Дорогами Карны. Повесть-сказка

Ярослава Казакова

Обычная студентка впервые в жизни попадает на раскопки, и там начинается такое… Книга не претендует на историческую достоверность. Персонажи и события вымышлены. Совпадения случайны.

Глава 14

Мои мысли вернулись к кургану Дубравки, и воображение отчётливо нарисовало его. Закрыв глаза, я попыталась мысленно воспроизвести каждую деталь — прерывистый шелест ветра, заполошные крики птиц, медвяно-горькие запахи трав, цвет неба и предзакатных облаков, медленно ползущих друг за другом. Я словно бы очутилась там снова.

Стоя на значительном отдалении от холмика, которого уже не существовало в реальности, я боковым зрением уловила какое-то движение. Резко повернув голову, я ничего там не увидела.

Медленно, словно бы исподволь, меня начал охватывать тот зеленовато-чёрный, холодный ужас, и я зажмурилась. Открыв глаза, я чуть не закричала. Прямо передо мной, шагах в пятнадцати, стояла девушка в одеянии бордово-пурпурного цвета наподобие того, что носили древне-римские воины, но длиннее. Хоть она и смотрела прямо на меня, лица её я не разглядела. Зато хорошо рассмотрела тёмно-русые, длинные волосы. Ветер трепал их, словно войсковое знамя. У меня в тот момент не было никаких сомнений в том, кому они принадлежали.

— Дубравка! — Крикнула я, что было силы, но из горла рвалось только слабое шипение.

Прокашлявшись, я попыталась крикнуть вновь, и снова ничего не вышло.

Страх мой почему-то испарился. Мне начало казаться, что я непременно должна докричаться до девушки, иначе произойдёт что-то непоправимое. Набрав побольше воздуха, я приготовилась крикнуть ещё раз, но тут произошло нечто совсем уж непредвиденное.

Слух мой неожиданно резанул чей-то совершенно дурацкий смех. Девушка плавно растворилась в воздухе, а перед глазами снова возник не очень ровный, белый потолок моей комнаты. Окно было по случаю жары распахнуто и днём, и ночью, в него задувал лёгкий предрассветный ветерок, и вместе с желанной прохладой в комнату врывался пьяный хохот соседа и его собутыльников.

Видимо, благоверная дяди Жени уехала к родителям, а он, как всегда, устроил по случаю её отъезда свою «фирменную» попойку. Обычно они с приятелями дули своё пойло всю ночь, а к утру их начинало тянуть на разговоры и свершения. Вот, и сейчас, сгрудившись у нашего общего забора, мужики живо обсуждали пьяными голосами какую-то глобальную проблему, связанную со стареньким «Запорожцем» гостеприимного хозяина и периодически кого-то из них раздирал припадок идиотского хохота. Да, уж, действительно обхохочешься. Они бы ещё к дырявому тазику мотор приделали — и вперёд, к звёздам!

— Нахалы! — Вклинился в пьяный разговор злой, писклявый голосок. — Нормальным людям спать не даёте совсем! — Это моя маман в очередной раз воспитывала пьянчуг.

Как ей охота? На меня в таких случаях наваливалась апатия, и возмущаться я могла только про себя, да, и то как-то вяло.

— А те чё надо? — Ответил ей обладатель того самого дурацкого смеха. — Те чё, не налили, что ль, орёшь ты тут ни свет, ни заря? — Снова приступ безудержного веселья.

— Женя, если ты сейчас же не уймёшь своих друзей… — Многозначительная пауза.

И мама, и сосед знают уже, что за этим последует. Дальше матушка пригрозит рассказать всё его жене, тот по сюжету дико испугается, уведёт друзей в дом, а поздним утром, едва разлепив глаза, притащится с букетом самых лучших цветов из своего сада (тазиком абрикосов, ведром груш или чего ещё в зависимости от периода времени). Только бы мать молчала.

Потом, расставляя в вазочке цветы или поедая вкуснейшие фрукты (соседские всегда вкуснее!) мы со смехом обсуждали жизнь этой странной семьи. Папа делал вид, что ревнует маму к соседу, та, зардевшись, отмахивалась. В общем, было здорово, и с нами был папа, а сейчас…

Из глаз неожиданно полились слёзы. Раньше я думала, что выражение «слёзы в три ручья» — метафора. Сейчас убедилась в обратном.

Мать всё переругивалась с гостями соседа, но я уже ничего не слышала. Мне было всё равно. Боль затопила меня и, пытаясь найти выход, хлестала горячими струями из моих глаз. Я не успевала вытирать эти струи, такими они были обильными. Через несколько минут я уже умывалась своими слезами.

«Как же так? О, Боги, как же так?! — Стучало в моём раздербаненном на части мозгу. — Я так хотела сестрёнку или братика, но этот ребёнок отнял у меня папу! Как же так? Ну, как же это так?!»

Я плакала очень тихо. Даже не думала, что умею так плакать. Кажется, в тот предрассветный час я так вымочила подушку, как ей никогда ещё ни от кого не доставалось.

Остаток лета мы с матерью провели без эксцессов, но и особой теплоты в наших отношениях не наблюдалось. Моё психическое состояние, как мне тогда показалось, стабилизировалось. По крайней мере, не было больше ни приступов ярости, ни странных ночей, сопровождаемых криками и приказаниями. У меня не повернётся язык сказать «ночей, сопровождаемых кошмарными сновидениями», потому как в те разы и сновидений-то никаких не было. Когда я просыпалась, в голове был чистый лист, словно бы и не снилось ничего.

Учебный год начался неожиданно. Это всегда так: события, которые отвратить никак невозможно, всегда самые неожиданные. Кажется, что у тебя до учебного года (экзаменов, защиты курсовой, планового медосмотра и пр.) ещё полно времени. Вдруг — бах! — событие уже наступило, а ты, как всегда, не готов. В наших краях каждый раз так наступает зима. Все знают, что она непременно наступит, но она всегда приходит неожиданно. И начинается: трамваи не ходят из-за обледенения проводов, отопление в высотных домах не подаётся вовремя, с уборкой снега не справляются и т.д., и т. п.

В последний день каникул я в панике металась по школьному базару, скупая всё, что подвернётся под руку. Я всегда любила, чтобы у меня были чистые тетрадки, разноцветные ручки, линеечка, новые фломастеры. Это был первый год, когда на нашем рынке массово появились китайские товары, яркие, нарядные, недорогие. О такой мелочи, как качество мы тогда не задумывались, не было привычки, а зря.

Новые фломастеры мои оказались вначале слишком яркими, пропечатывали две страницы, а потом очень быстро скопытились. Разноцветные ручки потекли и перепачкали мои аккуратные конспекты. Некоторые тетради быстро разлезлись на отдельные листы. Словом, качество оказалось соответствующим цене.

Неожиданно меня подбросило на сидении автомобиля так, что я чуть не ударилась головой о потолок.

Фломастеры! Сегодня утром, когда я собиралась на работу, мне пришлось выслушать целый концерт по поводу фломастеров, которые высохли и больше не желали писать. Ария исполнялась ёперной певицей по имени Ярослава. Она начала ныть про фломастеры, едва разлепив глаза.

Следом выяснилось, что у бедной девочки нет также карандашей, красок, ручек… Она сыпала обвинениями в мой адрес, а я с трудом удерживала себя в рамках. Этому ребёнку доставляет удовольствие заставить меня почувствовать себя плохой матерью, дурой, лентяйкой… В общем, чтобы она замолчала и перестала действовать на нервы, я пообещала вернуться домой с целым ящиком канцтоваров.

Мне всегда было интересно, какой осёл придумал словосочетание «радость материнства»? Да, и можно ли назвать это словосочетанием? Ведь в словосочетании слова должны, как минимум, сочетаться между собой, а радость, если и имеет отношение к материнству, то весьма и весьма отдалённое.

Суровые будни материнства — да, жертвы материнства — безусловно, подвиг материнства — да, да и ещё раз да! Женщины, которые рожают по многу детей, действительно матери-героини. Раньше я не понимала этого выражения. Теперь, имея собственную дочь, прекрасно понимаю. Ещё, я не менее прекрасно теперь знаю, что данный вид героизма не для меня. С одним ребёнком с ума можно сойти, а с двумя-тремя… Нет, даже думать об этом не желаю!

Как хорошо, что моей «наследницей» занимается любящая бабушка! Только благодаря ей я могу спокойно работать, делать карьеру, заниматься собой, ни на что не отвлекаясь. Не представляю, как бы я работала, если бы приходилось водить Ярославу, например, в детский сад. Это же бесконечные проблемы, болячки, дурости в виде заучивания глупейших стишков, придирки воспиталок по поводу и без!..

Работать мне было бы некогда, так и сидела бы на больничном и в отпуске без содержания. Проклятые детсады вечно закрываются то на ремонт, то на карантин, то ещё на что-нибудь, лишь бы не принимать детей. Дети заражаются друг от друга всеми мыслимыми и немыслимыми инфекциями и не могут туда ходить, даже когда эти, с позволения сказать, учреждения работают….

Через мои «заботливые руки» прошло много незадачливых мамочек. Вроде бы и желание работать у них есть, и все данные, а как устроятся, и понеслось — то ребёнок заболел, то садик закрылся. Наученная горьким опытом, я всегда интересуюсь теперь, есть ли у претендентки на должность маленькие дети, и с кем они будут оставаться. После слова «садик», произносимого обычно нежно-мечтательным, сюсюкающим голоском, я под любым предлогом заканчиваю собеседование и прощаюсь с соискательницей. Навеки. Мечтательницам-идеалисткам не место в торговле строительными материалами, это сугубо практическая сфера, а если взрослая тётенька всерьёз полагается на нежно любимый всеми «садик», она законченная мечтательница.

Конец ознакомительного фрагмента.