Щуки в море

Ярослав Васильевич Ворон, 2023

Что делает русский человек, накормив с утра медведя и поиграв на балалайке, тем более если этот русский – Стихиаль? Конечно же, заботится о справедливости в своём мире и прогрессе – в мире друзей! Да, Страж Вихрей, Страж Драконов, Ледяная Дева и Лесная Сестра когда-то были одинокими партизанами, но теперь у них есть друзья в ином мире – симпатичном, но пока очень бедном. И есть ученики, так что орден Лесных Сестёр в России – уже решённое дело…

Глава 2. Семь Нполеонов

12–17 сентября 2005

А когда, сквозь волны фимиама,

Хор гремит, ликуя и грозя,

Смотрят в душу строго и упрямо

Те же неизбежные глаза.

А. Ахматова

— Даша, ты на машине? — удивилась Алина. — Что за радость — искать в центре парковку, когда можно просто появиться?

— Я же не знала, есть ли у тебя в кабинете кто-нибудь, — смутилась юная Лесная Сестра. — Извини, что я к тебе на работу, не хотелось при Нате. Она — наставница и подружка, а мне сейчас нужен совет друга.

— Вот как? То-то я смотрю — ты чем-то сильно озабочена. Что случилось?

— Не могу я быть Лесной Сестрой, — устало выдохнула Даша. — Не тяну! Хочется стать обычной девушкой, понимаешь? Мне и обывательская-то взрослость с трудом даётся — даже машину регистрировать побоялась бы идти одна, без Виктора. Всю жизнь то папа решал, то вы четверо держали последний год, и всё нормально было. И вдруг — советник средневекового князя, и уже на меня надеются, а не я? Не справлюсь же! Боюсь…

— Ну и? — усмехнулась Ледяная Дева. — По всем канонам жанра я сейчас должна изречь, что это твой долг, что судьба или ещё какой хозяин не спрашивает, хочешь ты или нет, и твой удел — рваться поглубже да корячиться порастопыристее, да с гордой улыбкой? А вот не дождёшься! От меня — точно такого мазохизма не дождёшься, я никогда не сбегу в Долг, потому что Долг — шаг назад с пути Свободы. В послушание, в присягу, в то же материнство… Кстати, всё это благородный труд, и я никогда не посмею смотреть на таких людей свысока — они идут тем путём, который по силам, главное, что идут. Но ты-то можешь — лететь! Не задавай себе вопрос: «Что я должна?» «К чему я стремлюсь?» — вот как правильно.

— Так именно к этому и стремлюсь! Воссоздавать миры простых людей — что у нас, что на Тарлаоне. Но…

— Но пусть стратегию выстраивает кто-то другой, а ты «всего лишь обычная девушка», так? Даша, я прекрасно понимаю твои страхи, но в том-то и суть, что ты уже переросла уровень простого исполнителя и доказала это делом! Леренне вот дала толковый совет, где искать девочку для ученичества в нашем мире, и о Тарлаоне потом не просто рассказывала, а рассуждала почти как политик.

— Ну какой из меня политик? Даже феей Земли быть плохо получается. Смотрю вот на Аню с Натой — идеальные Лесные Сёстры, и абсолютно на своём месте! Добрые, весёлые, «хозяюшки», детей любят… А я холодная какая-то, не тянет маленьким девочкам улыбаться и платьишки им дарить.

— Ну нет, ты не «холодная»! Ты как раз очень чуткая, не случайно твоя вторая стихия — Вода. Просто слегка отстранённая учёная дама, не такая мгновенно-обаятельная и не такая… простая, как Ната с Аней. Если одним словом, то — аристократка. Фея и должна быть немного аристократкой, нет? И ещё! Ната очень надеется, что именно ты возьмёшь на себя связи ордена Лесных Сестёр с сильными мира сего. Если подумать — кто же, как не ты, леди Дарья? Правильно ведь подметила, что Ната и Аня — именно что «весёлые хозяюшки», а не политики, они-то точно не справятся! К тому же на тебя не долг по разнарядке навалили, а попросили о помощи. Согласись, разница есть?

— Да уж понимаю. Пока, правда, «с сильными мира того», — Даша улыбнулась. — Это действительно моё служение, но вот сейчас — не лежит душа! Хочется не княжескими делами заниматься, а попробовать как-то по-женски потеплеть.

— Даша! — понимающе посмотрела Ледяная Дева. — Да всё с тобой понятно, ты просто-напросто влюбилась! Я правильно догадываюсь, в кого?

— Да, — девушка густо покраснела.

— Что ж, это тоже твоё служение. Утоли наконец его печали, ты всё-таки фея! Продолжи воссоздавать его мир — позволь ему любить и быть любимым. И себе — тоже.

— А он…

— Да.

— Правда? — расцвела Даша.

— Правда. Короче, тебе отпуск на медовый месяц, — подмигнула Алина. — Но совет всё же дам: чтобы не разочаровываться, надо в первую очередь не очаровываться!

* * *

Вечный женский вопрос — что надеть, если одежды столько, что аж носить нечего?

В принципе она этим не заморачивается — уже устоялся канон на все типовые случаи. Но сегодня-то случай никак не типовой! Девушка идёт объясняться в любви!

Нет, парадный наряд феи Земли отпадает сразу, и образ леди — тоже. Она хочет быть простой девушкой. Просто любить.

Откатить, что ли, время на год назад? Стать такой, как в тот злосчастный октябрьский день — такой простой, что проще некуда? Ага, чтобы оба преисполнились страшных воспоминаний… Что за дурь? Да даже и без этих воспоминаний — для любимого девушка просто обязана одеться красиво, иначе что это за девушка такая и что это за любовь?

Да, красиво — но не блестяще, не сексуально, а уютно. Образ тихой домашней девочки — она ведь, по большому счёту, такая и есть. Найдётся что-нибудь для такого образа? Найдётся! Пушистый свитер и мягкая шерстяная юбка, и тона очень тёплые. И туфли на символическом каблуке. И золотые девичьи серёжки — единственное украшение, которое могут себе позволить Лесные Сёстры. Да, она не большая любительница украшений, но сегодня хочется выглядеть понаряднее! А вот колец и прочих регалий не нужно — не подойдут искристые зелёные самоцветы к неброскому уютному образу.

«Фея сентября…» — подумала девушка, с удовольствием разглядывая себя в зеркале. — «Хорошо, что я сообразила немного отступить от канона Лесных Сестёр и заказала себе нательную цепочку с маленьким демантоидом, по примеру Алины с Ларисой, и небольшие серьги без камней. Теперь остальные камни можно надевать под настроение, не надо носить постоянно».

Ну вот, теперь она выглядит именно так, как и должна была бы тогда, год назад, — только лучше. Бросив последний взгляд в зеркало, юная фея подхватила сумочку и исчезла.

* * *

— Да что ж такое! — Страж Вихрей раздражённо расхаживал по кухне. — Получается, вся наша «молодая гвардия» свалилась с амуропатией! Как будто весна какая, а не осень!

— Артур, не надо так, — мягко тронула его за плечо Ната. — Я понимаю, ты мужчина, но поверь, для девушки первая любовь — это чуть ли не главное в жизни, тем более что Даша у нас недолюбленная в детстве, ты же знаешь… Подожди, как «вся»? Я же про одну Дашу говорю.

— Ну не «вся», но «квалифицированное большинство»! У Романа тоже сирень вместо мозгов… то есть, виноват, астры, сентябрь же. Только об Ане и думает. И она, главное, тоже на него посматривает!

— Что-о? Срочно собираем всех! — Лесная Сестра при необходимости умела быть очень решительной. — И Ларису тоже! Я к гному!

— Подожди, что ты собралась заказывать?

— Парюру для Ани, конечно! Рановато ей, я понимаю, но если она отдастся любви, оставаясь ученицей, то может потерять себя.

— Закажи ей ещё серьги кольцами, она всегда хотела такие, — подмигнул Страж Вихрей. — Уж я-то с ней общался как бы не больше тебя. И закажи нательные цепочки с нашими камнями всем, у кого ещё нет. Я-то ладно, могу делать свой перстень невидимым и не руками работаю, а вот Виктору с Романом всё время снимать приходится.

— Ох, спасибо, что напомнил! Белке тоже нужно, её в школе уже задолбали.

— За слишком роскошные для первоклассницы серёжки?

— Конечно. Учительница у неё хорошая, но признаётся, что аж сама завидует, и жалуется, что девочки на уроке не на доску смотрят, а на Белку.

— Ну ещё бы! Так что, устроим кампанию «Регалии не светим»?

— Мне тогда тоже придётся напрячь твоего гнома, — подала голос Ледяная Дева. — Если из «молодой гвардии» пока можно рассчитывать только на одну Ларису, то…

— Поняла, — перебила Ната. — Короче, собирайте пока всех, кроме Даши с Лёней, а я к гному, на Тарлаон и по магазинам!

* * *

Отправив заказчику обработанные фотографии, Алексей опустился в кресло и принялся невидяще перебирать страницы книги. Вот и прошёл очередной день, очередное «вот и всё»! То есть день-то не кончился, но именно что прошёл. Конечно, главное для мужчины — его дело, но когда дело сделано, такой чудесный тихий вечер так жалко отдавать пустоте!

Да, он отпустил Олю и отомстил за неё, и она тоже отпустила его. Нет уже той грызущей одиннадцатилетней тоски, но есть — пустота. Точнее, её нет, ведь пустота — это небытие.

Можно ли заполнить небытие — памятью, тихой печалью? Он отпустил, но — помнит. Как будто только что расстались, хотя на самом деле — позавчера… Позавчера? Алексей внезапно осознал, что вместо Оли в очередной раз вспоминает Дашу.

«Нельзя!» — попытался он отогнать наваждение. — «Ты очень виноват перед ней, это раз. Второе — именно её отец убил Олю, хоть ты потом отпустил и его тоже. А четырнадцать лет разницы в возрасте? Уже одно это — непреодолимая пропасть! И вообще смешно — потрёпанный жизнью застарелый одиночка думает о фее! И всё равно — Даша, Дашенька…»

— Я здесь, Лёшик… — он даже не заметил, когда в комнате появилась Даша.

Не «фея» — просто милая девушка. Мягкая. Тёплая. Любимая… Ну вот, опять «любимая»! Он же запрещает себе любить, тем более её!

— Лёшик, я люблю тебя… — чуть печальные зелёные глаза смотрели с неизбывной надеждой.

— О Господи… — прошептал Алексей, с ужасом осознавая, что в этот момент вся Вселенная начинается именно с него. Если он отвергнет влюблённую юную фею, то сломает её мир во второй раз, и этого Творец не простит. И свой собственный мир — тоже. И мир Оли… Оли? Ах да, «Бог же не есть Бог мертвых, но живых, ибо у Него все живы».¹⁴

— Ты отпустил Олю — отпусти же и самого себя, — тихо произнесла девушка.

«Перестать наконец бояться — и найти», — вспомнились Алексею слова Стража Вихрей.

Получается, однако, что нашли его, а не он сам? Впрочем, теперь — неважно.

— Дашенька… Любимая моя…

Они стояли обнявшись, и их обнимала Вечность.

Два раненых сердца срослись своими ранами.

* * *

— Крис, знакомься! — первыми Страж Вихрей прихватил Белку с её мамой. — Ужас, летящий на крыльях Воды! Гроза психиатров и силовиков! Ледяная Дева!

— Так это ты Аркадия Михайловича?.. — Кристина на мгновение застыла, но сразу бросилась бурно обнимать девушку с глазами цвета морской волны. — Спасибо! Спасибо тебе, родная наша!

— Ну, не только мне, — улыбнулась Ледяная Дева. — И Артуру тоже, это он подчистил все записи о тебе. И Нате, не забывай! Да, кстати, «ужас-ужас» я только для оффи! Для тебя — Алина.

— Фея Воды, — влезла с подробностями Белка.

— Да вижу, что Воды! — женщина повернулась к дочери. — Белочка, смотри никому не проболтайся, что знакома с Ледяной Девой!

— Мама, я давно знаю, кто она такая, — серьёзно ответила девочка. — Но про меня же не болтают, что я фея, и я не буду!

— Феечка ты моя… — Кристина пригладила рыжие волосы Белки. — Артур, что такое сегодня, что нужно собраться всем и при полных регалиях? И я-то, к сожалению, не фея.

— Крис, у тебя только что способностей феи нет, а в остальном ты давно наша, разве не поняла ещё? — подмигнул Страж Вихрей. — А собираемся мы потому, что вечер влюблённых.

— Правда? А можно мне тоже влюбиться? — пошутила женщина.

«А ведь женщины шутят всерьёз», — сообразил Артур.

— Можно! — он задорно улыбнулся. — Где-нибудь через час-полтора, хорошо?

* * *

— Ой, я что — появилась? — от неожиданности Аня точно упала бы, не подхвати её Алина.

— Как видишь, — кивнул Страж Вихрей. — Как у тебя получилось?

— Ну ты же мне позвонил, сказал, чтобы быстрее приезжала. А у Наты с Дашей телефоны не отвечают, вот я и попробовала сама. Кстати, ты бы тоже мог даме предложить! — девушка кокетливо скуксилась.

— Аня! — погрозила пальцем Кристина.

— Всё-всё, поняла! — Аня рассыпалась своей фирменной озорной улыбкой. — А Ната где?

— У гнома, — ухмыльнулась Алина. — И туфли покупает одной не вовремя влюбившейся деве.

— Ой, а откуда вы… — смущённо зарделась девушка. — То есть я…

— Оттуда! Да никакими Стихиалями быть не надо, чтобы видеть, как вы с Ромой вздыхаете друг о друге — только вы одни и слепые! Роман, а ты что встал? — на кухне как раз появились Виктор с учеником вместо тихо ушедших Артура и Кристины с Белкой. — Я-то ладно, я чудовище, не умею любить, но вы же умеете, так любите! — Ледяная Дева резко вышла, по пути потянув за рукав Виктора.

* * *

Сгрузив в своей комнате пакеты и чуть отдышавшись, Ната собралась было выйти на кухню, но её остановила заглянувшая Алина:

— Осторожно, там Рома с Аней сидят, ну ты понимаешь…

— Объяснились? Здорово! — обрадовалась Лесная Сестра. — Но побеспокоить их всё-таки придётся, Аню же посвящать в полные феи скоро будем. Ну и Лару, конечно. Кстати, где она?

— Занята пока, через полчаса будет. А что, регалии готовы?

— Вот через полчаса и наведаюсь узнать. Анечка! — вполголоса позвала Ната. — Можно войти?

— Конечно, — ответил мужской голос с кухни.

Сцена, открывшаяся взору фей, по меркам двадцать первого века была всё же верхом благопристойности — сбросившая туфли и залезшая с ногами на диванчик Аня, счастливо зажмурившись, обнимала Романа, а тот с совершенно дурацкой улыбкой перебирал её волосы. «Однако стеснительный парень!» — подумала Алина. — «Даже под блузку девушке не залез! Хотя что это я… Вот уж воистину — пришла поручица Ржевская и всё опошлила!»

— Анечка, — Лесная Сестра осторожно тронула ученицу. — Прости, что разлучаю вас, но это ненадолго. Кольцо на тебе?

— Ага-а… — разлепила глаза слегка задремавшая Аня. — А что?

— Ты сегодня станешь полной феей, сестрёнка.

— Правда? — вскочила ученица. — Ура-а! И на Тарлаоне смогу побывать?

— Конечно! — рассмеялась Ната. — Кстати, посвящать тебя будут именно тарлаонки. Ох, Рома, прости, совсем про тебя забыли! Ты сам-то как — уже можешь появляться?

— Да! — торжествующе воскликнул Роман. — Сегодня уже получалось.

— Тогда сходи к себе переоденься. Форма одежды — парадная!

* * *

— Что здесь вообще происходит? — вскинула брови Лариса. — «Домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают?»¹⁵

— Скорее второе, — хохотнула Алина. — Даже двух ведьм, если на то пошло.

— Не нас с тобой друг за друга, надеюсь?

— Лара, не смешно! «Девичий переполох»-то просто потому, что Аню посвящаем в Лесные Сёстры.

— Ого! Быстро она, молодец!

— Молодец-то молодец, да только можно было с этим не спешить, она же школьница ещё. Но они с Романом умудрились влюбиться друг в друга, представляешь? Мы-то думали, Аня хоть какие справочники по сельскому хозяйству поизучает для нашего тарлаонского проекта — она, понятно, ещё не агроном, но все остальные-то ещё дальше от этих вопросов. А теперь — дай Бог, чтобы на школу сил хватило у девочки!

— Ну влюбилась и влюбилась, — Лариса недоуменно пожала плечами. — Посвящать-то зачем так срочно, не поняла?

— Затем, — хмыкнула Ледяная Дева. — Фея полного посвящения имеет полный же иммунитет к гомиозу, а ученица — нет. Да даже сильная влюблённость сама по себе может помешать ученице дорасти до феи, понимаешь?

— «Гомиоз»? А, поняла! — расхохоталась ученица. — Инвазия личинкой примата Homo sapiens? А если фея всё-таки хочет детей?

— Леренна рассказывала, что бывало и такое — Лесная Сестра слагала с себя регалии, выходила замуж и рожала детей. И никто её за это не осуждал, наоборот, покровительствовали и ей, и её детям. Но быть феей она переставала навсегда.

— Не дай Бог такого! — передёрнулась Лариса. — Это как же надо с ума сойти, чтобы служение Лесной Сестры на материнство променять?

— Лара, не осуждай! — укоризненно посмотрела Алина. — Я тоже не понимаю, но я-то Ледяная Дева, а не Лесная Сестра! Они, как ты заметила, классические женщины и почти матери, только что не биологические. Ты знаешь, как Ната над Дашей склонялась год назад? Как мать над колыбелькой! А про Белку и говорить нечего, у неё теперь две матери, и ещё неизвестно, какая роднее. Так что ничего удивительного, что иногда Лесным Сёстрам начинает хотеться свою колыбельку. Путь Свободы, не забывай!

— Понятно, — девушке стало немного стыдно за свою резкость. — А «вторая ведьма», я так понимаю, Даша? Следовало ожидать — я же видела позавчера, как она на Алексея смотрела.

— Лара! — взвилась Ледяная Дева. — Видела — и не сказала?

— А что бы это изменило? — Лариса опять пожала плечами.

— Извини. Действительно, что это я? Но как бы то ни было, ей тоже будет не до Тарлаона.

— Ну да, «отношеньки», конечно, приятнее… — процедила ученица.

— Лара! Не смей! — Алина гневно сверкнула глазами. — Вот про них — не смей так говорить! «Отношеньки» ещё могут быть у Ромы с Аней, а у Алексея с Дашей — такая бездна человеческой трагедии, которая тебе и не снилась! И мост через эту бездну может навести только очень большая любовь, а не «отношеньки».

— Мне-то откуда об этом знать? — огрызнулась Лариса.

— Хорошо. Всё от меня узнаешь, но при двух условиях. Во-первых, чтобы дальше тебя это не пошло ни к кому. Вообще ни к кому, даже к нашим! Во-вторых, ты по-настоящему впряжёшься в наш тарлаонский проект. Я уверена — сможешь заменить и Дашу, и Аню, ты всё-таки географ, то есть немножко историк и немножко агроном. Ну некому больше из «молодой гвардии», понимаешь? — обессиленно поникла Алина. — Только тебя эта любовная лихорадка не затронула!

— Обещаю! — ученица гордо выпрямилась. — А Тарлаон мне самой интересен, могла бы и не ставить такое условие. Только кто там теперь будет появляться вместо Даши? Ната, что ли?

— Даша была только первой посланницей, теперь уже мы все пятеро будем. Пятая — это, понятно, ты.

— А я разве смогу? Я же…

— Сможешь. Я ведь говорила — две ведьмы! Вместе с Аней полными феями станете.

* * *

Ната заглянула в комнату, где было подозрительно тихо. Так и есть — Артур с Виктором и Кристина с Белкой увлечённо играли в какую-то настолку.

— Всё готово, — негромко сказала она. — Пошли?

— Ната, а можно мы доиграем? — нахмурилась Белка.

— Белк, да ладно уж! Одну партию уже сыграли ведь, вторую только начали, — улыбнулся Страж Драконов. — Сыграть ещё много раз можно, а посвящение в Лесные Сёстры когда ещё посмотришь?

— Мам, пойдём посмотрим! — моментально переключилась девочка.

— Да, я тоже хочу посмотреть! — загорелись любопытством глаза Кристины.

— Только сначала небольшое дело, — придержала их Лесная Сестра. — Дракоша, надевай! — она положила перед Виктором нательную цепочку с небольшим рубином. — Сними перстень, надень цепочку и потом опять перстень, только девиз произнеси. Ну вот, теперь можно перстень не надевать — мужику он только мешает.

— Ага, особенно если с машинами возиться, — кивнул Виктор. — Спасибо, классная идея! Кто придумал?

— Алина вообще-то, помнишь? А потом Даша сообразила, что мы все тоже так можем, чтобы не носить остальные регалии не по делу. Артур, теперь ты, — на стол легла цепочка из иридия с грубо огранённым алмазом.

— А у меня такая будет? — не утерпела Белка.

— Конечно. Видишь, это твоя?

— Угу, — девочка стащила с левой руки кольцо, и Ната застегнула на её шее цепочку с крошечным хромдиопсидом. — Pro domo sua! — фея опять надела кольцо на маленький детский палец.

— То есть теперь школьная проблема решена? — догадалась Кристина.

— Да, «камни преткновения» Белочка может снять, — засмеялась Лесная Сестра. — Можно ходить вообще без серёжек, а можно в этих, — она протянула ученице маленькие золотые «гвоздики» без камней. — Тинка, а это тебе!

— Мне? — женщина уставилась на очередную цепочку — на этот раз с цитрином.

— Да. Ты наша, ты — Спутница. Да, не фея, но у магов и фей могут быть близкие люди, к тому же посвящённые в их дела. Разве справедливо оставлять таких людей без магической защиты? Если окажешься в опасности, мысленно призови Стихиали, и тебе помогут. И если видишь беду, но не можешь помочь сама — тоже призови.

* * *

Аня всё сильнее и сильнее волновалась. Ну кто она была до сегодняшнего дня? Ещё год назад — пришибленная выживанием Золушка в дырявых сапогах. Потом, по большому счёту, просто девочка, игравшая в фею. А теперь — станет настоящей феей? «Матерью мира» — именно матерью — в шестнадцать лет?

«За дом свой…» — прошептала девушка. Да, сражаться за дом свой! Отогреть Романа после двадцати лет сиротства — отогреть, но не перегреть! Хватит ли у неё любви и мудрости? А ведь её дом — не только семья, Лесные Сёстры приходят на помощь везде и всем.

Да, она хочет этого служения! «У тебя-то не будет вопросов, что есть и где жить», — подумала Аня, обращаясь к самой себе. — «И даже вечный женский вопрос о тряпках будет снят. Всё будет — только помоги! Тем, кому не даёт поднять глаза к небу лютая нищета. Тем, кто не может сам справиться с болезнью. Тем, наконец, кто запутался в грязных лабиринтах своей души, хотя совсем рядом в той же душе — прекрасные парящие в воздухе дворцы!»

Она подошла к зеркалу и машинально тряхнула головой. Зелёные самоцветы в ушах привычно затанцевали, но на этот раз ученица феи в зеркале посмотрела на девушку укоризненно: «Аня, феей нужно быть по духу, а не по регалиям! И вообще надо попроще выглядеть. Сама же чуть не сбежала от Даши при первой встрече — вспомни, какой барыней она тебе показалась! Вот и ты не отпугивай тех, кому могла бы помочь».

— Анечка, всё готово, — появилась Ната. Появилась без регалий — без своих хризолитов, с которыми Первая сестра никогда не расставалась!

— Ты удивлена? — перехватила она изумлённый взгляд девушки. — Не удивляйся, я тоже поняла, что камни напоказ — это не всегда уместно, мы всё-таки не на Тарлаоне! Теперь у нас будут такие цепочки, спасибо Даше за идею, — Ната показала свою цепочку с хризолитом.

— Здорово! — улыбнулась Аня. — А… простенькие серёжки можно?

— Можно! — подмигнула фея. — Я знаю, какие ты хотела, гном тебе уже сделал. И мне, и Даше, и Белке. Но одно кольцо на всякий случай держи в сумочке — вдруг нужно будет проверить?..

— Анна, привет! — вошли Леренна и Юля.

— Привет, Лера! А ты…

— Я Юля. Сестра Алины, — представилась ещё одна фея Земли — девушка лет восемнадцати. — Так получилось, что Лесная Сестра Тарлаона.

— Юлька? — заглянула Ледяная Дева. — Так ты…

— Да! Уже метресса, сегодня утром ученицу взяла!

* * *

— Pro domo sua! — произнесла присягу Аня, принимая от Юли кольцо с изумрудом. Да — присягу. За дом свой!

— Pro domo sua! — засвидетельствовала Леренна. — Улыбнись Лесной Сестре!

Девушка подошла к зеркалу, осторожно переступая туфельками на непривычно высоких каблуках. «Какая я настоящая?» — подумала она. — «Неужели — такая? Да, теперь — и такая тоже».

Искристая озорная улыбка — вот что было главным! Весь остальной образ излучал лишь отражённый свет этой улыбки. Роскошное платье, диадема из тёмно-зелёных уваровитов (набрал всё-таки гном!) и золотистых хризобериллов, такие же серьги, ожерелье и браслеты… И меч.

«Меч? Какой меч?» — отшатнулась Аня.

Да она сама и есть — меч! Клинок света и красоты, разгоняющий тьму смерти и затхлый чад выживания.

«Я поняла», — осознала девушка. — «Нет на самом деле никакого примитивного «жизнь — смерть». Есть Жизнь, Смерть и Выживание, и каждое из этих начал противостоит двум другим».

* * *

— «Есть лица — подобья ликующих песен…»¹⁶ — вполголоса произнесла восхищённая Кристина, созерцая отражающуюся в зеркале юную фею.

— «Из этих, как солнце, сияющих нот составлена песня небесных высот», — машинально закончила Аня, отрываясь от мысленного разговора со своим отражением. Вот они — ликующие песни! Ната, Леренна с Юлей, Кристина с Белкой… И Роман. Любимый…

— Рома, мне показалось или я действительно напугала тебя таким блеском? — шутливо спросила она, обнимая юношу. — Не бойся, вообще-то я белая и пушистая, сейчас домой заскочу переодеться и бабушке показаться и минут через пятнадцать буду у тебя, — последние слова девушка произнесла одними губами.

— Жду, Анечка… — тоже одними губами ответил Роман.

— Белочка, а тебе, между прочим, пора спать! — подхватилась Кристина. — Артур! — с надеждой позвала она. — Забросишь нас домой?

* * *

— Похоже, «девичий переполох» кончился, — облегчённо выдохнула Алина. — Знаешь, Ната мне очень близкая подруга, и человек она просто золотой, но от неё такой вихрь шмоток и побрякушек, что уже утомило. Ведь даже тебя приодеть умудрилась!

— Если не ошибаюсь, они с Аней уже и сами это поняли и «прикрутили фитилёк»? — заметила Лариса. — И Даша, похоже, наелась.

— Ну да, но надолго ли? Шмотки-то ладно, но мы все, кроме тебя, были весьма неосторожны с регалиями. Светили магические кольца где ни попадя, а ведь рядом может оказаться опытный ювелир!

— Типа Исаака Лазаревича?

— Вот именно. Хорошо хоть, что ему-то Ната могла открыться! А ты как, не спалилась дома?

— Пока нет. Одно кольцо я могу запрятать так, что муттер не найдёт.

— А диадему? Сможешь?

— Блин! Вот диадему — не получится. Можно здесь оставить?

— Конечно. Да, кстати! — фея встала и взяла ларец с регалиями. — Лара, ты получаешь огромную силу! Не буду читать никаких наставлений — ты их не примешь. Просто дам минут пять порыться в моей памяти — может быть, хоть так до тебя дойдёт, что из всех нас ты, мягко говоря, самая благополучная? И помни: тот, кто получил полномочия незаслуженно, неминуемо обратит их в произвол! Не давай никому, и прежде всего самой себе, повода усомниться в заслуженности твоих регалий, — она возложила на голову девушки диадему Воды и поднесла серебряное кольцо со звёздчатым сапфиром. — Omnia meminit aqua!

— Omnia meminit aqua! — торжественно изрекла Лариса.

Алина спокойно села, не торопя события — она предполагала, что именно сейчас произойдёт. И действительно, через несколько минут юная Ледяная Дева опустошённо повалилась на диванчик и разрыдалась, скрипя зубами:

— Господи… Какая же я была сволочь…

* * *

Артур осторожно заглянул на кухню. Лариса сидела уже с совершенно сухими глазами и, казалось, успокоилась — лишь три окурка в пепельнице свидетельствовали о её терзаниях.

— Лара, ты нужна! — позвал он. — Я всё понимаю, но именно делом ты скорее оправдаешься, чем самоедством.

— Что за дело? — тускло отозвалась девушка.

— Опытное хозяйство на Тарлаоне. У Леренны есть новости, она сегодня появилась не только ради посвящения Ани.

— Пойдём, — Лариса тяжело поднялась и прошла в комнату.

— Вчера, — начала рассказывать Леренна, — у одного крестьянина сгорел дом со всем хозяйством, а Юля с Манелиссой как раз его дочку грамоте учили. Ну не бросим же мы семью ученицы! Так что Нисталь согласился выделить ему надел недалеко от Касамы, с тем условием, что этот Паланир с женой займутся не триамой, а именно вашими культурами. «Ленсу», как её у нас стали называть, я пробовала — вкусная, особенно если с тем жидким маслом, которое Юля принесла. Кстати, из какого растения его делают?

— Подсолнух, — Юля показала картинку. — Ещё у нас масло дают вот эти деревья, — она открыла в книге страницы с оливой и масличной пальмой. — Но пальмы в Ниметаре точно расти не будут, а оливы, может, и будут, но это деревья, первый урожай с них несколько лет ждать придётся. А подсолнух каждый год заново вырастает.

— Подсолнух? Ох, ну и язык у вас! — покачала головой иномирная фея. — Не обижайтесь, просто нам такое не выговорить. Будут говорить что-то типа «пасон».

— Почему бы и нет? — улыбнулся Страж Вихрей. — Заимствованные слова в другом народе всегда начинают произноситься по-своему. Вот и объясни сразу, что это — пасон.

Леренна рассмеялась:

— Да это не самая большая беда! Плохо то, что осень у нас началась, а ведь и ленсу, и пасон нужно весной сажать? Семенами?

— Ну да, весной. Под зиму у нас сеют пшеницу, она так и называется — «озимая».

— Хансат? И что, не вымерзает?

— Снег же. Под снегом — не вымерзает.

— Так в Касаме снег зимой четверть года лежит! — вскочила тарлаонка. — Может быть, у Паланира получится так посеять? Семена дадите?

— Дадим, конечно, — кивнул Виктор. — Значит, пшеница, чечевица и подсолнухи. А куваров он не хочет развести на мясо?

— Ещё и куваров? — ошарашенно посмотрела на него Леренна. — Ну у вас и планы!

— А то! — подмигнула Алина. — Планы аж наполеоновские!

Юле пришлось потратить несколько минут, чтобы объяснить, кто такой Наполеон, но оно того стоило. Иномирная фея, поняв суть, резко выпрямилась и обвела взглядом всех собравшихся за столом:

— Так получается, мы — семь Наполеонов?

* * *

— Кстати, — заметила Лариса. — Этот самый Наполеон говорил так: «Для войны нужны три вещи. Во-первых, деньги, во-вторых, деньги, в-третьих, деньги». Для того, чтобы этому… Паланиру поставить с нуля хозяйство, тоже ведь деньги нужны. Сколько Нисталь сможет дать?

— Вот денег у князя лучше не просить, — вздохнула Леренна. — Мало у нас денег, в смысле серебра мало. На один зилан человеку месяц на всём покупном жить можно, представляете? На одну только серебряную монету!

— У тебя, кстати, есть с собой зилан? — спросил Артур. — Хочу взвесить… Ага, почти точно пять граммов. Линка, ты же шаришь по затонувшим кораблям — неужели не найдётся какого-нибудь испанского галеона с серебром?

— Найдётся, конечно, — прикинула Алина. — Если килограммов пятьдесят в слитках притащить, думаю, будет в самый раз на хозяйство. У вас монету свою чеканят? — спросила она у Леренны.

— Да, зилан — именно ниметарская монета, у соседей немного другие. А «пятьдесят килограммов» — это сколько зиланов?

— Примерно десять тысяч.

— Сколько?.. Паланир всегда был крестьянином зажиточным, и то всего два зилана в кошеле оказалось, а тут… Нет, вы точно Наполеоны!

— Ты, получается, тоже! — рассмеялась Ната. — Кстати, Лера, вы же феи Земли, почему не подскажете мирету, где в земле серебро?

— Да нечего подсказывать, — Леренна печально махнула рукой. — Нет в Ниметаре доступных хороших месторождений. Глубоко в горах есть, так разве горняки наши доберутся? Так, по мелочи ковыряют, где неглубоко. А уж золота — вообще крупинки какие-то.

— Да, Даша говорила, что не видела у вас ничего золотого, кроме перстня Нисталя и регалий Лесных Сестёр, — кивнул Страж Вихрей.

— Она просто с нашими женщинами не успела повидаться. Почти у любой женщины или девушки есть такие вот маленькие колечки в ушах, — тарлаонка показала размер. — Все очень стараются, чтобы были именно золотые, если серебряные — значит, совсем уж бедная семья. Кстати, драгоценных камней у нас тоже исчезающе мало, так что если на какой девушке камешки, то это почти наверняка подарок Лесных Сестёр.

— Золото золотом, а с железом что у вас? — спросил Виктор.

— Получше. По крайней мере, железные инструменты не очень дорогие, почти любой крестьянин может купить. Мечи, конечно, гораздо дороже — на них особое железо нужно.

— Сталь?

— Точно, забыла слово. Меди, кстати, тоже немного добывают, медный кувшин ты только в богатом доме увидишь — почти всю медь князь выкупает для чеканки монет.

— В общем, понятно — с металлом у вас не очень, — подвела итог Ледяная Дева. — Так что, Лара, отправляемся за серебром? — повернулась она к ученице. — Ты ведь теперь тоже фея Воды!

* * *

— Ты вернулся… Я знала, что ты вернёшься. Я ждала…

— Странно как-то всё получилось. Ты же несколько лет на мужчин просто смотреть не могла.

— Да, не могла. А сейчас — отмякла. И ты так нравишься мне…

— Ты мне тоже, Тина…

— Ну так что стоишь, владыка мой медвежий¹⁷? Раздевай свою медведицу и бери на лапы, вот так… И неси в берлогу, ты ведь тоже изголодался.

— Не знаю даже. Как-то не было женщин — и не надо было.

— А теперь — есть! Давай подарим друг другу эту ночь…

* * *

«Почему я всё-таки простил её?» — в который раз подумал Кирилл, ведя к заказанному столику бывшую жену. Хотя — такую ли уж «бывшую»?

«Да, Оксана, я люблю тебя. Но не только в этом дело! Ты и сама изменилась, ты стала, если одним словом, — культурной. И не то главное, что даже книги пишешь! У тебя теперь есть свой мир, в котором ты — настоящая. А той женщины, что обманула меня девять лет назад, вообще-то не было — только какие-то чужие куски и отражения. Да, создать этот мир тебе помогли маги, но не магией — никакой магии для этого оказалось не нужно! И всё-таки очень любопытно познакомиться с настоящим магом, тем более учителем сына».

Они сели за столик, и Кирилл опять залюбовался женой. Несуетливая, одета с хорошим вкусом — полная противоположность той Оксане! Он потому и не захотел встречаться у кого-то дома, что не стоит соблазнять женщин некрасиво суетиться «по хозяйству» — ни Оксану, ни Кристину. А вот и она, с тем самым магом!

— Кирилл, — мужчина протянул руку.

— Артур, — представился кавалер Кристины. — Кто я такой, ты знаешь.

— Да. Воссоздатель миров?

— Знаешь, здесь и сейчас я воссоздатель только одного мира, нет?

— Но самого важного для меня! — умиротворённо улыбнулся Кирилл.

* * *

Остановив повозку у ворот Касамы, Паланир повернулся к жене:

— Ну вот, добрались! И чего так бояться было?

— Пали, да я не дороги боялась, — всхлипнула Навепа. — Дальше-то что будет?

— Да я и сам не знаю, — потупился крестьянин. — Добрый день, спилетан¹⁸! — спохватился он, увидев вышедшего из ворот стражника.

— Фенет Паланир? Семья с тобой? — стражник заглянул в повозку. — Проезжайте, я с вами — покажу, где первое время жить будете.

«Значит, действительно поручение от мирета!» — забеспокоился Паланир. — «Что делать-то надо будет?»

Впрочем, беспокоиться ему пришлось недолго — небольшой домик, на который показал стражник, оказался совсем недалеко от ворот. А около домика стояла…

— Ханисетль Манелисса! — обрадовался крестьянин, наконец-то увидев знакомое лицо. — Добрый день!

— Добрый день! — улыбнулась Лесная Сестра. — Простите, домик для вашей семьи маловат, но это только на несколько дней. Мирет даёт вам надел недалеко от города, но дом там ещё не поставили.

— Так разве ж я поставлю за несколько дней?

— Плотники поставят! — подмигнула Манелисса. — На деньги мирета, конечно. Этот домик, кстати, тоже он подарил. Домик ханисетль Даррии, ты с ней ещё познакомишься.

— Ханисетль! — взмолился Паланир. — Может быть, скажешь, зачем я так нужен мирету? Обычный же крестьянин!

— Он завтра сам тебе скажет, не надо с чужих слов. Вот в этом тюке новая одежда на вас всех, смотрите! Крестьянская, но хорошая. А здесь немного еды на вечер. Завтра утром я появлюсь, и отправимся к правителю.

* * *

— Добрый день, мирет! — низко поклонился крестьянин. — Добрый день… ханисетль Юллия, — он чуть было не сказал «ханиседисль», потому что помнил юную Лесную Сестру ещё ученицей.

— Добрый день, фенет Паланир! — слегка улыбнулся князь. — К столу-то садись! Знаю, ты всегда наособицу жил, и жена твоя не особо болтлива. Дело тебе хочу поручить! Такое, о котором раньше времени болтать не стоит, — он кивнул фее.

— Фенет, ты слышал что-нибудь про другие миры? — сразу спросила Юля.

— Слышал, — спокойно ответил Паланир. — И знаю, что Лесные Сёстры могут ходить между мирами.

— Даже так? Тем лучше — не придётся пережидать твоё удивление. Я как раз и есть фея из другого мира. То есть Лесной Сестрой-то стала на Тарлаоне, но родом не отсюда.

— А я замечал, ханисетль, что ты какая-то не наша, — усмехнулся крестьянин. — И из какого же мира?

— Тарлаонцы, то есть те тарлаонцы, которые знают об этом мире, называют его Симеланом, но не в названии дело. У нас развиты земельные искусства, и есть такие растения, которых на Тарлаоне нет, но они могли бы выручить, если не уродится триама. Например, вот такое, — Юля показала рисунок. — Это надо сеять под зиму.

— Хансат такой? — Паланир с любопытством разглядывал нарисованный колос пшеницы. — Это сколько же зёрен в таком колосе?

— Много, в том-то и дело! Урожай должен быть где-то сам-десять, а то и сам-двенадцать.

— И мирет хочет, чтобы я это вырастил? — понял крестьянин. — А сеять-то что? И где?

— Даю тебе триста фарилей¹⁹ земли, — веско сказал князь. — С домом, плотники уже строят. И деньги — сто зиланов. Покупай что хочешь, нанимай кого хочешь, но только урожай вырасти! Сможешь? А зерно на посев, конечно, с Симелана будет.

— Под зиму? — прикидывал Паланир. — Оно, конечно, можно попробовать, но тогда пахать надо начинать уже на днях.

— Да, фенет! — уточнила Юля. — Все триста фарилей под этот хансат пускать не надо, ста хватит.

— Да и сотню-то — месяц с лишним пахать на паре метеланов. Не успею ведь!

— Фенет, — перебил князь, — я же тебе и деньги даю, забыл? Купи ещё метеланов, батраков найми… А ещё нужно на остальной площади вырастить вот это, но уже весной. Ханисетль Юллия, покажи!

— Смотри, — Лесная Сестра достала несколько картофелин и мешочки с чечевицей и семечками подсолнуха. — Это — ленса, хорошо растёт даже в засуху. Это — солана²⁰, — фея понимала, что из «картошки» тарлаонский язык сделает нечто непредсказуемое, — она тоже выручит, если ни триама, ни хансат не уродились. А это — пасон, даёт вкусное масло. Я попросила Манелиссу всё приготовить, сейчас вы с миретом попробуете.

— Да, мне тоже очень любопытно такое попробовать! — загорелся князь.

— Мирет, на самом деле это бедняцкая еда, — улыбнулась Юля. — Не жди какого-то изысканного вкуса.

— Да не надо мне изысков — мне нужно, чтобы в Ниметаре голода не было! Вот и хочу попробовать — будут ли у нас люди такое есть?

* * *

— Чечевица им зашла! — увлечённо рассказывала Юля. — Особенно с подсолнечным маслом. Даже Нисталю понравилось, он ещё сына попросил попробовать, и тот тоже заценил. В общем, будут нашу ленсу выращивать, князь сказал, что по весне не только Паланиру поручит, а чтобы в разных местах Ниметара посадили.

— А картошка? — поинтересовалась Ната.

— Манелисса приготовила в нескольких видах. Просто варёная никому не понравилась, даже Паланир заявил, что такое в чистом виде можно есть только с голодухи. Ещё была мятая с жареным луком и просто жареная, Нисталь сказал, что вкусно, но это для богатых, а ему надо, чтобы последний бедняк мог себе позволить.

— Просто с жареным луком — «для богатых»? С чего вдруг?

— Ну, овощ типа лука у нас есть, но жарить — масло подсолнечное нужно, которого пока нет. И главное, сковородка! Медная утварь — роскошь, Леренна же говорила. В глиняном горшке ведь не пожаришь?

— А почему непременно медная-то? — недоуменно спросил Виктор. — Чугун же лучше.

— Да нет у нас чугуна, не выплавляют, — пришлось признаться Юле. — Я, конечно, больше по женским делам, но про железо тоже кое-что знаю. Кузнец может выковать, например, косу или лопату, очень хороший — ещё и меч, но всё это ковка, чугунного литья они не знают.

— Чёрт! — Страж Драконов стукнул кулаком по столу. — Ну и дураки мы были, что язык не учили! Как я кузнецу буду про чугун объяснять? Есть, конечно, Даша, Леренна, Манелисса и ты, но вы все женщины.

— Ладно, объяснимся как-нибудь, — успокаивающе поднял руку Артур. — Я тоже начал учить тарлаонский язык, он не очень сложный.

— Кстати, — вспомнил Виктор, — у нас ещё одна проблема. Юля, ты говорила — сто фарилей? Двадцать пять гектаров? Это сколько же нужно зерна на посев?

— Я как раз изучала этот вопрос, — сказала Лариса. — Тонн пять. Сеялки у них, кстати, есть или просто разбрасывают как попало?

— Сеялок нет, — потупилась Юля. — Потому, в том числе, и урожаи плохие — слишком много зерна сеять надо, чтобы что-то осталось после птичек.

— Значит, ещё две сеялки, такие, чтобы волы могли таскать. Потому что если без сеялки — так это не пять тонн, а как бы не все пятьдесят. Там сделают или отсюда тащить?

— Если и сделают, то не быстро. А разве можно отсюда?

— Я уже появлялся сегодня у вас, когда князю мешок с серебром забрасывал, — прикинул Страж Драконов. — Прихватить с собой килограммов пятьдесят-сто — без проблем, так что зерно в мешках мы втроём быстро перекидаем, если, конечно, Роман может попадать на Тарлаон. А вот сеялку, похоже, придётся разбирать.

— Современная сеялка в средневековом мире? — покачала головой Алина. — Сразу же будет видно, что совершенно другой технологический уровень. Если так палиться, тащите уж сразу трактор!

— Нет, с сеялкой — не спалимся, от неё никакого шума, и батракам Паланир её не покажет, сам будет сеять. Ну и я на второй, смогу как-нибудь. Да, Юля! А что насчёт куваров?

— Нисталь сказал, что я не первая, кому пришло в голову их одомашнить, только не получалось ни у кого. Дикие они, разбегаются.

— Поросей наших им притащить, что ли? — рассмеялась Ната.

* * *

«Ну почему мы такие бедные и такие незнающие?» — опять сердилась Инесса. — «Не наша семья — наш мир. Даже зеркал нормальных у женщин нет!» — она посмотрелась в полированную серебряную пластину. — «Ведь роскошь даже, а всё равно убожество мутное! А триаму крестьяне как сеют? Бросают зерно прямо на землю, и дай Лаонет, чтобы хоть одно из десяти зёрнышек взошло после этого! Я же придумала соху в виде трубки, из которой зерно падает и сразу запахивается, пошла к кузнецу, а он только отмахнулся — не женские-де заботы. И опять начал свою корявую лопату делать».

Чуть не плача, она вышла на подворье и обняла толстое раскидистое дерево. Так ей легче. А дереву, между прочим, тоже плохо, болеет оно! Видно же — чёрное пятно в середине этой толстой ветки, гниль какая-то.

Девочка закрыла глаза и попыталась опять вспомнить свой последний сон. Зеркало! Огромное — во весь рост — невероятно чёткое зеркало, и на голове у неё диадема… Она — Лесная Сестра? Или миретль?

«Да даже стать княгиней — и то не так удивительно, как такое зеркало!» — подумала Инесса. — «Сыну князя не запрещается жениться на дочери купца, а вот где могут быть столь искусные стеклодувы? Зеркало-то из моего сна — стеклянное! Но есть, есть такой… мир! И я очень хочу побывать там».

— Несси! — послышался голос отца.

— Да, папа? — девочка нехотя отошла от дерева.

— Несси! — фенет Марат был явно встревожен. — К нам Лесная Сестра пришла!

* * *

— Ханисетль Леренна… — умоляюще смотрел отец. — Я всего лишь мелкий купец, и дочь — мой единственный капитал. Не забирай её!

— Папа! — бросила сердитый взгляд Инесса. — Ты же знаешь — я вообще замуж не хочу, а Таленир другую любит! Ну почему у нас дочери — как товар какой-то? Да и сыновья тоже!

— А как по-другому-то? — вздохнул Марат. — Дела у меня плохи, и у Мистара тоже, да ещё и торговлю друг другу перебиваем. Только детей наших поженить, другого выхода нет! Объединим наши небольшие деньги, и будет один торговый дом.

— А если тебе просто денег дать на торговлю? — предложила фея. — И Талениру, чтобы смог жениться на своей любимой? Она ведь из богатого дома, за сына мелкого купца её не выдадут.

— Я же так Мистара разорю! — гневно взвился купец. — А мы с ним хоть и конкуренты, но всегда приятельствовали. Не хочу!

— Ну так устройте с ним торговый дом на паях, зачем обязательно родниться надо?

— Да можно попробовать… — колебался Марат. — Денег-то сколько нам дашь?

* * *

— Несси, ты можешь стать просто Лесной Сестрой, — Леренна внимательно смотрела на девочку. — Тогда замуж выдавать не будут, как ты и хотела. И нас в народе очень любят и уважают.

— А могу — и не «просто»? — сообразила Инесса.

— Да, — серьёзно сказала фея и сдвинула ширму, закрывавшую большое зеркало. — Посмотри, то есть посмотрись, — улыбнулась она.

— Зеркало из моего сна! — ахнула девочка. — Но на Тарлаоне такое никто сделать не может, я точно это знаю. Значит, всё-таки есть другие миры?

— Есть. Ты же хотела попасть в мир, где делают такие зеркала? И сеялка, которую ты начала придумывать, там давно уже есть.

— Да!..

— Но только тебе придётся так и остаться в том мире, — предупредила Леренна. — И конечно, стать в нём Лесной Сестрой.

— Я согласна! — Инесса радостно подалась вперёд. — Когда?

— Когда ты сможешь отправиться на Симелан? Мы так этот мир называем, — пояснила фея. — Как только хоть немного выучишь язык. Я его знаю, но не очень хорошо, поэтому учить будешь с сестрой Юллией, она как раз с Симелана. Знаешь, есть такое пророчество: если уроженка Симелана станет Лесной Сестрой Тарлаона, а тарлаонка, наоборот, Лесной Сестрой Симелана, между нашими мирами откроется путь, по которому смогут ходить даже ученицы, а не только полные феи. Первую часть пророчества исполнила Юллия, а вот вторую — предстоит тебе!

Глава 3. Вторая Золушка

19 сентября — 3 октября 2005

Но краски чуждые, с летами,

Спадают ветхой чешуёй;

Созданье гения пред нами

Выходит с прежней красотой.

А.С. Пушкин

«Живи каждый день так, как будто это твой последний день», — вспомнил Алексей. — «Но не только», — неожиданно сообразил он. — «И как будто это твой первый день — тоже».

Да, пусть это утро будет как первое в его жизни. И эта чашка кофе — долой пиво, тем более по утрам! И сегодняшнее свидание с Дашей пусть тоже будет как первое, но это — ближе к вечеру. Скоро придут мастера и с ними Виктор — Даша купила соседнюю квартиру, трёхкомнатную. «Пусть твоё «берлогово» останется твоей лабораторией», — сказала она. — «А дом, куда ты принесёшь меня на руках, будет здесь».

Чёрт, кто это звонит в дверь в половине восьмого? Мастера же вроде обещали подойти ближе к девяти. Небось опять алкаш Иваныч с первого этажа — просыпается рано, скучно деду, вот и ходит поговорить за бутылочкой. «А что удивительного?» — с раздражением подумал фотограф. — «Если ты сам одиннадцать лет сильно пил, да и потом не особо трезвенничал, то, понятно, все местные пьяницы начнут забегать на огонёк! Нет, пить с ним не буду, просто отдам початую бутылку и вежливо выпровожу — извини, дела».

За дверью, как и ожидалось, стоял алкаш. Точнее, алкашка.

— Римма? — женщину из соседнего дома он прекрасно знал, даже выпивал с ней несколько раз, и иногда подкармливал её девочку, когда у непутёвой матери неделями не было в доме еды, кроме «топлива» для пьяниц.

— Лёха… — алкашка судорожно вцепилась в дверной косяк. — Помоги… Одолжи денег немного, совсем помираю!..

«Одолжи»? Хм… Хотя нет, Римма, не в пример многим пьяницам, сохранила какие-то остатки порядочности и всегда отдаёт, если занимала. Правда, на другой день опять занимает, но всё же…

— Римма, ты же не дойдёшь до магазина, действительно ведь помираешь! Заходи, доктор Помирашкин тебе лекарства нальёт.

— С-спасибо, — выдохнула женщина, вползая на подламывающихся ногах в квартиру. Она точно села бы мимо табуретки, но Алексей был начеку.

«Ну и гад же я!» — внезапно озарила его мысль. — «Почему ещё год назад не сказал Стихиалям о беде Риммы с дочкой? Они бы наверняка нашли способ помочь, да только я так в свою собственную беду вцепился, что все чужие мимо сердца пропускал! А теперь совсем допилась баба — того и гляди сердце откажет. Блин, да она даже стакан не может до рта донести!»

— Давай хоть помогу, — он поднёс Римме полстакана водки и начал медленно вливать, следя, чтобы та не поперхнулась. — Посиди немного, сейчас легче станет.

— Спасибо, — женщина начала размазывать грязной рукой струящийся по лицу похмельный пот, и Алексею пришлось дать ей мокрое полотенце. — Ещё нальёшь?

— Налью, только не спеши. И остаток дам с собой. Домой-то дойдёшь сама?

— Дойду, — Римма неуклюже попыталась встать, но опять рухнула на табуретку.

— Нет, давай я тебя всё-таки доведу. Лена как?

— А… — женщина тоскливо махнула рукой. — Да плохо, как ещё? В пятницу вот звонит директриса её: «Римма Павловна, с кем Лена дружит?» Так я разве помню? Данилу только знаю, который в одном классе с ней. Ну так и говорю, а эта напирает: «Нет, скажите, с кем дружит ваша дочь? Вы обязаны это знать!» Ну что пристала к больному человеку?

— А Лена что?

— Да разве она мне что скажет? Как партизанка в гестапо: «Да всё у меня нормально в школе, ничего не случилось».

«Нет, что-то всё-таки случилось, и явно нехорошее», — напряжённо размышлял Алексей. — «Лена сегодня зайдёт пообедать, я её приглашал, но не буду выпытывать. Гордая она, от благополучненьких «благотравителей» помощи не примет — только от меня, да ещё от Данилы и девочки этой, которая рядом живёт. Как же её? Марина, по-моему».

— Римма, пойдём домой? — он заметил, что женщине уже стало намного лучше. — Только не торопись бутылку допивать — попробуй поспать сначала.

* * *

— Пали, это что, теперь наш дом будет? — восторженно ахнула Навепа.

— Получается, так, — ошарашенно пробормотал Паланир.

Уже подведённый под крышу дом был раза в два больше их старого, но даже не это поразило крестьянина — видывал он и большие дома в сёлах, для больших семей. Но каменная отмостка вокруг дома? И вымощенная камнем площадка между домом и большим амбаром с какими-то непонятными пристройками. И сложенная на площадке… черепица? Крыша из черепицы будет? Не всякому купцу такая по карману, а уж крестьяне, даже зажиточные, все соломой кроют. И камнем мостить — опять же редкое купеческое подворье в Ниметаре замощено даже наполовину!

— Добрый день, о-фенет²¹! — Манелисса, как всегда, появилась будто из ниоткуда. — Ну вот, готов для вас дом! Только крышу перекрыть осталось да столы с лавками срубить.

— Добрый день, ханисетль! Только черепицей-то зачем? — от смущения Паланир просто не находил себе места. — Такое богатство — обычному крестьянину? Что я, сам соломой не покрыл бы?

— Соломы-то, видишь, нет! — Лесная Сестра обвела рукой хозяйство. — И такую крышу каждый год подновлять нужно, вот мы с Юллией и купили черепицу, чтобы ты об этом не заботился. Труда вам и без крыши много будет.

— Добрый день, о-фенет! — подошла Юля. — Навепа, бери маленьких, Лисси вам покажет дом. А тебя Тарсан зовут, правильно? — улыбнулась она старшему сыну Паланира. — Иди с отцом вон в ту пристройку.

— Что, даже это покупать не надо? — удивился Паланир, войдя в пристроенный к амбару сарайчик, где стояли два плуга, а к стенам были прислонены лопаты, вилы, косы и прочие крестьянские орудия.

— Даже это, — подтвердила Юля. — Не будет у вас времени по кузнецам ходить, так что мы заранее всё купили. Кроме метеланов, конечно.

— Да нанял я одного батрака, у него и метеланы свои, и плуг, — вспомнил крестьянин. — И поручил ему ещё пару метеланов купить, осталось только пахаря найти.

— Мирет нашёл уже, — подмигнула девушка. — Кузнец тинистарский, у него землетрясением всё порушило. После сева кузницу ставить собирается, поможешь?

— Ещё и кузнец свой? Ему что, мирет тоже что-то новое сделать поручил?

— Конечно. Вот, например, — Юля показала на сложенную в углу сарайчика чугунную утварь. — Это с Симелана, но на Тарлаоне можно делать ничуть не хуже.

— Разве можно так ровно отковать? — крестьянин был в полном недоумении.

— Можно! Ханисет Виктор всё покажет.

— Книжник с Симелана? — сообразил Паланир. — Имя-то не наше.²²

* * *

— Добрый день, Лена! — дочь Риммы Алексей знал уже лет десять, но не переставал восхищаться ей. Всё лицо в страшных шрамах, и одета в жуткие обноски — а как благородно держится! «Аристократка, по-другому и не скажешь», — подумал он. — «В хорошем смысле слова. Прямо как Даша. Как Даша? Неужели?..»

— Добрый день, Степаныч! — засветились тёплой приветливостью глаза Лены. Улыбаться девочка никогда не улыбалась — её перекошенное лицо становилось только страшнее от таких попыток. «Ведь друга во мне видит! Она же из взрослых никого больше не подпускает близко, и со всеми только на «вы» и по имени-отчеству, а ко мне — на «ты» и фамильярное «Степаныч». А я про её беду и не вспоминал, хотя давно уже мог сказать Стражу Вихрей. Друг называется! Стыдно…»

— Лена? Прошу! — хлопотавшая у плиты Даша поставила на стол тарелку с запечённой рыбой и корзинку с пирожками.

— Я пойду, наверное? — девочка моментально помрачнела, увидев, что «Степаныч» не один. — Похоже, не вовремя пришла, извините!

— Не уходи! — проникновенно выговорил Алексей. — Даша — своя. Я знаю, ты избегаешь людей благополучных, но…

— Но по отношению ко мне это слово тоже будет оскорблением, — перехватила Даша. — Хоть поешь сначала!

— Угу. Спасибо, — Лена принялась за рыбу. Есть действительно очень хотелось — вернувшись из школы, она, как обычно, застала дома тяжело ворочающуюся в пьяно-похмельной полудрёме мать, с которой было бесполезно о чём-то разговаривать. Холодильник же и буфет представляли собой грандиозную виселицу даже не мышей, а микробов.

«Кто же такая эта Даша?» — неудержимо лезло из-под привычной маски неприступности любопытство тринадцатилетней девчонки. — «Девушка Степаныча, это понятно, но кто она? Вид как у аристократки какой-то, и манеры соответствующие… Стоп, Елена! А не ты ли тоже старательно выстраиваешь в себе аристократку? Не «строишь из себя», а именно «выстраиваешь в себе»? Может быть, и она такая же, со своей большой бедой в жизни? Одета недёшево, но глаза-то печальные, так что, похоже, действительно — своя. И главное, не начала охать-ахать, не кинулась жалеть! Да и Степаныч — он ведь как я, благополучную богачку в свою жизнь не впустил бы».

— Мама как, ничего? — спросил наконец Алексей. — А то утром заходила, совсем плохая была.

— Так это ты ей на бутылку дал? — укоризненно посмотрела Лена. — Зря! Ей же утром ещё хуже будет. Сегодня «помирала», а завтра, не дай Бог, в натуре помрёт! Родная душа ведь, хоть и злая я на неё. И потом, я же рабыня! Умрёт номинальная хозяйка — и обратят меня в государственное имущество, кормить-то будут, но закроют, а я к свободе привыкла. Уж лучше пусть не кормят, но чтоб хозяину до меня никакого дела, вот как сейчас! У тебя прятаться? Не получится — рожа слишком приметная, да и лишняя буду вам.

— Фигасе… — ошарашенно выдохнула Даша, до этого лишь внимательно слушавшая. «Вообще-то всё правильно, так оно и есть, вот только кто это говорит! Услышь я такое от Артура, Алины или даже Наты — не удивилась бы, но чтобы тринадцатилетняя девочка так метко рубила под корень!» — Лена, да ты же наш человек!

— «Ваш» — это чей? — девочка кинула недоверчивый взгляд на фею.

— Может быть, даже магический! — Даша оставалась внешне невозмутимой, хотя вся терзалась загоревшейся надеждой: «Неужели ученица? Моя ученица, конечно! Только какой же дар должен быть у такой сумрачной феи?» — Ты про Лесных Сестёр что-нибудь слышала?

— Слышала. А почему «Сестёр» — их что, много?

— Мало, в том-то и дело! Трое нас, и одна ученица, но она маленькая совсем.

— Ну и? — мрачно усмехнулась Лена. — Я так понимаю, ты — одна из этих трёх? И мне тоже предлагаешь записаться? Хороша Лесная Сестра — с такой-то рожей! И чем это я помочь смогу, когда сама через день попросту голодная?

— Если ты фея по дару и по духу — остальное приложится, — уверенно произнесла Даша, доставая откуда-то очень красивое золотое кольцо с зелёным самоцветом. — Дай левую руку… Теперь скажи — что написано внутри кольца? Не торопись только, прислушайся к своей душе.

Девочка отстранённо смотрела на свою руку: «Я ведь на самом деле очень люблю украшения, но никогда и никому в этом не признаюсь. И даже если фея хочет подарить мне это кольцо — откажусь, золото на уродливой нищенке только разозлит всех почём зря! Да и пропьёт его мать сразу, как пропила уже давно не только все свои камешки, но даже мои махонькие золотые серёжки… Мама, ну почему ты не можешь подняться? Подняться — за дом свой?» — она даже не заметила, что произнесла эти слова вслух.

— Ты знаешь латынь? — слегка удивилась фея.

— Знаю немного, — подняла глаза Лена. — Как-то неожиданно прозвучало: «Pro domo sua», ну я и перевела машинально. Это написано на кольце, правильно? Ваш девиз?

— Да. И если ты, надев кольцо Лесной Сестры, прочитала его, ты тоже можешь стать одной из нас.

— Ну стану, допустим. И что? Мама ведь квасить не прекратит? И в школе как шпыняли, так и будут шпынять, теперь вообще чуть ли не в уголовницы записали!

— Кстати, — вспомнил Алексей. — Что там у вас случилось в пятницу, что директриса аж маме твоей звонила? Спёрли небось что-то, и тебя подозревают?

— Хуже, — поморщилась девочка. — Веру Никитичну с лестницы толкнули, ну, математичку нашу. Голову сильно разбила и руку сломала в двух местах.

— И думают, что это ты кого-то подговорила? Тогда понятно, почему Римму трясли на предмет того, с кем ты дружишь. А почему именно твоих друзей подозревают, а не тебя саму?

— Уже проболталась по пьяни? Ну да, потом мама у меня выпытывала. А я знаю? Мы с Данилой в это время на русише сидели. Да кто угодно мог, и не только из-за меня! — разозлилась Лена. — Трёх недель с начала года не прошло, а Никитишна эта не то что всех учеников достала — половина учителей от неё прячется уже! Просто с лестницы она полетела как раз после того, как надо мной на уроке издевалась.

— Post hoc ergo propter hoc²³? — понимающе усмехнулась Даша.

— Вот-вот, так они всегда и рассуждают. А что, они же там власть, могут подозревать и обвинять кого хотят, и ничего им за это не будет!

— Только скорее уж не «кого хотят», а «кого удобнее», — уточнила фея. — Ты для них, похоже, самая удобная жертва, вот и пристали. А что вы не поделили с этой Никитишной?

— Да её хлебом не корми — дай поиздеваться над кем-то, самоутвердиться за чужой счёт. Всем оценки режет и дураками обзывает, а сама-то! На каждом уроке ошибается!

— А тебе, я так понимаю, сказала какую-то эксклюзивную гадость?

— Ага. Орала, что никогда больше тройки не поставит и что меня скоро в бордель для извращенцев продадут, и там уж сделают покорной, а то волю взяла — Так Со Старшими Разговаривать²⁴, — последние слова девочка передразнивающе выделила. — А я даже голос не повышала! И никому потом не рассказывала. Ну да, не жалко мне эту гадину, но чтобы бить или спускать с лестницы? Не хочу никому зла, вот честно.

— Нда… — оскалился Алексей. — Если «орала», то это мог слышать кто угодно, а ведь среди учителей тоже нормальные люди бывают. Сучьи тётки! Мужика за такое выперли бы с волчьим билетом, да ещё и под статью могли бы подвести, а бабью всё с рук сходит!

— На сей раз, как видишь, не сошло. Только не надо про учителей так плохо… то есть так хорошо думать, — ухмыльнулась Лена. — Каста же! Из-за ревности или ещё какого междусобойчика — да, могли бы так разобраться, но за соплячку какую-то, которых «вас много, а я одна», бить своего?

«И такое бывает», — Даша отвернулась, чтобы девочка не видела её непроизвольной усмешки. А Лена подвела итог:

— Ну как? Нужна вам такая фея? Будущая заключённая в колонии для малолеток и будущая шлюха в борделе для извращенцев?

— Да, нужна! — гневно вскинулась Лесная Сестра. — Только не «нам», а — людям! И будущая пациентка психушки была нужна, и будущая многодетная «юдольщица», и будущая зашуганная «мать-одноночка» из бабьей ямы. А ты уже сейчас сильнее духом, чем любая из нас, и если станешь феей, то — великой! Решайся!

— Решайся! — поддержал и Алексей. — Мне они уже помогли, а тебе фея предлагает даже не какой-то там принцессой стать, а своей ученицей. Да авторы средневековых сказок и помыслить не могли на такое замахнуться, для них предел мечтаний — корона какого-нибудь сраного герцогства! Смешно для русского человека, согласись?

— Я согласна, — через полминуты тяжело уронила Лена. — Что нужно сделать?

— Прежде всего — воссоздать мир твоей мамы, — деловито изложила Даша. — Просто вывести из запоя в казённом наркодиспансере — недостаточно, алкоголь должен потерять привлекательность для неё, понимаешь? Как думаешь, согласится она на лечение в хорошей клинике? Разумеется, без всяких официальных диагнозов. Да, насчёт денег не беспокойся, всё оплатим.

— Не знаю, — буркнула девочка. — Сами с ней поговорите.

— Непременно, и уже сегодня! Потом, понятно, привести в порядок твоё лицо…

— Вот не надо сказок, хоть ты и фея! — глаза Лены были воплощённой вселенской тоской. — Невозможно полностью убрать такие шрамы, и женский алкоголизм не лечится, что я, не знаю? Да и пофиг, привыкла уже.

— А вот и нет! — Лесная Сестра лукаво улыбнулась. — У нас вся эта гадость постепенно сходит, по себе знаю. И никаких «привыкла» — мы же феи, мы не должны отпугивать тех, кому хотим помочь. Да, святой и так бы не отшатнулся, но обычные-то люди хоть и хорошие, но не святые, согласись?

* * *

— Привет… Наталия, — Алексей чуть было не сказал «Таисия», ибо видел Нату только второй раз в жизни. Как-то так получилось, что и с Артуром, и с Виктором, и с Алиной он общался с прошлого октября довольно часто, а вот с Натой — нет.

— Привет! — зажгла солнечную улыбку Первая сестра. — Дашуль, твоя ученица? — она посмотрела на Лену. — Надо же, осенняя ночь! Теперь будут все четыре сезона и все времена суток! Ну что, я к гному и в Милан, как всегда? Да, Артур подойдёт минут через пятнадцать.

— В Милан — да, а к гному подожди, — придержала её Даша.

— Думаешь? Не буду спорить. Зовут-то тебя как? — спросила Ната у девочки.

— Елена, — нехотя представилась сильно нервничавшая Лена.

— Ната, очень приятно! И ради Бога, на «ты»! Всё, я за шмотками, — добавила фея, заметив, что Лена угрюмо кивнула. — Извини, слишком много знакомств, понимаю, — она быстро надела туфли и исчезла.

— Степаныч, а Ната что, тоже Лесная Сестра? — девочка немного успокоилась, поняв, что в квартире с ней остались только старый друг и уже успевшая расположить к себе Даша.

— Да, — подтвердил Алексей. — Собственно, ещё год назад только Ната ей и была, Даша с Аней совсем недавно стали. Ане я и сам-то не представлен ещё.

— А почему я — «осенняя ночь»?

— А кто же ещё? — улыбнулась Даша. — Весенний день ты только что видела, а я — зимний вечер, разве не так? Ну а летний рассвет…

–…это я! — неожиданно появилась статная русоволосая девушка. — Даша, держи, — она протянула какую-то цепочку с маленьким чёрным кристаллом и села рядом.

— Аня? — догадался Алексей.

— Ага! — девушка задорно тряхнула тонкими золотыми кольцами в ушах, и Лена, несмотря на всю свою мрачность, не смогла удержаться от весёлой улыбки. — А ты Алексей, знаю.

— А это Лена, — быстро представила Даша.

«Будто и не замечают моего изуродованного лица!» — недоумевала девочка. — «Ни Даша, ни Ната с Аней — даже на мгновение взгляд не задержали! Такая феноменальная воспитанность? Хотя нет, откуда бы ей взяться, Аня вот вообще совершенно непосредственная… Неужели — знают, что этот ужас должен скоро исчезнуть? Похоже, и правда исчезнет. Маме бы ещё помочь как-то!»

Она подняла глаза. Нет, на неё действительно никто не пялился — даже украдкой. Аня пила кофе и грызла ручку, решая какую-то задачу, Даша шепталась с Алексеем и застёгивала на его шее цепочку, только что принесённую подругой.

«Друзья», — с тоской подумала Лена. — «Очень дружная компания, сразу видно, и почти все давно друг друга знают. И зачем им только непроглядная осенняя ночь?»

— Затем, что без ночи не было бы и утра! — послышался незнакомый мужской голос. — А раз так, справедливо ли оставлять ночь без феи?

— Артур! — обрадованно подняла голову Аня. — Привет! Объясни, а? Не знаю, что дальше делать.

— Привет! Минуточку, — высокий сероглазый шатен несколько секунд внимательно смотрел на Дашу и Алексея, а потом повернулся к девочке. — Привет, Лена! Я Страж Вихрей, то есть маг Воздуха. Как зовут — ты слышала.

— А откуда вы…

— Лена, мы все здесь на «ты»! Откуда я знаю, как тебя зовут и о чём ты думала? Всё очень просто. Мысль — это Воздух, а Воздух — это я.

— Телепатия? — сообразила девочка. — А у Даши — телепортация?

— А также телеметрия, телемеханика и телеуправление! — подмигнул Артур. — Разве что телегонии нет, а всё остальное существует. Аня, а вот теперь давай задачу посмотрим…

— Лена, — подошла Даша, — мы только Нату дождёмся и отправимся к твоей маме, а ты, пожалуйста, останься здесь. Не нервничай, Ната — очень добрая фея.

— Почему?..

— Почему без тебя? Знаешь, есть такой афоризм: «Ещё не родился человек, который бы говорил всю правду в присутствии родителей». В присутствии своих детей — тем более, разве не так? Лёшик, я к себе минут на пять, переоденусь и буду ждать у тебя в квартире.

— А я-то как без тебя перенесусь так быстро? Мы ведь далеко от нашего дома? — недоуменно спросил Алексей.

— С Артуром, он тоже с нами будет, — Даша исчезла, и почти сразу появилась нагруженная пакетами Ната.

— Ой! — прыснула дорешавшая задачу Аня. — Ленка, щас тебя возьмут в оборот!

* * *

Заснуть Римма Павловна так и не смогла. Уже и бутылку допила, а вот не идёт сон! Было что-то похожее на сновидения, но женщина отчётливо сознавала, что на самом деле не спит. Стоит только закрыть глаза — начинает крутиться перед ними бесконечная лента непонятного текста. Вроде и по-русски, а слова странные, и не остановишь, чтобы вчитаться толком.

Сумерки. Вечер. Или уже утро? Никаких часов в доме давно уже не было, да что там часы — неясно даже, какое число сегодня! Кажется, понедельник, и вроде сентябрь. А похмелье-то опять начинает накатывать — и сердце бухает, как кузнечный молот, и в висках громко стучит… Да нет же, это в дверь стучат! Кто-то из её спасителей пришёл с бутылкой, и сейчас она поправится.

Встать на трясущиеся ноги женщина смогла лишь с третьей попытки и сразу же чуть не упала, но всё же доплелась до двери и открыла. Ура, Лёха! А это кто ещё с ним? Мужик какой-то незнакомый — ладно, на троих так на троих, но чтобы в провонявший всякой дрянью нищий клоповник снизошла изысканно одетая молодая девушка? «Леди», — всплыло в пропитой памяти слово. Да — именно леди.

— Ты принёс?.. — Римма Павловна жадно посмотрела на Алексея.

— Принесли, но немного. Дело есть, — они прошли на кухню, и Артур, дождавшись, пока все сядут, быстро достал из кармана своей джинсовой куртки мерзавчик²⁵ коньяка и вылил половину в чудом уцелевшую стопку:

— Только чтобы немного снять судороги! Вы нам в адеквате нужны.

— Спасибо, — женщина, расплёскивая коньяк, всё-таки смогла сама отправить выпивку по назначению и немного отдышаться. — Вас зовут-то как?

— Артур Анатольевич, но давай уж на «ты» и без отчества. А это Даша. Лёхина… жена, — Страж Вихрей, как всегда, не обошёлся без шпильки.

Алексей, бросив взгляд на смутившуюся девушку, шутливо показал кулак:

— Мы по делу или уже где?

* * *

— Римма, — серьёзно спросил Артур, — ты можешь продержаться хотя бы четыре с небольшим года, то есть ровно пятьдесят месяцев? Из запоя-то тебя выведут за неделю, но нужно, чтобы ты не пила, пока Лене не исполнится восемнадцать. Сама же видишь — сердце уже не выдерживает, и упасть ты можешь на улице, а ведь скоро зима!

— Да из-за Леночки и пью, — женщина залилась пьяными слезами. — Ты ж её видел, знаешь, что с ней случилось! Пить перестану — как жить-то дальше? Это на выпивку я деньги наскребаю кое-как, выпила вот — и хорошо, и не надо ничего больше, а трезвому плохо жить! Еда хорошая нужна, одеться надо, квартиру отчистить… И Леночку лечить, а это совсем никак, ни за какие деньги!

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

14

Лк. 20:38.

15

А.С. Пушкин, «Бесы».

16

Н. Заболоцкий, «О красоте человеческих лиц».

17

Имя Артур — кельтского происхождения, имеет значение «король медведей».

18

Спилетан — букв. «возможный владеющий мечом», обращение к рядовому воину. Слово сохранилось с тех времён, когда мечами были вооружены лишь военачальники от сотника и выше.

19

Фариль — тарлаонская мера площади, примерно 0,25 гектара.

20

Solanum tuberosum — латинское название картофеля.

21

«О-фенет» — «Владеющие домом», вежливое обращение, в частности, к крестьянину с женой или нескольким крестьянам.

22

В тарлаонских словах, оканчивающихся на согласный звук, в том числе в мужских именах, ударение падает на последний слог.

23

«После этого — значит, вследствие этого» (лат.)

24

(Trade Mark).

25

Мерзавчик (разг.) — 100-миллилитровая бутылочка.