Мой безжалостный враг

Яна Уварова, 2023

Чувствуя смятение, я вжималась в стену. Не шевелилась. Понять, что в голове у элиты простому человеку невозможно. А он вообще стал для меня открытием.Казалось, он и сам не понимал цели своих действий. Не прикасался, но держал минимальное расстояние.Приходило ли ему в голову, что я чувствовала? Заметил он мое напряжение или нет?***Мир поделен на две касты. Верховенство принадлежит им, новой расе идеальных людей, элите. Он один из них. Интернал не способный к сопереживанию и чувствам. И я его цель, главный компонент в эксперименте, которым он руководит. Моя цель – выжить и найти его слабые стороны

6. След

Я неспешно и неуверенно прохожу мимо него. Выглядываю за дверь и создается ощущение, что сейчас попаду в другой мир. Я бегала здесь в поисках спасения и тогда во мне бушевали эмоции. Сейчас я шагнула в коридор с захватывающим чувством открытий. Я в его берлоге и он пока что идет на контакт и небольшие уступки. С недоверием оборачиваясь. Интернал стоит облокотившись на стекло, наблюдает, приподняв бровь. Кивает в нужную сторону. Я иду вперед и ощущаю его шаги за спиной. Он выдерживает расстояние. Молча останавливается и я слышу, как он толкает одну из дверей. Возвращаюсь, заглядываю.

Душевая. От радости я невольно подпрыгиваю. Даже усталость отступает. Наконец я смогу хоть помыться.

— Не совершай опрометчивых поступков, — заявляет он, явно имея в виду мою очередную попытку побега.

— Ни в коем случае, — отзываюсь, рассматривая систему подачи воды. Металлические вставки, просто в стене и большой квадрат на потолке, усыпанный точками подачи воды. Придется повозиться, для меня стандартные вертушки с лейкой привычнее.

Собираюсь закрыть дверь, но он просовывает ладонь в проем, не дав мне это сделать.

— Серьезно? — ошарашено спрашиваю его, — ты же не собираешься тут стоять, пока я моюсь? Или хочешь за компанию со мной? — не могу сдержать смешок.

Он прищуривается, наблюдая за тем, как мои губы непроизвольно расплываются в улыбке. Понятно, шутку не оценил. Кажется, я смогла прочитать в его глазах ясный намек, что с такими как я, он точно душ не разделит. Печально, а так хотелось. Взгляд интернала наполняется свинцом и моя улыбчивость сходит на нет.

Осознание, что сейчас он покарает меня за безобидную шутку, дурным предчувствием сотрясает душу. Переступаю с ноги на ногу и виновато отвожу глаза в сторону.

— У тебя есть пять минут, — обозначает он рамки и перед выходом бросает, — дверь останется открытой.

— Но? — моя челюсть отвисает, — пять минут? Да я возиться с душевой системой буду дольше. Черт!

«Пять минут, пять минут» — колышутся мои мысли, а руки скользят по металлу широких кнопок. Куда нажимать-то?

Надавливаю на одну из них, матовое железо легко поддается и на меня сверху масштабным потоком льется холодная вода. Отскакиваю. Сыплю ругательствами, нервничаю и пробую настроить систему. Руки дрожат, дыхание перехватывает. Проверяю ладонью изменения температуры. Капли воды разбиваясь об кожу, теплеют. Ура. Я шустро скидываю намокшую одежду, подставляю лицо потокам горячей жидкости. Тепло жидкости окутывает, прогревая каждый сантиметр кожного покрова. Немного залипаю и на секунду забываю про время.

Очнувшись, использую последние минуты по максимуму. У меня даже получилось найти гель для мытья. У кочевников приходилось быстро мыться ради экономии. В городе — по причине быстро заканчивающейся горячей воды в баке. Но жилище интернала побило все мои рекорды по скорости. Я просто не хотела получить новый разряд тока по своим суставам. А сомнений в том, что он может додуматься это сделать в душевой, у меня не было. Напротив, я была уверена, что именно таким способом он меня отсюда предпочтет изгнать.

Одна мысль о нем уже вызывала зубную боль. Укутываясь в полотенец, поморщилась и подняла глаза на свое мутное отражение в запотевшем зеркале, проведя ладонью по стеклу, неспешно повернулась затылком, пытаюсь рассмотреть имплант. Как же неудобно. Я прикасаюсь к нему и прощупываю кожу рядом. Она горячая, воспаленная. Машинально сглатываю. Может это и есть главная причина моего плохого самочувствия.

Прикасаюсь ладонью к вискам и лбу. Не понимаю, но они кажутся мне теплее чем должны быть. Зачем-то я смотрю на свои руки. Местами с пальцев еще не сошла случайно попавшая краска. Тру их. Зачем? Почему? Я патологически хочу убрать все следы и любые намеки на свое маленькое хобби. Задачу интерналу не облегчу. Помощь в поисках нужных данных в мои планы точно не входит. Я буду создавать видимость сотрудничества, но испорчу что смогу и найду способ сбежать.

Перестаю замечать все вокруг. Мое внимание полностью поглощается желанием отодрать свои пальцы и вычистить цветные кусочки, въевшиеся в кожу с кутикулы.

Я даже не замечаю упавшую на меня тень и в какой-то момент снова поднимаю глаза на зеркало, где след от моей ладони плавно затягивался дымкой от пара, наполняющего ванную комнату.

Он за моей спиной. Туманное отражение отлично передало всю его зловещую мощь.

Оборачиваюсь так резко, что сводит шейные мышцы.

Пять минут точно прошли, возможно больше и он здесь. Щас начнется. Внутри все сжимается от морального давления. Меня словно держат под незримым прессом, который в любой момент может сжаться сильно — сильно и прихлопнуть меня. Это не дело. Надо выбираться как можно скорее, но я даже не знаю, где находится это жилище. Дом это или квартира?

На языке уже крутятся примерные извинения, чтобы его отвлечь, но они растворяются. Все мои мысли в одночасье гаснут. Интернал напротив меня стоит в расслабленной позе, но даже она при полном отсутствии напряжения воспринимается мной враждебной, несущей страдания и проблемы. Но больше всего меня обескураживает его взгляд, направленный ниже моего подбородка. И от него начинает припекать ключицы. Черт, он сейчас смотрит на мои ключицы. Я схожу с ума? Мне это кажется?

Моя рука на автомате прикасается к верху полотенца, словно хочет убедиться, крепко ли оно держится на груди, а разум по-прежнему не доверяет и отрицает.

Нет, я не брежу. Бесконечно ледяные глаза интернала скользят по моим обнаженным плечам и поднимаются к шее, оставляя незримый и колкий след. Меня начинает лихорадить. Внутреннее чутье предупреждающе оглушает звоном в ушах и я по инерции вжимаясь в столешницу, задев рукой у раковины подачу воды и шипение жидкости моментально отвлекает интернала. Он подняв голову, на секунду задерживает взгляд на моем лице. Нечитаемый и странный, но непривычно глубокий. Я успела уловить свое отражение в его зрачках, но оно так быстро угасло под покровом безразличия и пустоты, что скорее всего мне показалось.

— Свежая одежда, — он кладет на столешницу из серого камня тонкую стопку светлой ткани.

В его голосе прослеживается хрипота. Тембр звучит ниже обычного, я не глядя протягиваю руки к одежде, а сама всматриваюсь в черты интернала. Сейчас они, как и раньше бесстрастны. Он моментально отводит взгляд в сторону и уходит. Слишком резко и быстро, будто близко не хочет находиться со мной в одном помещении.

Странно и непонятно. Он дает мне еще немного времени одеться, и я стараюсь воспользоваться им по полной. Привожу себя в порядок, надев принесенную мне пижаму. Вполне удобная и ткань хорошая. Сойдет.

Собрав старую одежду, направляюсь к интерналу. Ориентироваться в доме становится немного проще. В целом здесь не такая безумная структура планировки, как мной воспринималось в начале, но жилище действительно масштабное. Во всяком случае для моего восприятия. Помещение, в котором я нахожу Йолана, представляет собой целый зал с минималистичной лестницей, ведущей на другой этаж. В центре — огромный полукруглый диван с несколькими креслами. Большой экран, напротив развернутой в его сторону дивана, занимает едва ли не половину стены. На полу между мебелью — стекло с проекцией огня.

«Дорога в ад» — отмечаю я.

Интернал стоя в центре искусственного пламени, внимательно смотрит на экран, через прозрачные стекла очков, с мигающими датчиками у дужки. Он водит рукой по воздуху, то листая изображения на мониторе, то вбивая некие данные. Я делаю небольшой шаг и вытягиваю шею, дабы рассмотреть лучше, но интернал меня замечает.

Обернувшись, снимает очки.

— Что делать со старой одеждой? — протягиваю ему мокрую и потертую стопку.

Кивком он приглашает следовать за ним. И мы снова в коридоре, где он открывает настенный люк. Жестом предлагает закинуть вещи внутрь. Я делаю. Йолан закрывает дверцу люка и приложив руку к датчику, говорит:

— Утилизировать.

Раздается шум, подобный мощному потоку выпущенного жара и мне патологически хочется закрыть уши, но я не дергаюсь. У него тут целый крематорий. Эта мысль ужасает до трясучки в конечностях.

Интернал направляется в зал и я следую за ним хвостиком.

— Ты всем довольна? — внезапно спрашивает он, опускаясь на полукруглый диван.

— Еще не разобралась. Что дальше?

За одежду решила его не благодарить. Обойдется.

— Я с нетерпением жду, когда твое самочувствие улучшится, — сообщает интернал, хотя звучит так, словно он говорит о технике, которую после починки можно снова эксплуатировать.

— А что с местом для сна? — переминаясь с ноги на ногу, поглядываю на него исподлобья. Он надев очки, уткнулся в планшет, но услышав мой вопрос, неспешно поднял голову. Я дублирую вопрос, — где мне спать?

— Где хочешь, — сухо предлагает он, — этот диван тебе подойдет?

— Да. Вполне.

— Значит можешь спать здесь, — он опускает подбородок к экрану гаджета, дав понять, что разговор окончен.

— Я пройдусь? — на всякий случай спрашиваю.

— По этому этажу, да, — отвечает сухо не поняв головы.

— Хорошо, ладно, — бубню себе под нос и иду исследовать территорию.

Неспешно разгуливая из стороны в сторону, коротаю время, стараясь не думать о будущих планах интернала. Хожу, смотрю. Периодически прощупываю встречающиеся двери. Все кроме ванной заперты.

Оглядываюсь, ускоряю шаг и двигаясь в сторону вентиляции, через которую ранее пыталась сбежать.