Пути русской любви. Часть I – Золотой век

Юрий Томин

Путешествие во времени к истокам феномена русской любви.Книга состоит из трех частей: Золотого века, Серебряного века и Разорванного века. В первой части представлены три вектора русской любви. Романтический вектор русской любви прослеживается в жизни и творчестве Пушкина, Лермонтова и Алексея К. Толстого; стремление в любви к разуму и свободе отмечается у Герцена, Тургенева и Чернышевского; погружение в глубины человеческой души характерно для Достоевского, Льва Толстого, Чехова.

I

Нелицеприятное открытие. Буря в сети. Случайная связь. Прозрачные намеки. Голос в цифровой пустыне. Прошлое в настоящем. Пороки и пророки. Перекличка из-за океана

Примерно триста лет назад, в начале XVIII века, в России появилась любовь. В петровские времена, как считает известный русский Писатель, ее «завезли в Россию чужеземцы вместе с алонжевыми париками, земляным яблоком и кофеем». Он сделал это открытие в 2012 году, обнаружив отсутствие в древних источниках «старорусской любовной лексики», и, смело нарушая законы строгой логики, опубликовал оригинальные выводы в своем блоге.

В сети развернулась «не шуточная, а почти научная дискуссия». Кто-то не понял легкой иронии Писателя и на полном серьезе извещал об исторических событиях на Руси, окрашенных страстями. Кто-то вступался за любовь, доказывая ее неразрывное с человеческим родом существование от библейских времен. Ну а некоторые взяли себе на заметку и уличили Писателя в либерализме и исторической безграмотности, при этом для чего-то упомянули, что «он на бульварах супротив власти гуляет». Знаменательно и, как мы можем также смело предполагать, далеко не случайно, вопрос об автохтонности русской любви возник из небытия и обострился именно в разгар заискрившейся, но скоро погасшей «бульварной революции» в России. Удивляясь проявленной сетевой публикой активности по защите чести русской любви, Писатель посчитал благоразумным указать прямолинейным дамам и перпендикулярным господам на свой литературный троллинг, но все же не удержался намекнуть, что в его сказке о русской любви есть доля правды, указав на общеизвестную историю появления, исчезновения, оживания, расцвета и тиражирования европейской любви, также упомянув, что речь вообще-то идет о «возвышенной любви».

Один из искренних комментаторов, примеряя мысль Писателя об отсутствии любви в Древней Руси на современную действительность, сообщил, что ее и сейчас-то нет. Этот скептический вклад в стихийную дискуссию, по-видимому, был сделан, если не подразумевалось что-то сугубо личное, довольно наблюдательным человеком, который также имел в виду не просто порывы страсти, а именно настоящую любовь, которая может быть только одной «свежести» — высокой. Порой даже косвенный переход на личности может внести чувствительную свежую струю и развернуть массовый обмен мнениями в радикально ином направлении. Однако обостряющая дискуссию точка зрения была проигнорирована: активисты сети с патриотическим уклоном оказались готовы с пеной у рта защищать свое романтическое прошлое, нисколько не заботясь о состоянии нежных чувств в обозримом отечестве.

А зря. Тогда вообще никто не задумывался о том, что общество, которое упускает из своей жизни любовь, заменяет ее суррогатами во всех нишах — от эстрадной богемы и нуворишей с гламурными подругами до подсаженных на пивасик и ниже-плинтуса-юмор масс и не последних лиц государства с их двусмысленным семейным положением — обречено на сползание в свои самые печальные и губительные пороки. И в первую очередь усердно закрывали глаза и верноподданнически заблуждались те, которым по долгу их профессиональной роли вменялась пропаганда божественного откровения о том, что грехам может по-настоящему противостоять только любовь.

В том же году, когда в творческой жизни одного русского Писателя пересеклись линии настоящей любви и достоинство жителей огромной страны, в другой выдающейся во многих отношениях стране вышла книжка Мэрилин Ялом с перекликающимся заголовком: «Как французы придумали любовь. Девятьсот лет страсти и романтики». Книга рассказывала американцам о том, что существует некая возвышенная любовь, которая в человеческой истории зародилась почти тысячу лет назад во Франции, прошла извилистый путь, стала неотъемлемой духовной частью французов и до сих пор в тех или иных проявлениях дает о себе знать, например, в поцелуе руки при встрече с женщиной.