Забытый князь

Юрий Торубаров, 2015

Великий князь Московский и Владимирский Василий I Дмитриевич (1371–1425) был старшим сыном Дмитрия Ивановича Донского и правил Московским государством без малого 36 лет. При этом в отечественной истории о нем сохранилось очень мало сведений, а памятник – всего один! А ведь при Василии Дмитриевиче Московское государство расширило свои владения почти вдвое, замирилось и заручилось поддержкой Великого княжества Литовского, а ханы Золотой Орды лишь единожды покусились на Москву, да и то безрезультатно! И главное – никаких внутренних дрязг и междоусобных конфликтов, на земле Московской наступили долгожданные мир и лад. В новом увлекательном романе известный писатель Юрий Торубаров воздает должное этому мудрому и дальновидному правителю, достойному наследнику победителя Куликовской битвы! Книга издается в авторской редакции.

Глава 7

На следующее утро после ночного избиения Василия, друзья, затеявшие это покушение, собрались у Кирдяпы. Пришел туда и Александр, тверской княжич. Они ему рассказали, что побили Василия. Но на их сообщение Александр не отреагировал и вскоре ушел. Семен удивленно посмотрел ему вслед и, повернувшись к Кирдяпе, сказал:

— А чей-то он себя так повел?

Кирдяпа пожал плечами. А Родослав заметил:

— Сам нас надоумил на это, а щас умывает руки.

Семен добавил:

— Струхнул княжич, еще пойдет к Ваське и все расскажет.

— Да ну, — отмахнулся Кирдяпа, — не скажет!

А у самого сердце зашлось от этих слов. «Действительно, а что, если Алексашка проболтается? У Васьки людев-то больше. Нет. Тут мне оставаться боязно. Надоть… бежать», — вдруг неожиданно для себя решил он. Свою подготовку он тщательно скрывал даже от Семена, своего брата.

Семен, однажды проходя мимо кладовой, через полуоткрытую дверь заметил в ней брата. Тот клал в мешок сало.

— Ты че тута делашь? — спросил Семен, заглянув в кладовую.

— Я? — испуганно воскликнул тот, повернувшись к Семену. — Да… вот… сало хочу спрятать в мешок и подвесить. — И добавил: — От мышей.

— А! — понятливо произнес Семен и пошел своей дорогой.

А через несколько дней Кирдяпа и два воина из охраны куда-то исчезли.

На другой день Семен, не видя брата, забеспокоился и побежал к Родославу, надеясь его застать там. Но Родослав ответил:

— Он ко мне не приходил. Може, у Алексашки?

И они вдвоем пошли к тверичанам. Но и там Кирдяпа не появлялся. Троица занялась гаданием:

— Уехал на охоту, — произнес один из них.

— Он бы сказал, — ответил другой.

— Да, — протянул Семен.

— Може… рыбалит? — высказал предположение Александр.

— Да он в руках уду никогда не держал, — заметил Семен.

— Може… подался в Кафу?

— Че ему тама делать? — вздохнул Семен.

— Не горюй, объявится, — бодро сказал Родослав.

Но он не объявился ни завтра, ни в последующие дни.

— Все же… видать… утонул, — при новой встрече предположил Александр.

И они пошли в церковь, чтобы в память о нем поставить свечу.

Весть об исчезновении княжича побежала по Сараю и дошла до ушей хана. Тохтамыш приказал смотровым дать сигнал, если объявится княжич. В свое время, когда он пришел к власти и хотел совершить скрытный поход на казачество, которое своими набегами сильно докучало ханству, кто-то из его мурз сказал, что внезапного налета не получится: они выставляют бекеты.

— А что это? — спросил хан.

— Да, стража, — ответили ему.

Хан это дело засек и приказал окружить свои земли такими же стражами. Разработали и свои сигналы. Например, длинный, а затем короткий свет — это побег. Где искать беглецов, они хорошо знали: по лощинам, лугам, глухим зарослям. Проход через высокие заросли был один: узкая тропа. На ней татары и устроили засаду.

Беглецы ехали спокойно, подремывая в седлах, уповая на то, что в таких зарослях они в безопасности. Из-за узости тропы они ехали друг за другом. Впереди и сзади — воины, посередине — княжич. Татары, заметив их, быстро разгадали, кто из них княжич. Один из татар, встав на спину коня, ловко бросил аркан. Кирдяпа успел только схватиться руками за веревку, как полетел на землю. Растерянные стражники не знали, что делать. Их тут же повязали.

Кирдяпу вели по Сараю, связанного по рукам и ногам. Большинство жителей не знали, кого ведут. Но было видно, что он русич. На него страшно было смотреть. Хан приказал до разбора бросить его в яму.

Москвичи узнали про это от людей. А Василий, услышав об этом, никак не отреагировал. Все его помыслы были заняты другим: предстоящим обучением. Алберда согласился поучить своего «брата» борьбе. Курс был коротким. Чтобы продолжить его, он предложил съездить к аварам, которые небольшим племенем жили вниз по реке, сказав, что у них есть учителя получше. Василий, подумав, согласился и сказал своим, что его несколько дней не будет. Куда он собирается и зачем, пояснять не стал. Бояре спрашивать побоялись, хорошо помня его прошлый поступок.

Лезгины, видать, хорошо знали Алберду, потому что встретили его как родного. За несколько дней проживания в гостях у аваров они, особенно Василий, кое-чему научились.

Возвращались друзья довольные поездкой, рассуждая, как будут биться с татарами. В середине разговора Алберда вдруг спросил:

— Василь, а ты хто будешь?

Василий даже растерялся.

— Я… да… я холоп боярский, — ответил он, отворачивая в сторону лицо, чтобы тот не догадался об его обмане.

Василий ответил так потому, что нутром чувствовал: назови он свое настоящее положение, Алберда, скорее всего, от него отвернется. А терять его, ой, как не хотелось. Ему надоело постоянное угодничество бояр. А с ним было просто и радостно, он чувствовал себя на равных. И терять такое отношение княжич не хотел.

Взгляд Василия натолкнулся на жирного суслика, который свечой стоял на крошечном пригорке.

— Ишь, — удивился он, — как на страже стоить, — и рукой показал на зверька.

— А я щас его!

Алберда сдернул лук, заправил его стрелой и… пригвоздил зверька к земле. Тот дернулся и затих.

— Слезай, — сказал стрелок. — Жарить будем.

Василию такое добро есть не приходилось. Он осторожно взял лапку, с которой на землю капал жир, и немного откусил. Мясо было нежным и вкусным. Они быстро разделались со зверьком. И стали посматривать, не встретится ли еще подобная добыча. Но степь была голой. Ночь застала их в пути, и они начали укладываться спать. Алберда развязал свою переметную суму. В ней оказалась овечья подстилка и толстое шерстяное покрывало.

— Давай ко мне, — предложил Алберда, — ночью-то холодно.

Они легли рядом. На них смотрело звездное небо. Громко трещали кузнечики, кричали какие-то птицы, проносились испуганно зайцы.

— Ишь, степь заговорила, — задумчиво сказал Алберда.

Его голос заставил Василия задать вопрос:

— Скажи мне, брат, а че ты был все время таким грустным?

Алберда долго не отвечал. Василий даже решил, что тот не ответит. Но он заговорил.

— Знашь, — голос его был глуховатым, — раньше я никогда не думал о девчатах. Как-то щитал… Да ниче я не щитал. Просто не было у мня никакой тяги к ним. Скажи, — он повернулся на бок, лицом к Василию, — Васька, а ты смотришь на них… ну, как те сказать… брала кака за сердце?

— Не-е, — покачал головой Василий.

— Вот так и я жил. Да наскочил…

И он рассказал все о своей встрече с Ольгой. Закончив повествование, Алберда спросил:

— Как ты думашь, куды она делась?

Василий пожал плечами.

— Може… хворает.

— Може, — тяжело вздохнув, согласился Алберда.

Василий понял, что парень сильно переживает, и удивился: «Это о девке!» — но вида не подал.

— Не горюй, брат, вернемся, а она на берегу тя поджидает.

— Може, поджидает, а може… и нет. Как я ненавижу етих мурз! Им все можно. Схватить каку девку. А Ольга она… не поддалась. Може, опять етот сыночек Едигея потянул ее. Да она умрет, а не пойдет за него. У-у! — Он ударил кулачищем по земле и поднялся. — Попадись он мне один, я бы с ним не знаю, че бы сделал.

— Да успокойся, брат, — Василий обнял его за плечи, — ложись. Завтра приедем и все узнаем.

Он лег. Потом пробурчал:

— Давай спать.

Утром призывный запах жареного мяса поднял Василия. Княжич любил поесть. Аппетит у него был зверский. Поднявшись, он увидел, как на вертеле жарились с десяток сусликов. Завтрак был отменным.

К обеду они увидели позолоченные купола мечетей с их серповидными полумесяцами. Вскоре они уже прощались, направляясь каждый в свою сторону. Василий только заметил, как заторопился Алберда. И понял, что он ради него пожертвовал своим временем. «Торопится узнать, что с ней», — подумал Василий и пришпорил коня. Он не ошибся.

Внезапное появление в хоромах Василия вызвало легкий переполох. Бояре быстро собрались в светлице, ожидая княжича и его повествование о своем отсутствии. Василий вошел, сурово сдвинув брови. Он успел помыться и переодеться. Кое — кто отметил про себя некоторую в нем перемену. Княжич выглядел более мужественно и уверенно. Василий ничего не стал говорить, а пригласил энергичным жестом присутствующих за стол, который служки заставляли брагой, винами и закусками.

— А мне каши с маслом, — бросил княжич, усаживаясь за стол.

— Ну, как живали? Есть что из Москвы?

Спрашивая, он даже не взглянул на Кошку. Бояре растерялись, как быть. Но все же начал Кошка:

— Мы, княжич, — он кашлянул, — весьма беспокоились о тебе. И рады видеть тя в прекрасном настроении. Московских вестей пока не получали.

Он замолчал. Но кто-то шепнул довольно громко:

— А Кирдяпа?

— Да, — опять кашлянув, а это говорило, что боярин нервничает, заговорил Кошка: — Кирдяпа пытался бежать, но татары его схватили и связанным, как какого татя, провели по городу.

А на следующее утро он держал путь к Алберде. Нашел его в мрачном настроении.

— Что с тобой, брат? — участливо спросил Василий, присаживаясь рядом.

— А-а! — отмахнулся тот.

В темном углу раздались какие-то звуки. Василий повернул на шум голову. Приглядевшись, увидел старого Алберду.

— Хто посмел обидеть мойво брата? — глядя в сторону деда, спросил Василий.

— Едигеев сын, Мурат, хотить продавать девку, — сообщил старик.

Василий повернулся к Алберде, но тот отвернулся в сторону.

Вскоре Василий заторопился к себе. Вернувшись, он приказал найти Кошку, чтобы тот немедля был у него. Кошка был у себя, так что искать не пришлось. Услышав, что его кличет княжич, он на крыльях полетел к нему.

— Слушаю, ве… княжич, — несколько заискивающе произнес он.

— Вот что, Федор, — Василий рукой указал на кресло, — ступай в Едигеево стойбище и купи там девку. Звать ее Ольга.

На лице боярина появилось удивление.

— Не мне, — сказал Василий, поняв боярина, но пояснять не стал.

— Княжич, дозволь узнать… цену.

— Сколь запросят, столь и отдашь. Но чтобы купил. Понял, боярин? — последние слова были сказаны не допускающим возражения тоном.

— И… сюды ее? — неуверенно спросил боярин.

— Узнай, есть ли здесь наши купцы. Если есть, отправишь с ними. Накажи, чтобы берегли ее пуще своих глаз. Если что произойдет, шкуру спущу. — Сказав, он глотнул водицу. И продолжил: — По прибытии проводить ее в монастырь к игумене Феодории. Пусть скажут, что я просил ее принять и беречь.

— Слушаюсь, княжич. Все будет исполнено. Не сумливайся.

Федор откланялся и вышел из светлицы. Оставшись один, княжич лег на лежак. В голове всплыло сообщение о том, что Кирдяпа пытался бежать. Это заставило его задуматься и почему-то потянуло домой.