Свет в Шипучем овраге. Сказки из Сугробихи

Юрий Шинкаренко

Современные литературные сказки о Сугробихе, как и все сказки на свете, показывают взросление главного героя. Пройдя вместе с Венькой, юным жителем Сугробихи, через волшебные испытания, которые преподносит необычная деревенская жизнь, читатели этой книги станут умнее и добрее, находчивей и мечтательней… Опыт, который даёт юному читателю погружение в сказочный мир Сугробихи, пригодится ему и во взрослой жизни.

© Юрий Шинкаренко, 2017

ISBN 978-5-4485-6712-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Каблук над Антарктидой

В деревню Сугробиха новая географичка приехала с невиданной пышностью.

Выглядело это так. Впереди шёл мощный трактор и расчищал дорогу. За трактором двигался военный тягач и тащил за собой прикреплённый металлическим тросом автобус. За автобусом ползла легковушка начальника районного образования.

Новая географичка сидела в автобусе. Одна на весь салон. Она смотрела в карту. Разыскивала там деревню Сугробиха. Но деревню в карты не внесли.

Школьники Сугробихи хотели встретить географичку цветами, да во всей округе не отыскалось ни одной розы! Нашёлся только столетник. Он рос в большом чугунке и весь был надкусан директором школы.

Валентина Павловна, директор, имела полное право кусать растение.

Она сама его посадила, выходила и лечилась его горькими стеблями.

Когда трактор, военный тягач, автобус и легковушка пробрались сквозь сугробы к школе, у ворот их уже ждали. И школьники, и учителя. А впереди стоял Венька со столетником в чугунке.

Районный начальник и новая географичка выбрались на тропинку.

Венька шагнул им навстречу.

— Хорошо встречаете, — похвалил начальник Веньку, а учительнице сказал: — Я думаю, вы подружитесь с ними, Вельветта Игоревна.

— С этими туземцами? — хмыкнула географичка. Венька чуть не уронил чугунок. Хорошо, начальник районного образования подхватил.

Начальник сунул чугунок себе в машину и уехал. А Вельветта Игоревна стала преподавать географию.

Каждый урок она начинала словами: «Кроме вашей задрипанной Сугробихи, на свете есть много прекрасных городов, гор и морей…» — и рассказывала про города, горы и моря. Потом спрашивала домашнее задание. Если кто сбивался, Вельветта кричала и топала ногой. «Ничего, кроме своей задрипанной Сугробихи, не знаете, неандертальцы!» — повторяла она.

Венька не обижался на географичку. Ведь она мало прожила в деревне и ничего ещё не видела.

Не видела, что санный след бывает поутру фиолетов. Не знала, что в школьном колодце живут ласточки. Не догадывалась, что мыши, ворующие зерно со склада, нечаянно засадили им всю землю вокруг нор — и весной там зазеленеет рожь. Вот радости мышам будет!

Однажды Венька не смог ответить, где находится озеро Титикака. Вельветта разволновалась. Обозвала Веньку туземцем. И топнула ногой.

Высокий каблук на её сапоге на этот раз не выдержал и обломился.

Вельветта Игоревна зловещим голосом сказала:

— Все могут идти домой. Кроме Веньки. Он будет сидеть до вечера и учить географию. Чтобы неповадно было на чужие каблуки покушаться!

Она, прихрамывая, вышла из класса. А каблук, белый каблук-шпилька, остался лежать под учительским столом.

Венька честно досидел до вечера. Выучил глубину Титикаки, объём воды и даже перспективы судоходства.

Когда в классе стемнело, а края окон покрылись морозными узорами, Венька собрался домой. Учительский каблук он решил захватить с собой. На память о Титикаке. Но только склонился над ним, как услышал слабый голос:

— Не выбрасывайте, пожалуйста… Отдайте этот каблук мне.

— Кому это — вам? — удивился Венька.

— Ну, мне… Я здесь, на учительском столе.

Венька взглянул на стол. Там стоял глобус.

— Зачем вам, глобусу, каблук? — еще сильнее удивился Венька.

— Ах, это так можно сейчас — ходить на белых каблуках-шпильках!.. — мечтательно прошелестел голос.

— Разве вы умеете ходить? — спросил Венька. И сел на первую парту. Напротив глобуса.

— А как же? У всех планет такая участь — ходить без передышки, — голос глобуса стал чуть громче. — И днём и ночью мы ходим вокруг солнца. Если бы вы знали, какое счастье в вечном движении! Вот только каблучок бы мне! Согласитесь, есть разница, в чём передвигаться — в бесшумных войлочных тапочках или на модном каблучке, от которого по всей Вселенной разносится звонкое и весёлое «цок-цок-цок»!

— Но это женский каблучок, — сказал Венька и поднёс ладонь с каблуком к глобусу. — Соображать же надо! Хорошо, мой дед вас не слышит. Он бы до утра хохотал. У меня дед строгий. Он даже валенки разделяет на мужские и женские. Когда начинает их катать — у мужских делает сглаженную подошву. Вот смотрите… — Венька поднял ногу и протянул её к глобусу.

Послышался заливистый смех, похожий на звон сосулек. Потом смех сменился чуть виноватым голосом:

— Простите, я не над валенками смеюсь. А над собой. Мне надо было полностью вам представиться. Вас, конечно, смутила моя фамилия — Глобус. Но ведь по фамилии не всегда определишь, чья она — мужчины или женщины. А имя мое — Земля. Маленькая Земля. Думаю, ваш дедушка не стал бы смеяться, узнав, КТО мечтает о женском каблучке. Так?

— Это другое дело, — смущенно сказал Венька. — Надо сразу было говорить, что вы дама.

Он достал из шкафа банку с резиновым клеем. Прилепил каблук к глобусу. Прямо к Антарктиде. Белый каблук сверкал под материком, словно ледяная сосулька.

— Полчаса не шевелиться! — сурово сказал Венька. — Пусть сохнет.

За окном уже горели звезды. Крупные, отборные.

Тяжело, наверное, Земле ждать, когда высохнет клей, ведь звезды так заманчиво зовут в дорогу.

Вдруг Венька спохватился:

— Постойте… Вы сказали, что ходите вокруг солнца. Но этого не может быть! Нам Вельветта объясняла, что глобус — всего лишь модель Земли. А модели вокруг солнца не расхаживают. Они наглядными пособиями служат.

— Что понимает ваша Вельветта, — вздохнула маленькая Земля. — Мы все вращаемся вокруг солнца. Я, вы, ваш дедушка, ваша Вельветта. Плывём вместе с большой Землей. Только одни про это забывают… А другие — нет. Каждую секунду помнят небо и представляют себе величественный небесный ход под тёплым солнечным боком, мимо далёких и близких созвездий.

Маленькая Земля чуть помолчала, потом продолжила:

— Кроме того, Веня, иногда и модель может жить настоящей жизнью.

И наоборот. Зачастую всё настоящее только кажется настоящим.

Венька покраснел. Чтобы не заметили, он склонился к Антарктиде.

Каблук уже присох. Венька проверил его на прочность и сказал:

— Сто лет продержится! Если топать ни на кого не будете. Можете трогаться.

Маленькая Земля благодарно качнулась вокруг своей оси.

На прощание Венька спросил у нее:

— А наша Сугробиха вправду «задрипанная», как говорит Виолетта?

— Нет, — ответила маленькая Земля. — Она очень удобная. Я не променяю её ни на один город. Там много электрического света. А он убивает свет звёзд.

Венька вышел в коридор.

В темноте серебрилась огромная банка из-под повидла. В неё Валентина Павловна, директор, посадила маленький отросток столетника.

Венька полил цветок и вышел во двор.

В домах, укутанных снегом, горели жёлтые огоньки. Они не соперничали с небом, а звёздное небо, в свою очередь, не слепило, не затмевало уютного мерцания деревенских окон. Хорошо, когда мирно.

Венька потоптался на месте. Запрокинул голову к звёздам. И вдруг почувствовал, что тоже двигается вокруг солнца. Вместе с большой Землёй и с маленькой… Вместе с дедом… Вместе с родителями… Вместе с удобной Сугробихой.

Каблучками поцокать по Вселенной хорошо. Но и в валенках тоже неплохо. Особенно, если они скатаны на мужскую колодку.

А наутро случился, конечно, скандал.

Вельветта увидела на глобусе свой каблук.

— Питекантропы! — сказала она и написала заявление об увольнении.

За ней приехал трактор, военный тягач, автобус и легковушка начальника районного образования.

Вельветта одиноко сидела в салоне автобуса, уставившись в схему метро. Что-то подчёркивала там ногтем.

А в окно она не смотрела. Да и не на кого было смотреть. Провожать её никто не вышел. И цветов ей не вынесли — директорский столетник только-только начал набирать в росте.