Неточные совпадения
Мы опять потащились на
своих лошадях, сначала в Симбирскую губернию, где
взяли сестру и брата, и потом пустились за Волгу, в Новое Аксаково, где оставалась новорожденная сестра Аннушка.
Дня через три после
своего возвращения Камашев вызвал меня из фронта на средину залы и сказал мне довольно длинное поучение на следующую тему: что дурно быть избалованным мальчиком, что очень нехорошо пользоваться пристрастным снисхождением начальства и не быть благодарным правительству, которое великодушно
взяло на себя немаловажные издержки для моего образования.
На заре шестеро молодцов, рыбаков по промыслу, выросших на Каме и привыкших обходиться с нею во всяких ее видах, каждый с шестом или багром, привязав за спины нетяжелую поклажу, перекрестясь на церковный крест,
взяли под руки обеих женщин, обутых в мужские сапоги, дали шест Федору, поручив ему тащить чуман, то есть широкий лубок, загнутый спереди кверху и привязанный на веревке, взятый на тот случай, что неравно барыня устанет, — и отправились в путь, пустив вперед самого расторопного из
своих товарищей для ощупывания дороги.
Мать моя дала сто рублей
своим провожатым, то есть половину
своих наличных денег, но честные люди не захотели ими воспользоваться; они
взяли по синенькой на брата (по пяти рублей ассигнациями).
Евсеич свил мне две лесы, волос в двадцать каждую, навязал толстые крючки, привязал лесы к крепким удилищам и,
взяв еще
свою удочку, повел меня в сад на
свое секретное место, которое он называл «золотым местечком».
Наконец, это так надоело ему, что он написал к
своей матери, и она скоро совсем
взяла его из гимназии.
Мы узнали, что он поехал жениться в деревню к
своей невесте, Настасье Петровне Елагиной, что через месяц после свадьбы они приедут в Казань, наймут особый дом и тогда уже
возьмут нас к себе и что до тех пор будет заниматься нами Григорий Иваныч.
Взять было не трудно, но убедить Григорья Иваныча нарушить
свое намерение, единожды принятое, — казалось невозможностью, которая увеличивалась еще тем обстоятельством, что он был не только товарищ, но и короткий приятель с Иваном Ипатычем.
Она решилась приехать в Казань по зимнему пути: во-первых, для того, чтобы взглянуть
своими глазами на мое житье, и, во-вторых, для того, чтобы употребить все усилия к убеждению Григорья Иваныча
взять меня к себе.
— С Иваном Ипатычем не обошлось без неприятных объяснений; он обижался и тем, что мать перевезла меня на
свою квартиру, и тем, что
взяла другого доктора.
Мать моя очень обрадовалась этому обстоятельству: она и без того не оставила бы меня у Ивана Ипатыча, но тогда ей было бы гораздо труднее, даже невозможно, убедить Григорья Иваныча
взять меня к себе прямо от
своего приятеля.
Он ни за что не согласился
взять за меня деньги, но предложил, чтобы наем квартиры и стол мы держали пополам, а для большего удобства я имел
свой особый чай; все прочие издержки, как его, так и мои, разумеется, каждый из нас производил на
свой счет.
Я не стану распространяться о том, как устроивала
свое городское житье моя мать, как она
взяла к себе
своих сестер, познакомилась с лучшим казанским обществом, делала визиты, принимала их, вывозила
своих сестер на вечера и на балы, давала у себя небольшие вечера и обеды; я мало обращал на них внимания, но помню, как во время одного из таких обедов приехала к нам из Москвы первая наша гувернантка, старуха француженка, мадам Фуасье, как влетела она прямо в залу с жалобою на извозчиков и всех нас переконфузила, потому что все мы не умели говорить по-французски, а старуха не знала по-русски.
— Да, да, прощай! — проговорил Левин, задыхаясь от волнения и, повернувшись,
взял свою палку и быстро пошел прочь к дому. При словах мужика о том, что Фоканыч живет для души, по правде, по-Божью, неясные, но значительные мысли толпою как будто вырвались откуда-то иззаперти и, все стремясь к одной цели, закружились в его голове, ослепляя его своим светом.
Неточные совпадения
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь
свои… «то советую тебе
взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Г-жа Простакова. Подите ж с Богом. (Все отходят.) А я уж знаю, что делать. Где гнев, тут и милость. Старик погневается да простит и за неволю. А мы
свое возьмем.
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву
свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами…
Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
Возьмем в пример несчастный дом, каковых множество, где жена не имеет никакой сердечной дружбы к мужу, ни он к жене доверенности; где каждый с
своей стороны своротили с пути добродетели.
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна,
взяли ее в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над
своим.