Горячее сердце

Те же, Градобоев и Сидоренко.

Градобоев (садясь на ступени крыльца). До бога высоко, а до царя далёко. Так я говорю?

Голоса. Так, Серапион Мардарьич! Так, ваше высокоблагородие.

Градобоев. А я у вас близко, значит, я вам и судья.

Голоса. Так, ваше высокоблагородие! Верно, Серапион Мардарьич.

Градобоев. Как же мне вас судить теперь? Ежели судить вас по законам…

1-й голос. Нет, уж за что же, Серапион Мардарьич!

Градобоев. Ты говори, когда тебя спросят, а станешь перебивать, так я тебя костылем. Ежели судить вас по законам, так законов у нас много… Сидоренко, покажи им, сколько у нас законов.

Сидоренко уходит и скоро возвращается с целой охапкой книг.

Вон сколько законов! Это у меня только, а сколько их еще в других местах! Сидоренко, убери опять на место!

Сидоренко уходит.

И законы всё строгие; в одной книге строги, а в другой еще строже, а в последней уж самые строгие.

Голоса. Верно, ваше высокоблагородие, так точно.

Градобоев. Так вот, друзья любезные, как хотите: судить ли мне вас по законам, или по душе, как мне бог на сердце положит.

Сидоренко возвращается.

Голоса. Суди по душе, будь отец, Серапион Мардарьич.

Градобоев. Ну, ладно. Только уж не жаловаться, а коли вы жаловаться… Ну, тогда уж…

Голоса. Не будем, ваше высокоблагородие.

Градобоев (Жигунову). Пленные есть?

Жигунов. Ночью понабрали, ваше высокоблагородие, — за безобразие, — двое портных, сапожник, семь человек фабричных, приказный да купецкий сын.

Градобоев. Купеческого сына запереть в чулан да сказать отцу, чтоб выручить приходил и выкуп приносил; приказного отпустить, а остальных… Есть у нас работа на огороде?

Жигунов. Есть. Человека два нужно.

Градобоев. Так отбери двоих поздоровее, отправь на огород, а тех в арестантскую, им резолюция после.

Жигунов с арестантами уходит.

Какие еще дела? Подходите по одному!

1-й мещанин. Деньги вашему высокоблагородию, по векселю.

Градобоев. Вот и ладно, одно дело с плеч долой. Сидоренко, положи в стол! (Отдает деньги Сидоренке).

Сидоренко. Много у нас, ваше высокоблагородие, этих самых денег накопилось, не разослать ли их по почте?

Градобоев. Посылать еще! Это что за мода! Наше дело взыскать, вот мы и взыскали. Кому нужно, тот сам приедет, — мы ему и отдадим; а то рассылать еще, Россия-то велика! А коли не едет, значит, ему не очень нужно.

Подходит 2-й мещанин.

Тебе что?

2-й мещанин. Векселек вам! Не платит.

Градобоев (приняв вексель). Сидоренко, сунь его за зеркало.

Сидоренко уходит.

2-й мещанин. Да как же за зеркало?

Градобоев. А то куда ж его? В рамку, что ль, вставить? У меня там не один твой, векселей тридцать торчит. Вот встречу как-нибудь твоего должника, скажу, чтоб поплатился.

2-й мещанин. А если он…

Градобоев. А если он… а если ты станешь еще разговаривать, так видишь. (Показывает костыль). Пошел прочь! (Увидав 3-го мещанина). А, друг любезный, ты здесь! Долги платить — денег нет, а на пьянство есть: вексель на тебя другой год за зеркалом торчит, заплесневел давно, а ты пьянствуешь. Ступай в сени, дожидайся! Вот я тебе вексель-то на спину положу, да костылем и стану взыскание производить.

3-й мещанин. Явите божескую милость, ваше высокоблагородие! Достатки наши вам известные… помилосердуйте!

Градобоев. Вот я те помилосердую, ступай. (Заметив Силана). Эй ты, дядя! Иди за мной в комнаты! С тобой у нас большой разговор будет. (Прочим). Ну, с богом. Некогда мне теперь судить вас. Кому что нужно, приходите завтра. (Уходит с Силаном).

Все расходятся. Входит Гаврило с холстинным мешком за плечами.