; это не помешало мне перейти в высшие классы. Только девять
учеников, кончив курс, вышли из гимназии, а все остальные остались в высшем классе на другой год.
Ни чиновники, ни воспитанники не уважали его, и еще до отъезда моего на последнюю вакацию, во
время обеда, когда директор ходил по столовой зале, он был публично осмеян
учениками, раздраженными за дурную кашу, в которой кто-то нашел кусок свечного сала.
За несколько дней до возвращения моего с Григорьем Иванычем из Аксакова, когда в гимназии собрались уже почти все
ученики, какой-то отставной военный чиновник, не знаю почему называвшийся квартермистром, имевший под своею командой всех инвалидов, служивших при гимназии, прогневался на одного из них и стал его жестоко наказывать палками на заднем дворе, который отделялся забором от переднего и чистого двора, где позволялось играть и гулять в свободное
время всем воспитанникам.
Учителя были также подвигнуты таким горячим рвением
учеников и занимались с ними не только в классах, но во всякое свободное
время, по всем праздничным дням.
Это было самое прибыльное занятие, и за летнее
время ученики часто обеспечивали свое существование на целую зиму. Ученики со средствами уезжали в Крым, на Кавказ, а кто и за границу, но таких было слишком мало. Все, кто не скапливал за лето каких-нибудь грошовых сбережений, надеялись только на продажу своих картин.
Неточные совпадения
И был он похож на того рассеянного
ученика, который глядит в книгу, но в то же
время видит и фигу, подставленную ему товарищем.
Он так привык теряться в этом, // Что чуть с ума не своротил // Или не сделался поэтом. // Признаться: то-то б одолжил! // А точно: силой магнетизма // Стихов российских механизма // Едва в то
время не постиг // Мой бестолковый
ученик. // Как походил он на поэта, // Когда в углу сидел один, // И перед ним пылал камин, // И он мурлыкал: Benedetta // Иль Idol mio и ронял // В огонь то туфлю, то журнал.
Учитель встречал детей молчаливой, неясной улыбкой; во всякое
время дня он казался человеком только что проснувшимся. Он тотчас ложился вверх лицом на койку, койка уныло скрипела. Запустив пальцы рук в рыжие, нечесанные космы жестких и прямых волос, подняв к потолку расколотую, медную бородку, не глядя на
учеников, он спрашивал и рассказывал тихим голосом, внятными словами, но Дронов находил, что учитель говорит «из-под печки».
— Ты что не играешь? — наскакивал на Клима во
время перемен Иван Дронов, раскаленный докрасна, сверкающий, счастливый. Он действительно шел в рядах первых
учеников класса и первых шалунов всей гимназии, казалось, что он торопится сыграть все игры, от которых его оттолкнули Туробоев и Борис Варавка. Возвращаясь из гимназии с Климом и Дмитрием, он самоуверенно посвистывал, бесцеремонно высмеивая неудачи братьев, но нередко спрашивал Клима:
Клим улыбнулся, внимательно следя за мягким блеском бархатных глаз; было в этих глазах нечто испытующее, а в тоне Прейса он слышал и раньше знакомое ему сознание превосходства учителя над
учеником. Вспомнились слова какого-то антисемита из «Нового
времени»: «Аристократизм древней расы выродился у евреев в хамство».