Амбивалентность

Яна Майская, 2023

Вся моя жизнь разложена по полочкам. Первая полочка – для высоких оценок, вторая – для идеальных отношений с однокурсниками и родителями, еще одна – для достижений и целей.Вот только новенького с нашего курса мой идеальный порядок почему-то не устраивает, а я сама, кажется, раздражаю его так же сильно, как и он меня. Между нами вспыхивает настоящая война, но в последнее время я начинаю думать, что противоположности и правда притягиваются.

Глава 11

План мести возник в голове спонтанно, и теперь мысль о его осуществлении делала день гораздо лучше. Осталось только дождаться пятницы. На этот день нам снова задали сделать презентации по одной из выбранных для чтения книг по философии.

В этот раз я не стала охранять сумку или прятать флешку. Даже наоборот, специально положила ее на парту и предложила Кате прогуляться до буфета.

Дальше все шло по уже знакомой схеме: преподаватель спрашивает, кто готов выступить с презентацией, Ник вызывается и самоуверенным шагом идет к компьютеру, в руке у него поблескивает моя флешка.

Слова вряд ли передадут полученное мной удовольствие при виде взлетевших вверх бровей Ярова, когда он открыл мою презентацию. Она же сейчас отобразилась на экране проектора, что вызвало волну смешков.

Даже интересно, что он будет делать? Скажет, что это какая-то ошибка или что он что-то перепутал?

Ник сверкнул на меня глазами. В ответ я послала милую, но не без ехидства, улыбку. Настала моя очередь наслаждаться его неловкостью.

— Кхм, — прочистил горло он, затем начал читать как ни в чем не бывало: — Для данного задания я выбрал книгу «Философия Смешариков» автора… Аристотеля Сливочного.

Новая волна смешков. Занявший место за первой партой преподаватель, который до этого заполнял какие-то бумаги и мало обращал внимания на отвечавшего, тут же поднял глаза.

— Позвольте-ка узнать, почему Ваш выбор остановился на этой книге? — С металлическими нотками в голосе поинтересовался он.

— На мой взгляд, данная книга очень точно описывает концепцию архетипов, — убежденно, без запинки врал Яров.

— Чем же Вас не устроил всем нам известный Карл Густав Юнг? Он довольно подробно раскрывал данную тему.

— Юнг устарел, — с некоторой наглостью заявил парень, — это же попса. Странно, что Вы не знакомы с Аристотелем Сливочным. Его мысли, его идеи стали революцией в мире философии!

Надо признать, он очень даже неплохо выкручивался из ситуации. Мне хотелось злиться на него за это, но сейчас я еле сдерживала смех.

— Что же, — скептически протянул преподаватель, — продолжайте.

— Лер, я даже не знаю, что тебе сказать! — Удивленно прошептала Катя. — Ты не подумала о последствиях?

— Т-с-с! Смотри!

На следующем слайде не было ничего, кроме картинки Копатыча, лежавшего среди бочек с медом. Посмотрим, как Яров будет выкручиваться теперь.

Буквально на секунду на его лице отразилось замешательство, но быстро сменилось обычной уверенностью.

— На данном слайде изображен представитель, которого автор относит к одному из архетипов. Как вы считаете, к какому? — Обратился он к аудитории.

— Шут, — громко заявила я со своего места. — Думаю, автор относит его к архетипу шута.

Несколько секунд мы просто смотрим друг на друга, и, несмотря на мои ожидания, я не вижу в его глазах ни гнева, ни опасности, лишь пляшущих веселых чертят.

— Приятно знать, что в окружении есть люди, так же хорошо разбирающиеся в философии, — сказал он. — К шуту мы вернемся чуть позже, сейчас предлагаю обратиться к следующему слайду.

Здесь я решила усложнить задачу будущему вору своей работы и вставила картинку Папы Свина из «Свинки Пеппы».

— Условно… — помедлил Ник, стараясь не выказывать растерянности, — автор книги делит людей на Смешариков и…

— Все, хватит! — Не вынес преподаватель. — Садитесь! Хотите получить баллы — на следующую пару подготовьте нормальную презентацию. У нас нет времени на… это.

— Очень жаль, что Вы не способны оценить прогрессивных современных мыслителей.

— Блин! — Почти расстроенно обратилась я к Кате, — Там дальше шли слайды про Шрека… Зря я что ли старалась?

Подруга в ответ лишь закачала головой, молчаливо осуждая мои действия, но от меня все-таки не укрылась мелькнувшая на ее лице тень улыбки.

Ничуть не смущенный, Ник занял свое место. Вскоре я достала другую флешку, прочла оттуда свою нормальную презентацию и получила неплохой балл.

Уходя после звонка, я быстро написала на доске своеобразное послание для еще не успевшего покинуть аудиторию Ярова.

«3:2»

На перемене ко мне подошла Лиза, которая догадывалась, что нестандартная презентация Ника была моих рук делом, и призналась, что это было довольно забавно. К ней присоединилось еще несколько ребят, выразивших свою похвалу хорошей шутке. Игорь тоже не упустил шанса поддакнуть, и сегодня он меня ни капли не раздражал. Мы все шли и беззаботно болтали, когда передо мной вдруг нарисовался Ник. Я настроилась на худшее, но он просто всунул мне в руку мою флешку.

— Должен признать, староста, это был неплохой ход. Жаль, что такое поведение — моя привилегия.

Сказав это, он ушел дальше по коридору, а я лишь усмехнулась:

— Это мы еще посмотрим.

Не знаю, как это объяснить, но после того дня что-то неуловимо изменилось. Я перестала каждое утро строить пугающие предположения по поводу того, какой неприятный сюрприз мог для меня готовить Ник, а если в университете меня все же ждала очередная шутка, направленная на то, чтобы разозлить меня или смутить, я не чувствовала прежней неловкости перед всем потоком. Я знала, что обязательно отвечу на каждый его выпад, и мой ход будет ничуть не хуже, чем его.

Это превратилось в своеобразную игру. Не совсем дружескую, но и вражеской ее назвать теперь было тяжело. Почти каждый день мы соревновались в том, кто кого быстрее и сильнее выбесит. Однокурсники с живым интересом наблюдали за нашей странной игрой.

Так, после моего трюка с презентацией он добавил мне в кофе какое-то невероятное количество красного перца. Когда я посреди пары решила глотнуть ароматного напитка, через секунду пришлось все выплеснуть изо рта прямо на глазах у всего курса и Драконихи. От перца я вся покраснела, часто задышала, удерживаясь, чтобы не высунуть язык, как собака в летнюю жару. Елена Юрьевна после этого строго настрого запретила приносить что-либо, кроме воды в аудиторию, а я оставшуюся часть пары провела в туалете, отмывая блузку, что, кстати, так и не удалось сделать.

— Надеюсь, ты готов заплатить за испорченные вещи! — Поймав Ника на перемене, возмутилась я.

— Знаю, для тебя это может стать шоком, но существуют такие штуки… Их называют стиральными машинами, так вот, они…

— Это может не отстираться, умник! — Перебила я.

Его лицо приняло подозрительно хитрое выражение.

— Давай я отнесу в химчистку.

— И в чем же подвох? — Изогнула бровь я, складывая руки на груди.

Он картинно пожал плечами:

— Ни в чем. Снимай ее и получишь завтра, чистую и пахнущую альпийским лугом.

— Очень смешно. Я думала, у тебя получше с чувством юмора.

Ник облокотился рукой о стену и игриво спросил:

— Так тебе кажется, что у меня хорошее чувство юмора?

Я закатила глаза.

— Я не буду снимать блузку сейчас. Но если она не отстирается, учти, ты лично оплатишь химчистку.

Говоря, я ткнула пальцем ему в грудь для убедительности, но он перехватил мое запястье и наклонился ближе, так что я могла чувствовать исходящий от него запах горького одеколона, мешающегося с нотками табака.

— Ну конечно, дорогая.

Дома мама все допытывалась, как же я так умудрилась запачкаться. Когда блузка так и не отстиралась до конца, я на следующий же день подошла к парте Ярова и села рядом с ним.

— Какие планы на вечер? — Без обиняков спросила я.

— Хочешь, чтобы я составил тебе компанию в этой осенний одинокий вечер?

— Хочу, чтобы ты сходил в химчистку, — заявила я, вручила блузку немного растерянному Нику и была такова.

Я, конечно, понимала, что это может вылиться в очередную шутку, но интерес пересилил доводы разума. Несложно представить мое изумление, когда он подошел ко мне в коридоре и отдал чистейшую, кипенно-белую блузку, аккуратно сложенную в пакет. Я недоверчиво посмотрела на него. Достала многострадальную вещь из пакета и тут же бросила ее обратно. От нее несло чем-то отвратительно-тошнотворным.

— Это явно не альпийские луга!

— Нет. Никак не вспомню, как назывался этот аромат. — Ник достал из сумки небольшой коричневый флакончик с нарисованной на нем мультяшной какашкой. — Ах, да, «Stinky ass»¹. Тебе что, не нравится?

Недолго думая, я выхватила флакончик из его рук и, подобно пистолету, направила на него.

— Извинись, — приказала я, не скрывая возникшего в голосе веселья.

— Ты не сделаешь этого, — с опаской проговорил Яров.

Он попытался отнять у меня бутылек, но я успела спрятать его за спину. Тогда Ник медленно, как крадущийся лев, направился ко мне. Готовая обороняться, я выставила перед собой свое «оружие» и попятилась назад.

— Не подходи, — предупредила я.

Это не помогло. Наоборот, Ник неожиданно начал бежать ко мне, и у меня не осталось иного выбора, кроме как тоже убегать.

Коридор. Перед глазами мелькают одинаковые двери аудиторий и все еще сонные лица студентов. Позади слышатся приближающиеся шаги. Дверь на лестницу. Пролет за пролетом вниз.

До тех пор, пока сильная рука не касается моего плеча, рывком разворачивает, и я оказываюсь прижата к стене. Руки Ника обхватывают мои запястья, мешая пшикнуть в него зловонным спреем.

Но на мгновение, кажущееся бесконечностью, я забываю о спрее и о том, как мы вообще оказались в таком положении. Вглядываюсь в его широко распахнутые глаза цвета затянутого светло-серыми тучами неба за окном. Невольно перевожу взгляд на чувственные губы, на волосы. Некстати возникает недавняя дурацкая мысль о том, какими мягкими они могли бы быть. Снова смотрю в его глаза и понимаю, что он точно так же оглядывает меня. Так, будто видит впервые. Мое сердце пропускает удар, и вдруг становится как-то душно.

Чтобы прогнать возникшее наваждение, с трудом выворачиваю руку, все-таки дотягиваюсь до кнопки на бутылочке и прыскаю в Ника. Его лицо тут же приобретает иное выражение, челюсти плотно сжимаются.

— Ты пожалеешь, — тихо говорит он и тянет руки за бутыльком.

— Да ну? — Дразню я и снова брызгаю.

Запах стоит невыносимый, но сейчас мне все равно. Я распыляю вонючую жидкость снова и снова, пока длинные пальцы Ника не оказываются на моем теле и не начинают безжалостно щекотать. Не в силах ничего с собой поделать, я начинаю безудержно хохотать, извиваться и отбиваться.

— Это нечестно! — Давясь смехом, пищу я.

Парень не реагирует и, понимая выигрышность избранной методики, начинает щекотать еще сильнее. Его руки опускаются от ребер до талии, перемещаются на живот.

— Стой! — Кое-как выдавливаю я. — Ник, прекрати!

От смеха начинают слезиться глаза.

— Никита!

От звука своего полного имени он резко останавливается и немного удивленно смотрит на меня. Отчего-то, назвав его так, я тоже чувствую себя как-то странно и ощущаю, как к щекам приливает кровь.

Мы стоим в тишине, как будто оба только что проснулись и вдруг обнаружили себя на пустующем лестничном пролете. Ни одного звука, только доносящийся откуда-то монотонный голос преподавательницы с чьей-то лекции.

— Кажется, пара началась, — зачем-то говорю я.

— Мне с таким запахом благодаря тебе теперь надо избегать людей во что бы то ни стало. Так что, мне на пару путь заказан.

— Готова поспорить, ты не очень-то и хотел туда попасть. — Тихо отвечаю я, но в пустоте лестницы мой голос звучит слишком громко и отдается эхом.

На Ника стараюсь не смотреть и вместо этого изучаю стыки между плитками кафеля.

Снова между нами повисает молчание. Оказывается, я все еще сжимаю в руке флакончик со спреем. Неожиданно для себя решаю протянуть руку и добровольно отдать его Нику. Почему-то я уверена, что сейчас он не будет в меня брызгать.

Он вертит маленько бутылочку в руках и, кажется, собирается что-то сказать, но передумывает и уходит, я же так и стою возле стены.

Вскоре откуда-то сверху с лестницы все же разносится его голос, в который успела вернуться прежняя наглая веселость:

— Кстати, ты до сих пор проигрываешь.

Примечания

1

Вонючий зад