Великие музыканты-исполнители из «черты оседлости» России

Юрий Зильберман

Книгу о великих исполнителях из черты оседлости писать трудно потому, что данные о них содержатся в разных источниках: от словарей до специальных исследований. Автор сохранил текст различных словарей, энциклопедий, иногда добавив к ним текст исследователей, либо свой. Ссылки в конце книги даны для тех, кто интересуется исполнением.

Александр Браиловский (1896—1976)

Отец Александра Браиловского, Пинхас Браиловский был неплохим пианистом. Он окончил Киевское музыкальное училище по классу директора — В.В.Пухальского [напомню — ученика Т. Лешетицкого. — Авт.]. Естественно, как только он понял, что ребенок наделен талантом, отправился к своему учителю и попросил его взять Александра в свой класс. Все это было в 1904 году, когда мальчику не исполнилось еще 10 лет. Через семь — в 1911 г. Александр окончит училище.

20 сентября 1904 года в канцелярию училища поступает соотвествующее прошение Петра Владимировича Браиловского [Гос. архив гор. Киева, ф. 176, оп.1, д. 285, с.5].

Вероятно, Александр получил хорошую музыкальную подготовку дома, поскольку уже в первый год учебы Браиловский выступает в ученическом публичном концерте: 18 марта он исполняет «Песню венецианского гондольера» Мендельсона, менуэт Шарвенки и «Zur Guitarre» Гиллера (обратите внимание на то, что Владимир Горовиц в свой первый год обучения у В.В.Пухальского играл те же сочинения. Видимо «мэтр» не особенно заботился об индивидуальности ученика.

В последующие годы в ученических вечерах А. Браиловским были исполнены: 1-я часть ре-минорного концерта Моцарта (18.01.1905 г.); 1-я часть до-минорного концерта Бетховена (ноябрь 1906), «Rondo capriccioso» Мендельсона (декабрь 1906). 27 февраля 1909 г. он выступает с переложением Листа «Органной прелюдии и фуги» И.С.Баха. 17 октября в его исполнении звучит концерт Э. Грига, а в марте 1910 года — жига си-бемоль мажор, прелюдия и фуга до-диез минор из ХТК И.С.Баха.

26 января 1911 года в присутствии С.В.Рахманинова А. Браиловский играет гавот Глюка-Брамса, скерцо Шопена (к сожалению тональность не указана) и 11 марта балладу Шопена фа мажор [7, с. 177—178].

На выпускном Акте 29 мая 1911 года Александр Браиловский исполнил в сопровождении оркестра концерт А.Рубинштейна ре минор и был удостоен аттестата 1-й степени.

В следующем году Петр Браиловский везет сына за границу для продолжения образования. Александр, шесть лет, занимавшийся у В. Пухальского (в списках 1907—8 уч. год пропущен — видимо, болел или не было денег на оплату обучения), берет в Вене уроки у его учителя — Теодора Лешетицкого. После трехлетнего пребывания в Вене — совершенствуется в Цюрихе у Ферруччо Бузони.

Дебют пианиста состоялся в 1919 году в Париже и сразу принес ему известность. Концерты в Европе, Америке проходят с неизменным успехом. В 1924 году Александр впервые в истории концертной практики в серии концертов, проходивших весь год, сыграл 166 произведений Ф. Шопена. Позже этот подвиг был повторен пианистом дважды: в 1938 году в США и в 1960 году, в связи со 150-летним юбилеем композитора, в Нью-Йорке и Брюсселе. Популярность А. Браиловского была так велика, что уже в 1936 году королева Бельгии, Елизавета основала премию его имени, которой награждались пианисты, лучше всех исполнявшие сочинения Фредерика Шопена. Его репертуар составляли преимущественно произведения Ф. Листа и Ф. Шопена и он вошел в историю фортепианного исполнительства как непревзойденный интерпретатор этих авторов.

В 1926 году, когда Горовиц приедет «завоевывать» Париж, он услышит Александра Браиловского, в то время уже известного пианиста — любимца Парижа. В своих беседах с Дэвидом Дюбалем В. Горовиц вспомнит своего соученика «… Браиловский тоже был очень популярен в Южной Америке» [4], — сказал Маэстро, не очень лестно отзывавшийся о пианистах.

Дюбаль утверждает, что Александр Браиловский был на пике своей карьеры в 30-е годы, и вместе с Артуром Рубинштейном был одним из соперников Горовица на фирме звукозаписи RCA.

А вот биография А. Брайловского из книги Григорьева и Платека «Современные пианисты»:

В начале нашего столетия Киевскую консерваторию посетил Сергей Рахманинов. (Сергей Васильевич был в Киеве в 1911 году. Никакой консерватории еще не было. Выслушав в зале училища 6 «номеров», Рахманинов поднялся и ушел. Когда спустя много лет, В. Горовиц, который был участником концерта, спросил: почему он не слушал его в концерте и сбежал, назначив встречу на следующий день, С.В.Рахманинов сказал: «С детства меня приучили говорить правду. Если бы ребенок был плох, что по Вашему я должен был говорить?». — Авт.) В одном из классов ему представили 11-летнего мальчика. «У тебя руки профессионального пианиста. Ну-ка, сыграй что-нибудь», — предложил Рахманинов, а когда мальчик кончил играть, сказал: «Я уверен, тебе на роду написано быть большим пианистом». Мальчиком этим был Александр Браиловский, и он оправдал предсказание.

…Отец, владелец небольшой нотной лавки на Подоле, давший мальчику первые уроки игры на рояле, вскоре почувствовал, что сын и в самом деле необычайно талантлив, и в 1911 году повез его в Вену, к знаменитому Лешетицкому. Юноша проучился у него три года, а когда разразилась мировая война, семья перебралась в нейтральную Швейцарию. Новым учителем стал Ферруччо Бузони, завершивший «шлифовку» его таланта.

Браиловский дебютировал в Париже и произвел такую сенсацию своей виртуозностью, что контракты буквально посыпались со всех сторон. Одно из приглашений было, впрочем, необычным: оно пришло от страстной почитательницы музыки и скрипачки-любительницы королевы Бельгии Елизаветы, с которой он с тех пор часто музицировал. Всего несколько лет понадобилось артисту, чтобы снискать мировую славу. Вслед за культурными центрами Европы ему аплодирует Нью-Йорк, а чуть позже он стал первым европейским пианистом, «открывшим» Южную Америку — так много там никто до него не играл. Однажды только в Буэнос-Айресе он за два месяца дал 17 концертов! Во многих провинциальных городах Аргентины и Бразилии вводились специальные поезда, доставлявшие желающих послушать Браиловского на концерт и обратно.

Триумфы Браиловского ассоциировались, прежде всего, с именами Шопена и Листа. Любовь к ним привил ему еще Лешетицкий, и он пронес ее сквозь всю жизнь. В 1923 году артист почти на год уединился во французской деревушке Аннеси. чтобы подготовить цикл из шести программ, посвященных творчеству Шопена. В него вошли 166 произведений, которые он исполнил в Париже, причем концертанту предоставили для этого рояль фирмы Плейель, к которому последним прикасался Ф. Лист. (Этому можно верить, т.к. и Гленн Пласкин и Гарольд Шонберг подчеркивают этот факт в биографиях В. Горовица, попутно отмечая, что когда последний приехал в Париж, то слава Александра Брайловского была в зените. — Авт.). Позже Браиловский не раз повторял подобные циклы в других городах. «Шопеновская музыка у него в крови», — писала «Нью-Йорк тайме» после его американского дебюта. А спустя несколько лет он посвятил значительные циклы концертов в Париже и Лондоне творчеству Листа. И снова одна из лондонских газет назвала его «Листом нашего времени».

Браиловскому всегда сопутствовал исключительно бурный успех. В разных странах его встречали и провожали долгими овациями, ему вручали ордена и медали, награждали премиями и почетными званиями. Но вот профессионалы, критики относились к его игре большей частью скептически. Это подметил еще Абрам Чезинс, писавший в своей книге «Говоря о пианистах»: «Александр Браиловский пользуется различной репутацией в среде профессионалов и у публики. Масштаб и содержание его гастролей и контрактов со звукозаписывающими фирмами, преданность ему публики сделали Браиловского загадкой в своей профессии. Отнюдь не загадочным человеком, конечно, так как он всегда вызывал самое горячее восхищение своих коллег как личность… Перед нами человек, который любит свое дело и заставляет публику любить его, год за годом. Быть может, это не пианист из пианистов и не музыкант из музыкантов, но он — пианист для слушателей. И об этом стоит задуматься» [23]

В 1961 году, когда убеленный сединами артист впервые гастролировал в СССР, москвичи и ленинградцы смогли убедиться в справедливости этих слов и попытаться разрешить «загадку Браиловского». Артист предстал перед нами в отличной профессиональной форме и в своем коронном репертуаре: он играл Чакону Баха — Бузони, сонаты Скарлатти, «Песни без слов» Мендельсона. Третью сонату Прокофьева. Сонату си минор Листа и, конечно, много произведений Шопена, а с оркестром — концерты Моцарта (ля мажор), Шопена (ми минор) и Рахманинова (до минор). И произошло удивительное: быть может, впервые именно в СССР публика и критика сошлись в оценке Браиловского, при этом публика проявила высокий вкус и эрудицию, а критика — доброжелательную объективность. Слушатели, воспитанные на гораздо более серьезных образцах, научившиеся открывать в произведениях искусства и их интерпретации прежде всего мысль, идею, не могли безоговорочно принять прямолинейности концепций Браиловского, его стремления к внешним эффектам, выглядевшего для нас старомодным. Все «плюсы» и «минусы» такого стиля точно определил в своей рецензии Г. Коган: «С одной стороны, — блестящая техника (кроме октав), элегантно отточенная фраза, жизнерадостный темперамент, ритмический „задор“, подкупающая непринужденность, живость, энергия исполнения, уменье так „подать“ даже то, что, собственно „не выходит“, чтобы вызвать восторг публики; с другой, — довольно поверхностная, салонная трактовка, сомнительные вольности, весьма уязвимый художественный вкус». Сказанное не значит, что Браиловский вовсе не имел в нашей стране успеха. Публика по достоинству оценила огромное профессиональное мастерство артиста, «прочность» его игры, присущие ей временами блеск и обаяние, несомненную искренность. Все это сделало встречу с Браиловским запомнившимся событием в нашей музыкальной жизни. А для самого артиста это была по сути дела «лебединая песня». Вскоре он почти прекратил выступать перед публикой и записываться на пластинки. Его последние записи — Первый концерт Шопена и «Пляска смерти» Листа, — сделанные в начале 60-х годов, подтверждают, что присущие ему достоинства пианист не потерял до конца своей профессиональной карьеры.

Цит. по: [33]