Прощание с «Императрицей»

Юрий Иваниченко, 2019

Следуя за героями романа, повествующего о полной опасностей службе братьев Ивановых в годы Первой мировой войны, читатель переносится то на пограничье между Польшей и Восточной Пруссией, то на Кавказский фронт, то на палубу эсминца, то в тесный отсек единственного в России подводного минного заградителя, то в бурлящий страстями и интригами Петроград. Захватывающие события разворачиваются в период со второй половины 1915-го до осени 1916 года, до гибели флагмана российского Черноморского флота линейного корабля «Императрица Мария». Всё это вкупе с точными описаниями военных и бытовых реалий времён великой войны придаёт особую убедительность большим и малым подвигам, переживаниям и приключениям героев книги.

Кира Иванова

Знание и признание

— Папá, — с ударением на второй слог спросила Кира у профессора-антрополога. — Вы действительно мой пáпа? — С ударением на первый слог.

Профессор поднял глаза, близоруко прищурился и какое-то время всматривался в лицо приёмной дочери, будто во что-то новое и незнакомое.

Впрочем, Кира обладала поразительной способностью менять и комбинировать наряды, причёски и макияж, причём с такою частотой и таким радикализмом, что её утреннюю не сразу можно было опознать в полдень, — если не всматриваться в лицо, конечно.

— Дитя моё, — в конце концов отозвался профессор Иванов, — что за странные мысли посещают твою прелестную, да ещё и причёсанную на японский манер головку?

— Да вот, посмотрелась внимательно в зеркало, — невинно изрекла Кира. — Когда сие азиатское сооружение на голове выстраивала посредством маменькиного парика. Теперь ведь японцы наши союзники, не правда ли?

— Да, присоединилась Страна восходящего солнца к Антанте, — кивнул профессор и снова обратился к манускрипту, полагая разговор завершённым.

Но Кира оказалась преисполнена решимости учинить ему форменный допрос.

— Дядя сказал, что моя мама (с ударением на втором слоге) — натуральная азиатка. Чуть ли не из Чингизидов.

— Странно. — Профессор даже манускрипт отодвинул. — Откуда это у Алексея такие фантазии? Приличный же человек…

— Ну, о Чингизидах — это я сама предположила, — созналась Кира. — Но Алексей Иванович сказал, что вы меня привезли из экспедиции, откуда-то из Центральной Азии. И Варя подтверждает…

— Разве это секрет? — поморщился, как от кислятины, профессор. — Да, привёз — не бросать же сиротой в глуши и дичи. Что, только сейчас решила разобраться в генеалогии? Кстати, твоя природная мама — отнюдь не монгольских корней. Хотя и сам Темучин, по ряду свидетельств, то ли не совсем монгол был, то ли совсем не монгол.

— А она, то есть мама, жива?..

— Увы. Эпидемии там всё ещё не редкость.

— Так у вас был с нею р-роман?

Иван Иванович бросил на неё взгляд — из тех, которыми он усмирял мздоимство даже в мыслях чиновников, призванных обеспечить прохождение экспедиций, и более того: напрочь усмирял буйных студиозусов, вздумавших затеять на его лекции вредную политическую дискуссию.

— Не надо оскорблять память Елизаветы Константиновны. Я ей даже в помыслах не смел…

Карий взгляд Киры как-то странно остекленел.