Соблазн

Янка Рам

Стеф Державин – молодой и перспективный врач со скандальной репутацией, несносным характером и "волшебными" пальцами. Временно решает поработать массажистом в частной клинике. И в первый же рабочий день ему поступает странное предложение от солидного мужчины – сделать его жене массаж… «с окончанием»… Девушка не в курсе деталей заказа. Это противоречит принципам Стефа, но обстоятельства складываются так, что он соглашается… Содержит нецензурную брань

Глава 5

Как мальчишка

По дороге домой торможу у ближайшего супермаркета и покупаю себе огромного свежего тунца. Упакованный в прозрачную плёнку хвост торчит из пакета. На стоянке женщина с пятилетней девочкой складывает пакеты из тележки в багажник машины.

— Мама! — пугливо хватается девочка за руку матери, глядя на меня.

Растерянно замираю.

— О, не обращайте внимания, — миролюбиво улыбается мне женщина. — Мила панически боится акул.

— Ну этой можешь точно не бояться, — подмигиваю я, улыбаясь девочке. — Сегодня я её съем.

— А других? — с любопытством выглядывает она из-за бедра матери.

— Других сегодня не осилю, — развожу руками. — Но за неделю постараюсь справиться. Ни одной акулы в нашем городе не избежать моих зубов.

Щёлкаю несколько раз зубами. Мила смеётся.

— Ты — супермэн?

— О, да! — убираю в багажник пакет с продуктами. — Поедатель акул. И нас целая банда!

— Мила, в машину, — командует ей мать.

Девочка машет мне рукой из окна. Машу ей в ответ. Дети клёвые! С ними просто. А взрослых я люблю через раз. А то и через три.

Паркуюсь возле дома, в последнее мгновение замечая припаркованную чуть поодаль тачку Альбины. Выхожу, забрав пакет.

— Привет, Стёпочка… — виноватым голосом.

— Здравствуй, — поворачиваюсь я.

Глаза спрятаны за дымчатыми стёклами очков. Но я помню, у неё очень красивые глаза. Светло-зелёные, прозрачные как море, радужка обведена тёмной каймой, делающей глаза очень выразительными. Когда-то я запал на эти глаза. А теперь она их прячет. Но и со спрятанными глазами Альбина очень красивая женщина. Но… не моя.

— Не отвечаешь на звонки.

— Не отвечаю.

— Почему?

— Не хочу.

— Ну что ты как мальчишка обиделся?

— Нет. Это ты всё время хочешь увидеть во мне мальчишку. А я не обиделся, Альбина. Я, как взрослый адекватный мужчина, разочаровался. Но твой выбор принял.

— Стеф, — взлетает её рука в попытке погладить мою скулу.

Выразительно отстраняюсь, вопросительно дёргая бровью.

— Пригласи меня домой, поговорим.

— Не хочу.

— А говоришь — не обиделся, выбор принял…

— Окей, я поясню. Скажи мне, Аля, много ты знаешь мужчин, которые, ни разу не трахнувшись с женщиной, сделают ей предложение?

— Не поняла… — сглатывает она.

— Да всё ты поняла. Я вот не знаю ни одного. Даже молодого идиота, а уж сорокапятилетнего — тем более. Нет, ну я могу там ещё понять — невеста-девственница и любовь невъебённая. Но это же не ваш случай, правда?

— Стеф! На что ты намекаешь?

— Да я прямо говорю. Трахалась ты с ним параллельно со мной. И мне противно. Всё, что между нами было, мне теперь противно. И ты мне противна.

Её смуглая кожа, которая, как мне казалось, не краснеет никогда, густо покрывается румянцем.

— Теперь понятна моя дистанция?

— Степан, — поджимает она губы. — Я поняла. Ты остынешь, мы поговорим. Но… ты же пациентов бросил. Так нельзя.

— Тяжёлых и особенных у нас не было.

— Из Москвы к нам в отделение девочка твоя с дисплазией вернулась.

— Дай её родителям мой телефон. Всё?

В горле горит от неприязни к происходящему. А ещё — к себе. Потому что я-то, наивный идиот, проживал всё, что было между нами, искренне. И меня морально тошнит теперь от любого воспоминания или всплывающего эха своих чувств. Благо это не зашло так далеко, чтобы я совсем пропал в ней. И мои коротящие контакты удалось быстро разъединить. Но стягивает это всё просто пиздец!

Хотя… я рад, что выговорился. Словно выплюнул всю эту горечь. Бабы — они иногда самовыгодные суки. Надо просто смириться.

Иду к подъезду, чувствуя на спине её взгляд. Несколько раз с чувством посылаю её про себя. Пусть наслаждается теперь своим выбором и клиникой. А я лучше подрочу, блять, в одиночестве, чем пущу её ещё раз в свою постель.

Поднимаюсь на площадку. Сосед открывает дверь и выносит за шкирку моего рыжего кота. Вопли второго слышу из-за закрытой двери.

— Слушай, Стеф, — сердито. — Эта наглая морда…

— Это — Зидан, — аккуратно забираю за шкирку своего бандита.

–… погрыз у меня на балконе всю рыбу.

Сосед — рыбак и часто вялит рыбу на балконе.

— Лёх, ну… кошак же, инстинкты. Извини. Хочешь, я тебе тунцом отдам?

Опускает взгляд на мой пакет.

— Здоровый…

— Давай я его приготовлю, а ты бери пивко и ко мне — футбол смотреть. Россия-Бельгия.

— А… — воодушевляется сосед. — Да не вопрос! Ща сгоняю…

Зидан недовольно перебирает лапами в воздухе, требуя его отпустить. Ставлю пакет на пол. Открываю замок. Бросаю этого рыжего гада на пол. Чёрно-белый Бэкхем настороженно обнюхивает Зидана. От того несёт рыбой.

— Ну вы чо, пацаны? — с претензией смотрю на котов. — Хорош по чужим балконам шариться!

Котяры, мурлыкая, трутся об мои ноги. Кто-то в снег зимой выкинул около подъезда ещё котятами. Вот пришлось забрать. Пристроить так и не удалось. Так и живём.

— Жрать хотите? Ладно… пойдёмте, морды наглые.

Пинаю их мячик с колокольчиком. Оба летят наперегонки, отбирают его друг у друга лапами. Футболисты, блин…