Утешитель

Якуб Суламбекович Султыгов

Жизнь наша на первый взгляд – цепочка связанных событий. С годами из памяти уходят люди, действия, потери и победы, которые казались в свое время судьбоносными. На смену им приходят новые лица, группы, мелкие или грандиозные дела. Мы приучены к тому, что у всякого явления есть начало, середина, конец. Однако один единственный взгляд со стороны, ясно напоминает о параллельных событиях, одновременных шагах носителей различных судеб. И это становится для нас важнейшим уроком.

Было без четверти три…

Было без четверти три. Осенний день, пережив час пик и обеденную трапезу людей, осторожно завершал вторую половину дня… Ада Бек-Бой, учитель истории в интеллектуальной школе «Сертификат», шел привычной дорогой. Аккуратно обходя грязные от пыли и химикатов кусты и траву, он шел по одному важному делу. Дело это касалось лично его и никого более.

Путь учителя пролегал через железнодорожные пути фирмы «Рочн». Среди здешних рабочих и служащих было немало знакомых Бек-Боя. Рабочие ремонтной бригады в минуты отдыха любили поговорить с ним о всех сложностях мироздания. Человек с безупречной репутацией, он входил в клуб генетических патриотов — идейной находки единой партийной системы. Помимо истории Бек-Бой знал многое из других наук, но окружающий мир ставил перед всяким человеком рамки, выход за которые был нежелателен…

И, видимо, жизнь Ада Бек-Боя так и прошла бы в этих рамках, если бы не произошло то страшное, непонятное разуму событие, повлекшее цепь потрясений незнакомых здравому смыслу. Подобные ему рядовые люди, порой оказываются в ситуациях неразрешимых, непосильных для них. Так, маленький жучок безмятежно блуждает среди мусора, не подозревая, что со всех сторон охвачен огнем.

Было без четверти три. Пройдя до места, где клубок стальных линий расходился на отдельные пути, учитель увидел женщину, идущую навстречу в метрах ста от него. Чуть справа от Бек-Боя шел незнакомый мужчина. Русоволосый человек лет тридцати, одетый в серую куртку и бежевый свитер шагал прямо, высоко держа голову. За женщиной виднелся приближающийся поезд, медленно набиравший скорость. Все это было привычно: люди несколько беспечно ходили по путям, «уступали» место шумным составам и вновь шли по шпалам, сбивая шаг. Внимание Бек-Боя привлекло то, что женщина ни разу не оглянулась, чтобы отметить расстояние до локомотива и вовремя уйти с дороги. Приближался очередной состав, и незнакомец, идущий справа невольно подал женщине знак, предупреждая об очевидной опасности.

Учитель, замедляя шаг, невольно стал наблюдать за женщиной. В ее походке было нечто противоестественное: она не сбивалась с шага и шла по бетонным шпалам плавно, с отрешенным видом. Так движется человек, который ничего не видит и не слышит. Поезд уже близко! И незнакомец, совершив несколько невероятных прыжков, оказался рядом с женщиной, хотел схватить ее, но что это?! Потрясенный Ада Бек-Бой, оцепенел, наблюдая, как руки молодого человека вошли в тело женщины! Незнакомец в страхе и изумлении резко отдернул руки назад!.. Женщина со спокойным и безучастным взглядом продолжала свой путь. Учитель видел все с расстояния десяти метров, видел, как незнакомец исказил в ужасе лицо и громадная масса электровоза страшным ударом смела несчастного. Время остановилось. Состав прогрохотал, замедляя ход.

Учитель не в силах осмыслить происшествие холодной ладонью провел по своей седеющей бороде. К месту гибели незнакомца бежало несколько рабочих и охранников. Не прошло и пятнадцати минут, как вместе с духовным контролером концерна «Чина» Вахой Хани прибыл и полицейский чиновник из Управления абсолютной транспортной безопасности (АТБ)… Гибель чистопородного тайпина воспринималась в государстве как чрезвычайное событие.

Во время беседы в отделе Управления АТБ Ада Бек-Бой услышал крайне удививший его вопрос, когда чиновник переспросил:-

— О какой женщине вы говорите?

— О той несчастной, что не успел спасти этот бедный парень, — все больше удивляясь, ответил учитель.

— Но никакой женщины не было, никаких следов ее не обнаружено, понимаете? — с раздражением заявил полицейский. — Вам показалось.

— Но позвольте! — в полном изумлении воскликнул Бек-Бой, — я свободный гражданин, с полной социализацией по роду и фамилии, здравомыслящий человек, специалист в области психологии… Да, черт побери! Я видел ее, как вижу вас! Именно так. Поверьте мне!..

Чиновник опустил голову, прикрытую красной феской, выдержал долгую паузу, затем взял лист из папки с документами и начал читать, изредка бросая бесстрастный взгляд на учителя:

«Настоящий протокол составлен для обзора места происшествия. Место происшествия — станция Лазарет-Шон, территориальные владения концерна «Чина». Суть происшествия — гибель чистопородного тайпина в результате наступления смертного часа. Причина наступления смертного часа — случайный наезд рейсового состава. Потерпевший — Аджи Ульрих Мара, духовный консультант торговой фирмы «Жанна-Амур».

Нет иных, вызывающих вопросы обстоятельств, нет иных, не указанных в протоколе людей и объектов, имеющих отношение к данному делу».

Холодные глаза ящера уставились на учителя и полицейский добавил:

— Как видите, женщины нет, нет, и все тут. Это слишком старо, чтобы осложнять и без того сложную жизнь, — чиновник говорил откровенно нравоучительным тоном. — Вы ведь понимаете, что мы не ищем призраков? — он склонил свое матовое лицо к учителю.

— Возможно, никто их не ищет, — Бек-Бой не отводил взгляда от своего собеседника, — я знаю, что видел нечто необъяснимое, и видел часть очевидного — этот парень погиб страшным образом. Объясните мне часть очевидного…

Чиновник подошел к окну, за которым огромный синевато-грязный небоскреб закрыл полнеба. Он опустился на край стола, и как-то по-детски поджав ноги, неожиданно сказал:

— А может это нечто похожее на робота? Человек-невидимка? Может, это заговор против общественного порядка?..

— Нет, что вы?! — Бек-Бой приподнялся на стуле, — где же все эти винтики и лампы, что в роботах бывают? Ведь ничего не нашли…

— В том-то и дело, что ничего. Нет волос, пятен пота, каких-либо остатков с генетическими показателями. Абсолютно ничего. Вы понимаете, о чем идет речь? Вам все показалось.

— В наш век, знаете, все может быть, — учитель глядел исподлобья, — кто знает, может проекция какая-нибудь, образы искусственные… Я это видел. Может быть спектральные образы… Но это пока возможно только в теории. Ведь если это удастся на практике, то это будет страшным оружием против человеческого разума.

— Почему? — теперь в голосе полицейского были нотки растерянности, — объясните, пожалуйста.

— Как вы не понимаете, ведь мнимые образы могут заменить охрану, могут использоваться как угроза нападения, как приманка, — осененный внезапной догадкой и смыслом последнего примера, Ада Бек-Бой осекся на полуслове.

— Вы склоны считать, что в нашем случае, — чиновник пригнул голову набок и с таким странным видом встал. — В нашем случае Аджи Ульрих Мара стал жертвой такой приманки? — голос стал скрипуч. Вы должны забыть всё, что видели и слышали.

Бек-Боя поразил холодный и приглушенный голос чиновника.

— Вы должны раз и навсегда вычеркнуть из памяти сегодняшний день. Иначе само государство наше будет считать вас преступником, которого следует немедленно уничтожить, — с нескрываемой злобой закончил он. Воцарилась мертвая тишина.

— Это что, серьезно? — все больше недоумевая, спросил учитель.

— Это так же серьезно, как и то, что вы видели. Подписка о неразглашении — единственная гарантия сохранения вашей жизни на ближайшее будущее. Такова жизнь, дорогой учитель, — усмехнулся человек в темно-синем мундире.

Он наклонился, на его лице застыла невероятно бледная, теперь особенно ставшая неприятной Бек-Бою, безжизненная гипсовая улыбка.

— Хорошо. Я так и думал. Мне наверняка это показалось, как и тому парню, которого убил паровоз, — сказал Бек-Бой, подписав какие-то бумаги. Однако чиновник застыл в зловещем безмолвии и ничего не отвечал. Слегка обозначив поклон, Бек-Бой надел шляпу, поднял воротник плаща и покинул кабинет.

***

Ада Бек-Бой читал лекцию в стенах университета. Речь шла о месте личности в истории. По старой традиции размышления о роли отдельного человека в истории занимали значительное место в общественном сознании. Давно было понятно и самым малосообразительным людям, что без отдельных личностей, подвижников, злодеев и героев нет вообще никакой истории, которая могла бы рассказать о человеке. Однако инерция мышления, как всегда, имела место и тема эта в учебных заведениях словно передавалась по наследству, от одного поколения другому.

Учитель обратился с вопросом к аудитории:

— Роль личности в истории, как вы думаете, чем она может быть измерена?

— Процентами! — эта версия из передних рядов вызвала смех и хохот.

— Может быть и так, — улыбнулся учитель, — но поверьте мне, здесь главное — продолжение, которое личность имеет после ухода с исторической сцены. Это продолжение выражается в уважении, почитании, но более сего в использовании интеллектуального и нравственного, творческого и прикладного наследия личности.

— Разве Гитлер, Пол Пот, ублюдки из трущоб, староста лагерного барака, истязатели детей, законопослушный стукач и многие другие оставили след, который может вызвать у нас чувства, о которых вы говорите? — к Бек-Бою обратился студент с короткой черной бородкой. — Мы наконец-то построили свободное и стабильное общество, и есть ли смысл находить универсальные определения для всех персонажей истории?

— У вас, может быть, перечисленные вами субъекты подобных добрых чувств не вызовут. Но разве так относятся к ним подобные им люди? Подонок, мечтающий убить старых пенсионеров и ограбить их дом, пахнущий и ерзающий на сковороде мелкого страха, спасающийся в тени вечно надвинутого капюшона и невнятного бормотания, когда его спрашивают о личном мнении, поклоняется своим героям. Он уважает и восхищается старостой лагерного барака, его способностью шагать по трупам, быть жестоким и сильным. Он по-своему считает нравственным лагерный расклад, ибо видит здесь справедливость — слабые уничтожаются, а сильные торжествуют.

Я же предлагаю такую шкалу оценок, чтобы у нас не осталось искушения найти за терминами оправдание нашим делам. Вы ведь знаете, общество каждый раз находит формулировки, лозунги и объяснения, оправдания своим порокам.

Конец ознакомительного фрагмента.